Артем Каменистый - Девятый

Зеленый начал шипеть как анаконда-мутант из недорого фильма ужасов – похоже, надо бы действительно сообщить. В любом случае уснуть птиц мне не даст.

Осторожно протянул руку, намекая Зеленому, что ему следует занять любимое место. Забежав на плечо, он опять принял форму «морская мина – первая фаза взрыва» и зашипел еще громче.

Арисата нашел у ворот городка – стоя на помосте, он разговаривал с лучником. Забираться к нему не стал, кашлянул, привлекая внимание, и спокойно произнес:

– Мой попугай сильно разволновался.

Арисат не стал ничего уточнять – будто кот, легко спрыгнул вниз, встал передо мной, уставился на шипящий зеленый мячик. Пару мгновений молчал, затем вздохнул:

– Если он сейчас просто волнуется, не хочу увидеть его всерьез разозленным… Невовремя сэр Флорис уехал… – Затем уже громче лучнику: – Следи в оба – погань рядом! Сейчас народ подниму. Хис, бегом к Туку: пусть огневиков готовит. Сэр страж, пойдемте со мной, сейчас потихоньку подниму народ. Нам главное – шумом их не пугнуть: может, это просто охотники одиночные, как по зиме было в церкви. Тогда надо всех уложить – не позволить уйти. Ну а если не одиночные… Ох, невовремя сэр Флорис уехал!.. Воин без стука ввалился в первую избу, резко скомандовал:

– Погань под стенами – всех поднимайте! Только тихо – не насторожите раньше времени! Она не лезет пока – выжидает, когда уснем, или готовится. Захлопнул дверь, пошел дальше, через плечо пояснив:

– Пусть побегают со страхом в штанах. Их главная шайка сюда вряд ли могла поспеть – ночь ведь только началась, а у них логово где-то возле Напы: думаю, в сторону от нее. Охотники это – сумеречные охотники. Но веселиться все равно не следует – от них тоже великих пакостей можно дождаться. Сэр страж, вы как? Оружие удержать сможете?

– Смотря какое, – неуверенно ответил я. – Потрепали меня в последнее время сильно – сила уже не та.

– Ну тогда, раз вы без доспеха, дам вам копье огневое, простецкое, и поставлю с ватагой Тука – они у нас второй заслон: на случай, если бурдюк пожалует. У простых охотников бурдюка быть не может, так что не придется вам надрываться – просто постоите немного, для порядка. Вам на стене делать нечего, пока в себя не придете, – вас сейчас оберегать надо.

Из скороговорки Арисата я понял лишь то, что меня определили на тыловую позицию. Возражать, конечно, не стал – художественных пособий для слабоумных героев перед запуском прочитал немало, но на идиотские подвиги не тянуло.

Возле сарая на заднем дворе «замка» уже толпился народ – быстро здесь по тревоге собираются. При свете поднимающейся луны издали по горбу разглядел Тука, а когда приблизился, опознал еще пару ребят из тех, что в его избе жили. Арисат, не останавливаясь, скомандовал:

– На позицию бегом! Факелов пока не зажигать – держите просто фитиль наготове. Увидят ваш огонь – и не полезут, так и будут ночами спать спокойно не давать. Не шумите и не показывайтесь им – со стороны все спокойно должно быть. Пусть думают, что мы про них не знаем. И дайте огневое копье сэру стражу – он с вами побудет, посмотрит, как у нас боевое дело налажено.

Арисат растворился во мраке, а горбун молча протянул мне странное оружие: длинное копье с коротким игольно-острым наконечником гарпуна и странной штукой на древке через полметра от него – обернутый холстиной длинный горшок с торчащим из горловины тонким деревянным стержнем. Объяснений я от Тука не дождался (чему не удивился) и, пристроившись в хвост маленького отряда, на ходу изучил приобретение.

В горшке, судя по звукам, плещется какая-то жидкость, холст на совесть промаслен. Принцип действия загадочного оружия оставался непонятным. Впереди показались ворота. Тук, остановив отряд, хрипло пояснил:

– Здесь будем ждать, как дело обернется. Далин, держи свой лук наготове: если это просто охотники, то могут выйти на нас, как заберутся. Пуляй в середину по-простому – пока погань будет корежиться от раны, надо успеть ее на копья взять. Если не успеем – не поймаем их уже: неудобные у нас копья для такого шустрого дела. Сэр страж, вы с оружием мужицким вряд ли знакомы, так что не гневайтесь – расскажу. Наше дело встречать бурдюк, если он снесет ворота или стену. Двигается тварь рывками, и когда на скорости прет, лучше его не огорчать – в блин превращает все, что ему не нравится. Как приостановится для разворота, тогда надо бить со всей силы в бочину или в зад. Сильно бить – чтобы копье глубоко ушло, зубцом завязнув, а чопик1 в шкуру уперся, раздавив горловину. Зелье горючее сразу пыхнет – тогда убегайте: свое дело сделали. Но перед тем не забудьте холст зажечь – для того у нас факелы припасены. Сам факел ваш пока пусть лежит – его зажжем, если бурдюк и впрямь прорвется. Так Арисат сказал. # # 1 Чопик – пробка, затычка.

Переспрашивать Тука не стал – и так благодарен за океан информации. Он столько слов, похоже, за год не выдает – расщедрился.

Итак, с оружием разобрались: примитивная зажигательная мина на шесте. Вот только с «бурдюком» этим ничего не понятно – это что же за тварь такая, способная сносить стены и ворота? Да и длина копий поражает – на таких «шампурах» можно матерых слонов целиком жарить. Неужели здесь воюют с применением дрессированных динозавров?!

Ладно, Арисат почти поклялся, что это некие загадочные охотники-одиночки, у которых стенобитных бурдюков никогда не бывает. Так что посижу в тылу, посмотрю, как здесь ведутся боевые действия. Точнее, послушаю – темень вокруг кромешная. Луна не помогает – стоит низко, тени от домов и стен длинные, скрывают землю надежно. Окна избушек тоже темны – не принято здесь по ночам телевизоры смотреть или хотя бы свечи жечь: солнце село – все уснули. Единственное яркое пятно во мраке – одинокий факел возле ворот: хитро освещает створки, но при этом помост наверху остается скрытым.

Во мраке звенело оружие, неподалеку кто-то выругался, мимо нас прошмыгнуло несколько мужиков: кто с луками; кто со щитами и топорами на длинных рукоятях. Городок готовился к бою, но я готов был поклясться, что невидимые противники, засевшие снаружи, об этом не догадываются, – шума и впрямь почти нет.

Суета резко прекратилась – все «военнообязанные» заняли свои места. Тишина, лишь петли дверные скрипят во мраке – бабы и дети, небось, любопытные носы выставляют, пытаясь разглядеть, чем это мы здесь занимаемся. Лично я ничем не занимаюсь: стою, как дурак, начиная потихоньку проклинать попугая, – похоже, он из-за вредного характера этот переполох устроил, и теперь мысленно хохочет над дураками, ему поверившими.

Зеленый, будто догадавшись, что я думаю о нем плохое, зловеще пробормотал: