Анна Дашевская - Принцы только такое всегда говорят... (СИ)

   Я дважды молча кивнула, а мастер продолжил:

   - Прекрасно, я знал, что классическое образование не только дисциплинирует ум, но и дает безграничные возможности для совершенствования! Тогда, я полагаю, мы начнем с драконьего.

   Всю жизнь я считала выражение "рот раскрыла от изумления" просто гиперболой. Так вот, рот у меня раскрылся от изумления на самом деле. Драконий, мамочка моя! Я состарюсь раньше, чем выучу на этом языке хотя бы "Здравствуйте"!

   Но тут мастер Лян заговорил, и все мысли вылетели из моей головы. Это звучало как чудесная музыка; наверное, именно такой ее слышат гениальные композиторы до того, как музыка выливается в ноты, и за ноты берутся просто обычные музыканты с обычными инструментами. Странно знать, что существа говорящие на этом языке, живут на одной с нами планете. Впрочем, они-то как раз летают над поверхностью планеты, когда захотят.

   Или современные драконы нелетучие?

   Если кто-нибудь думает, что от испытанного восторга учить драконий мне стало легче, то - напрасно. Я выползла из здания Гильдии уже совсем поздно вечером, с головой, гудящей, как медный таз для варенья. А около дома, едва я расплатилась с водителем экипажа, меня за руку схватил Дерек, и прямо от калитки утащил в беседку.

   - Если б я знал, что тут такое творится, раньше бы отпуск взял! - заявил он, даже не поздоровавшись.

   - Что случилось?

   - Пропала тетушкина гувернантка. То есть, эта, компаньонка.

   - Прямо пропала? Может, просто ушла по своим делам?

   - Ее вещей в комнате нет, и никто эту мисс Примроуз не видел со вчерашнего вечера. Тетушка в истерике, мама в полном расстройстве, отец в ярости.

   Я молча развела руками. Интересно, что в такой ситуации можно сделать?

   Для мамы я раскопала в своих запасах амулет "глубокая вода". Вообще их применяют для женщин с тяжелым течением беременности, чтобы они, несмотря на любые обстоятельства, оставались абсолютно спокойными. Это обычно помогает при родах - пусть даже не столько женщине, сколько врачу.

   Из отцовского кабинета доносились отзвуки хард-рока. Да уж, действительно, если в доме так грохочут ударные и бас-гитара, значит, надо применять тяжелую артиллерию. Я осмотрела Майкла и Дерека, поправила одному воротник рубашки, другому - вывернувшийся карман и с тяжелым вздохом приказала:

   - Оба отвернулись и не подглядываете! Иначе пойдете успокаивать папу просто так, безоружными.

   Братья послушно повернулись носами к двери, а я достала из шкатулки ключик от рабочего сундучка. Граф ван Хоорн - это вам не нервная дама, тут нужно попасть в десятку с одного выстрела. Над потайным ящиком сундучка я на мгновение задумалась, потом достала бутылку старого бурбона, который выдерживался в обожженных бочках пятнадцать лет; точно знаю, что такой бурбон можно купить только на месте, в Новом Свете, в хозяйстве, где его перегоняют и выдерживают. Хотела я его подарить отцу на Самайн, но сейчас явно более правильный случай.

   - Можете поворачиваться, - сказала я, закрыв сундучок и спрятав ключ. - Идите и спасайте посольство, и постарайтесь, чтобы завтра отец был все-таки в форме.

   - А ты? - на всякий случай поинтересовался Дерек.

   - Сам-то как думаешь? Пойду к леди Фелиции. Идеальным вариантом было бы взять ей на завтра билеты на дирижабль...

   Тетушка Фелиция плакала.

   Не рыдала в голос, не швыряла вазочками в горничных, не пила успокоительные капли - она сидела на стуле, смотрела в окно, и по ее лицу беззвучно текли слезы. Я замерла, не зная, стоит ли ее окликнуть, или дать побыть в одиночестве, но тут Фелиция повернулась ко мне, промокнула слезы платком и сказала неожиданно спокойным голосом:

   - Ты понимаешь, я думала, что нашла родственную душу. Мне казалось, она так хорошо меня понимает, куда там всей родне! А оказалось, меня просто использовали...

   Я обняла ее и погладила по голове, как маленькую.

   - Да и Темный с ней, тетя Фел! Перешагнуть и забыть.

   - Да-да, - тетушка в последний раз деликатно вытерла кончик покрасневшего носа, аккуратно сложила платок и спросила, - Наверное, мне стоит уехать домой еще до приема?

   - Ни в коем случае! - сказала я то, что совершенно не собиралась. - Сами подумайте, если вы уедете до него, то в это вцепятся журналисты, и начнут трепать тему ссоры в семье Посла. А так все сложится отлично - вы повеселитесь и слегка поможете нам с мамой, повода для сенсации не будет, и все пройдет как должно.

   Темы помощи захватила тетушку настолько, что она немедленно отправилась к маме обсуждать, что она может сделать для семьи. Надеюсь, на этом обе слегка успокоятся...

   Интересно, почему же компаньонка так поспешила уехать?

   Этот вопрос я задала госпоже Редфилд, когда мы уже традиционно встретились в саду под полюбившимся кустом сирени. Та пожала плечами:

   - Трудно судить, когда не знаешь практически ничего. Возможно, мисс Примроуз уже получила то, что ей нужно было. Или, наоборот, поняла, что это недостижимо. Другой вариант - что она не ожидала столкнуться здесь со мной. Не то, чтобы я была широко известна, но маги меня знают. Думаю, что с мисс Примроуз - как бы ее ни звали на самом деле - мы еще встретимся раньше или позже...

   - А что случилось с леди Фелицией? - продолжала расспросы я.

   - А что с ней случилось?

   - У нее аура изменилась! Я сегодня посмотрела - никаких серых щупалец, вообще серого цвета нет. Обычная бледно желтая аура человека без капли магии.

   Госпожа Редфилд с сожалением посмотрела на погасшую трубку и поднялась со скамейки:

   - Полагаю, что леди Фелиция всю жизнь была латентным энергетическим вампиром. Пока не знаю, зачем мисс Примроуз понадобилось пробуждать в ней эту сторону, но сделано это было явно намеренно. По моей просьбе наши специалисты записали и изучили колебания ауры твоей тетушки, - она посмотрела на меня насмешливо. - Да-да, вот именно! Никаких чудес, сплошная наука. Стоило компаньонке исчезнуть, и аура, как ты справедливо заметила, тут же нормализовалась. Потребность в больших дозах чужой жизненной энергии была наведенной, понимаешь? Приятной в общении Фелиция ван Хоорн никогда не будет, но опасности более не представляет.

   Глядя в зеркало, я щеткой расчесывала волосы - сто раз в одну сторону, потом сто раз в другую. Мысли мои крутились по-прежнему вокруг тетушки Фелиции. Если честно, мне было ее жаль. Вот так, прожить всю жизнь никчемной неприятной женщиной, превратиться в столь же неприятную старуху, и в качестве финального диагноза о тебе скажут: "Противная, конечно, но опасности не представляет". Ужас!