Роман Злотников - Руигат. Рождение

…После рассказа об истории своего мира и о том, как они, четверо землян, сюда попали, наивный ученый по имени Беноль обратился к ним с просьбой помочь людям Киоле вернуть себе родной мир. Но немец сразу же заявил, что не собирается общаться с евреем, а русского просто прикончит. Русский хмыкнул и емко сообщил, какие он имел интимные отношения с матерью немца, с самим немцем, а также с его великим фюрером. Американец развил тему и в свою очередь известил всех, что, если в пределах его досягаемости окажется «желтожопая макака», он тут же свернет «ей» шею. В ответ Ямамото вежливо предложил ему попытаться осуществить угрозу, но после не обижаться на результат…

Короче, вопли Беноля о том, что они теперь совершенно другие люди и что все, разделявшее их на родной планете, там и осталось, и что здесь, на Киоле, они теперь являются самыми близкими друг для друга людьми, не подействовали. Как и заявление, что его расчеты показывают: четверо – это минимально необходимая группа для направленного воздействия на общество Киолы. Да что там минимально необходимая – даже силы четверых может не хватить, потому что рассчитанный на них уровень воздействия находится в пределах статистической погрешности и воплощение модели изменения общества возможно лишь в случае расширения пределов погрешностей, да и в этом случае лишь в семи процентах расчетных решений. Так что, даже если один из них не согласится сотрудничать с остальными, не говоря уж о прямой конфронтации, все усилия Беноля окажутся напрасными. Но его никто не слушал. За исключением Ямамото Исороку. И вероятно, русского. Тот все-таки больше молчал, поэтому был шанс, что он лучше контролирует эмоции. А немец и американец просто закусили удила…

В общем, спустя несколько минут бесполезных увещеваний киольский ученый убрал киноэкран, на котором демонстрировалось звуковое и цветное кино невообразимого для Земли качества, и японец остался в одиночестве. Поднявшись, Ямамото прошелся по своей комнате. С первой минуты он воспринимал ее как небесное отражение зала храма Ясукуни, где находят покой души умерших воинов. Здесь тоже в центре находился алтарь, а сам он, Ямамото Исороку, был жертвой, то есть даром Аматэрасу, которым богиня распорядилась вот таким образом. А наивный ученый с другой планеты – всего лишь ее инструмент. Как и тот пилот американского истребителя, чья очередь закончила его земной путь. Поэтому просьбу Беноля о помощи Ямамото сразу расценил как волю Аматэрасу я готов был немедленно и всеми силами помочь ему во всем, о чем бы он ни попросил. Но вот остальные…

Несколько раз в течение дня японец поднимал глаза к потолку и звал ученого, но тот так ни разу и не откликнулся. Дважды, когда Ямамото выходил в купальню – не столько для того, чтобы освежиться, сколько для того, чтобы занять время, ибо делать в зале было нечего, – на его лежанке появлялись столовые приборы с едой, но более никакой реакции адмирал не обнаружил. Адмирал… хм, смешно… Вряд ли он теперь мог называть себя так. У него больше не было флота, я на взгляд постороннего он был совершеннейшим сопляком. Ямамото вспомнил свое последнее пробуждение в прошлой жизни. Как он мечтал снова стать молодым и здоровым! И вот он стал… И что? Эх, правильно говорил тот священник из американской миссии Ныоол в Нагаоке: когда Господь желает наказать человека, он исполняет его самые заветные желания… Ямамото неплохо знал Библию, ио христианство так и не принял. Хотя во время учебы в Военно-морской академии у него часто возникали споры с друзьями из-за того, что на столе в своей комнате он держал эту книгу. И тем вечером он внезапно почувствовал, что ему остро ее не хватает. Нет, он не сомневался в промысле Аматэрасу, но длительный контакт с христианством породил у него некую причудливую теорию, совмещавшую в себе и христианского Бога и всех других богов – японских и, скажем, китайских, которые находились между собой в неком причудливом и не всегда понятном человеческому разуму, so несомненном взаимодействии. Вот и этот Беноль, будучи ученым, в чьем распоряжении явно имеются невообразимые для землян возможности, все равно в разговоре поминает богов. Вряд ли это земные боги, но само присутствие веры здесь, так далеко от Земли, да еще у цивилизации, на тысячи лет обогнавшей земную, указывает на то, что божественные силы существуют…

Так, под теологические размышления, адмирал и уснул.

