Кэтрин Ласки - Ханна

Она сомневалась в том, что умеет играть, не больше, чем в том, что умеет дышать. Это нисколько не казалось необычным, напротив, это было естественно. Ханна снова почувствовала, как зреет разгадка тайны, как сама она приближается к некоей важной истине. Девочка играла допоздна, пока не услышала смех слуг, возвращающихся из деревни.

Ей ещё несколько раз удалось поиграть на арфе в другие дни. Тогда она ещё не знала, что потом будет вспоминать эту ночь как первую ночь своего перевоплощения.

17

«НЕ ХОТИТЕ ИЛИ НЕ МОЖЕТЕ?»

Через два дня прибыли Хоули. Ханне и остальным слугам теперь нельзя было ходить через парадную дверь и полагалось пользоваться чёрным ходом, а работы значительно прибавилось, но Ханну это нисколько не удручало. Пусть она не могла больше играть на арфе, но ведь у неё осталась её кроватка в уютной нише, откуда в круглое окошко видно кусочек моря.

В первые две недели по приезде Хоули, казалось, только и делали, что принимали гостей либо наносили визиты. Летние развлечения изрядно отличались от бостонских: тут едва ли не каждый день устраивались пикники либо игры в теннис или крокет. Все в доме казались довольными и спокойными, а напряжение, не покидавшее их почти всю весну, исчезло без следа. Никто ни словом не обмолвился о Лайле.

Этти доводила мисс Ардмор до слёз: с девочкой просто не было сладу. Отец говорил о ней: «В Мэне она в своей стихии». То она убегала на огород помогать кому-нибудь из десяти садовников полоть грядки, то натягивала купальный костюм и просила, чтобы за ней присмотрели, пока она плавает. В Глэдроке часто раздавалась одна и та же фраза: «Взрослые, поохраняйте кто-нибудь мою жизнь!»

Однажды, когда Ханна помогала подавать завтрак, Этти вбежала в утреннюю столовую прямо в купальном костюме и босиком.

— Сейчас прилив — как раз ракушки собирать! А Перль привязывает клетки с омарами, чтобы они к вечеру были свежие. Он считается за надёжного взрослого, который может поохранять мою жизнь?

— Что ж, он, без сомнения, взрослый, — со смехом согласился Орас Хоули. — Я бы сказал, ему под семьдесят. Я прав, Дейз?

Дейз разливала кофе.

— Нет, сэр, ближе к шестидесяти. Но так уж люди выглядят у нас, на востоке. — «Местные» всегда говорили про Мэн «у нас, на востоке».

— И он надёжный, — сказала миссис Хоули. — Но ведь он занят омарами, как же ему ещё и за тобой присматривать? А омары обязательно нужны — сегодня приезжает мистер Уилер, и мы обещали омаров.

У Ханны перехватило дыхание. «Он сегодня приедет!»

— Я могу за ней присмотреть, мэм, — предложила Ханна.

— Ты умеешь плавать? — осведомился мистер Хоули.

— Да, сэр, — не задумываясь ответила девочка. Она не солгала. Ханна знала, что это правда. Знала: хоть никогда и не пробовала плавать, это будет как с арфой, к которой в первый раз в жизни прикоснулась всего две недели назад. У неё просто получится само собой. Ханна чувствовала, что в ней есть это умение, этот… дар.

И вот Ханна отправилась вместе с Этти на берег бухты. Отец Дейз, Перль, отплыл на своей плоскодонке футов на тридцать от берега и возился с «омарьим вагоном» — деревянным ящиком с отверстиями. Такие ящики привязывали под водой, чтобы омары в них оставались живыми до вечера, когда их заберут варить к «морскому обеду».

— Привет, Перль! — крикнула Этти. — У меня тут двое надёжных взрослых. Я иду купаться!

— Давай, ми-чка. Купайся на здоровье. А будешь тонуть — выужу тебя вот этим крюком! — Он приподнял привязанный к леске большой крюк.

— Ага, и положишь в кипяток вместе с омарами! — рассмеялась Этти. Она наклонилась, чтобы подобрать камешек. — Видела, как я умею бросать камни, Ханна?

— Нет, боюсь, что не видела.

— А я здорово умею! Надо, чтобы камень был подходящий. Плоский и не слишком большой. Вот такой! — Она подняла его, затем занесла руку и быстро махнула в сторону моря, выпуская камень. Он дважды подпрыгнул, оставляя круги на воде.

— И правда здорово! — воскликнула Ханна.

— Я могу бросить так, что три раза подпрыгнет.

— Забирайся-ка ты в воду, — посоветовала Ханна. — Прилив уходит, скоро станет совсем мелко, поплавать не успеешь.

— Сейчас, ещё одну штуку покажу, — ответила Этти.

— Что за штуку?

— Я ещё выучилась камни метать в цель. Смотри. Видишь вон ту морскую лаванду? Только я её называю «морская фиалка».

— Вижу.

Футах в тридцати от того места, где они стояли, через гальку пробивался кустик бледно-сиреневых цветов на серебристых стебельках. — А теперь гляди. Сейчас попаду прямо по фиалкам. — Этти подобрала камень покрупнее и замахнулась всей рукой, как подающий игрок в бейсболе. Камень взмыл в воздух и приземлился ровно в середину кустика. Крошечные цветочки задрожали.

— Надеюсь, ты ничего не повредила цветам. Они такие красивые.

— Не бойся, они крепкие. Им даже соль нипочём, их же всё время водой заливает. А этот куст в прилив, наверное, с головой накрывает. Давай я тебе соберу букетик. — Этти подбежала к цветам, отломила несколько стебельков и вернулась. Она сделала книксен и протянула Ханне цветы. — Это тебе! — сказала Этти и застенчиво взглянула на Ханну.

— Спасибо! — Ханна тоже сделала книксен. — Так, ты купаться идёшь или передумала?

— Иду-иду! — ответила Этти и двинулась навстречу волнам, мягко накатывавшимся на берег.

Ханну охватило радостное волнение. Она никогда ещё не видела, как плавают. Конечно, ей попадались и рисунки в книжках, и гравюры, и картины, где дети купаются в пруду или плещутся на мелководье, но ещё ни разу в жизни Ханна не видела своими глазами плавающего человека. Покалывание, которое девочка постоянно чувствовала в ступнях, вдруг усилилось и поднялось выше. Она как-то назвала про себя это ощущение «солёным шёпотом», но теперь этот шёпот стал куда громче — словно у неё в ногах, в самых костях, забился новый пульс. Ханне казалось, что у неё по телу растекается прохладное сияние кристаллов из мешочка.

— Уи-и-и-и! Ну и холоднющая сегодня! — взвизгнула Этти, войдя в воду. — Ой, я купальные туфли забыла! Ну, и ладно. Ханна, посчитай до трёх, я нырну.

— Хорошо. — Ханна рассмеялась. — Раз, два, три!

Этти обернулась и немного сконфуженно улыбнулась.

— Э-э… лучше, пожалуй, до восьми.

— Как скажешь. Начали! — Ханна стала считать. Дойдя до пяти, она поймала взволнованный взгляд Этти. — Шесть, семь… семь с половиной… восемь!

«Неужели нырнёт? Вода, наверное, просто ледяная!» — подумала Ханна.

— И-и-и! — Этти взмахнула руками и бросилась в море. Поднялся целый фонтан брызг, засверкавших на солнце.