Утро началось с того, что Ямамото посетил купальню и с аппетитом позавтракал. После чего сквозь потолок вдвинулась голова дракона с экраном в пасти и Алый Беноль поинтересовался, не сумели ли земляне за прошедшее время как следует обдумать его слова и оценить свое положение. И не решились ли они на попытку сотрудничества. Снова немец и американец категорически и очень эмоционально ответили «нет». Русский ответил спокойнее, отвергнув сотрудничество только с «фашистом».

Адмиралу припомнились дебаты, которые шли в японском обществе в целом и на флоте в частности по поводу присоединения Японии к Тройственному пакту. Флот и сам генерал Ямамото тогда были против, но… Он тяжело вздохнул. Киольский ученый не прав. Все, что разделяло их там, на Земле, хвостом дракона притащилось за ними сюда, на Киолу. И по-иному быть не могло, потому что разделяло их не что-нибудь, а война, причем все еще идущая и потому являющаяся едва ли не самым важным в их жизни, той жизни, которую они вели. По-иному и быть не могло, ибо именно война дала им то, ради чего Беноль привел их на свою планету, – умение убивать и выживать… Поэтому, когда настала его очередь отвечать, он коротко поклонился дракону и попросил о личной встрече.

Выслушав всех, Беноль, не скрывая разочарования, сообщил, что в таком случае он не считает себя вправе задерживать кого-то из них в своей иуэле, они вольны немедленно покинуть ее и отправиться куда пожелают. Он внес данные о гостях с Земли в каталог Деятельных Разумных Киолы, и потому они обладают всеми правами и возможностями киольцев на территории планеты. Однако он предупреждает, что земляне должны держать в узде свои агрессивные наклонности, потому что если кто-то из них попробует дать им ваш, то будет немедленно изолирован. После этого ученый отключил связь, никак не ответив на просьбу Ямамото о личной встрече. А когда адмирал отвел взгляд от экрана, обнаружилось, что стена комнаты, отделявшая его от коридора, DO которому он в про шлый раз вышел в центральный зал, где извивалось тело искусственного дракона, снова исчезла. Путь был открыт…

Когда и куда ушли остальные, Ямамото так и не узнал. Он прожил в своей комнате еще три дня – ну, приблизительно, поскольку ни часов, ни смены времени суток гам не было, – и все три дня с похвальным терпением, поднимая лицо к потолку, вежливо просил ученого о личной аудиенции. Но Беноль не отвечал на его просьбы. Когда же японец решился покинуть комнату и попытаться отыскать ученого в переплетениях коридоров его жилища, оказалось, что это невозможно. Нет, комнату он покинул и выход наверх (поскольку, как выяснилось, они находились OR* боко внизу, в скале) отыскал достаточно быстро, вот только свернуть с определенного пути, ведущего прочь из дома, не удалось. Ямамото трижды пытался изменить направление. Один раз дорогу ему перекрыла массивная дверь из камня, почти бесшумно, но стремительно выросшая из пола. Второй раз, едва он Ступил во вроде бы обычный коридор, его ноги начали буквально прилипать к полу. Шаг, другой… третий он сделать не сумел, как ни пытался. И вовсе не по* тому, что пол был намазан какой-то клейкой субстанцией – просто ноги внезапно отказались нести его дальше по коридору А когда он попытался рвануться и упасть вперед, чтобы руки оказались за пределами этого коридора, уже в самом начале движения все мышцы будто парализовало, так что он только слегка качнулся вперед и замер. Однако стоило ему сделать поползновение вернуться, как оцепенение полностью прошло. А в третий раз террасу, по которой он попытался обогнуть дом, прямо на глазах перекрыли тонкие, но чрезвычайно прочные отростки странного растения, мгновенно протянувшиеся из стен, пола и потолка. Странного, потому что отростки и причудливые листья на них были ярко-красного цвета и всякие попытки порвать стебли или хотя бы оторвать лист, оказались напрасными. И Ямамото Исороку сдался. Он послушно проследовал до того места, где на каменной скамье была сложена несколько необычная, но пришедшаяся ему впору одежда, облачился в нее и покинул дом ученого. И вот уже третью неделю он путешествовал по этому удивительному миру, сначала показавшемуся ему воплощением рая…