Вадим Панов - Головокружение

— А я еще и сегодня. Сейчас прямо.

Чемодан хотел приколоться насчет зоркости Дурича, но передумал. И с кривой ухмылкой заметил:

— Он теперя тута часто мелькать станет.

— Ежели до чего плохого не домелькается, — угрожающе протянул Шпатель.

— А зачем ему домелькиваться? — вальяжно отозвался Чемодан. — Он ведь, в натуре, серьезное дело предлагает, выгодное, козырное, врубаешься?

— Ты ему веришь?

На этот вопрос Гнилич ответил уклончиво:

— Посмотреть надо.

Не стал распространяться, что давно уже, едва ли не с младенчества, не верит никому.

— Вот именно — посмотреть, — согласился Дурич. — А поздно не станет?

— Кому и восемь вечера поздно.

— Тоже тема. — Шпатель помолчал, надеясь на продолжение, не дождался и решил раскрыть карты: — Смущает меня, дружбан Чемодан, что Сиракуза этот подозрительный, чиста второй день главный подвал под шибзической казармой разглядывает. Вчера тока сам посмотрел, после того, как от Кувалды спустился, да тока снаружи, а сегодня смотри, шаса привез.

Обращение «дружбан» Чемодана напрягло, однако Гнилич решил не заострять: разговорчик получался занятный.

— Ты новости, что ли, не слушаешь? — осведомился Чемодан.

— Про вискиделательную машину?

— Ага.

— Слушаю, конечно, как радио какое… — Шпатель засунул руки в карманы. — Все я слушаю, но тока не всему верю.

О том, что семья вступает в новую, светлую и выгодную эпоху, Кувалда объявил вчера вечером. Народ, поприветствовав Копыто, расходиться не торопился: дикари обсуждали неповешение беглеца, сходились во мнении, что все не просто так, и терпеливо ждали, когда миллионер начнет обещанную раздачу средств. Не дождались. Точнее, результат оказался несколько иным: появившийся в окне Кувалда радостно сообщил, что Копыто принес семье целых несколько миллионов настоящих денег и готов ими делиться. Самая глупая часть народа немедленно разоралась от счастья, а те, кто поумнее, задались вопросом: с кем и когда? Очень уж не понравился смышленым бойцам оборот «принес семье». И пессимисты оказались правы. Дав народу вдоволь накричаться, великий фюрер добавил, что вся огромная сумма будет немедленно вложена в создание для семьи эксклюзивной (это слово Кувалда выговорил с третьей попытки) вискиделательной машины, которую щедрый Копыто уже купил и везет. Радости не было предела. Узнав, что в Форте появится неисчерпаемый источник семейного счастья, Шапки позабыли о миллионах в пользу всех и занялись празднованием, обеспечив «Средству от перхоти» тройную выручку. Другими словами, вечер закончился без драки, и никто не подумал о том, что Кувалда обещал виски, а не бесплатный виски.

Никто, кроме Чемодана, который немедленно сообразил, насколько выгодные перспективы открывает затеянное производство. Грандиозность предполагаемых доходов не давала Гниличу спать всю ночь. Чемодан весь извертелся, размышляя, с какой стороны припасть к золотоносному проекту, и огорчился, решив, что Шпатель заведет разговор на ту же тему. Однако бестолкового Дурича волновали совсем другие материи.

— Не нравицца мне эта возня с подвалом, — произнес Шпатель, глядя, как Сиракуза повел подозрительного шаса под шибзические казармы. — Я что думаю: хочешь делать семье виски, так делай по-честному, чтобы всем поровну, кто сколько хочет. Ставь свою машину вот во дворе, вот тута, и пусть народ с ведрами к ней бегает.

— Народ возле нее жить станет.

— Пусть и жить, не зря же Форт тута выстроили! — Дурич оглядел сложенные из красного кирпича стены и продолжил: — Форт как раз тута появился, чтобы в центре его вискиделательная машина когда-нибудь образовалась. Наверняка наши предки об этом думали. А ежели ее в подвал от народа прятать, то может подозрительность возникнуть: кому-то больше достанется, а кому-то шиш с маслом. Или подвал пусть стеклянным станет, чтобы каждый видел, скока другой пьет.

— На стеклянном подвале казарма не устоит, — с усмешкой заметил Гнилич.

— И пусть не устаивает, — махнул рукой Дурич. — Не в башне дело, а в справедливости. А если справедливости не хотят, то получается сплошная подозрительность.

Либерально настроенный Шпатель мог еще долго болтать насчет обуревающих его чувств, а потому Чемодан решил ускорить переговоры:

— Дык чо тебя парит?

— Подвал, — честно ответил Дурич.

— И чем он тебя парит? — Гнилич зевнул. — Был я в том подвале, мля, подвал, как подвал, тока грязный сильно.

— А зачем его Сиракуза смотрит?

— Они тама производство станут делать. Виски, помнишь?

Умей Красные Шапки складывать поговорки, они наверняка отметили бы в них уникальную способность Дуричей молниеносно забывать тему разговора.

— Это они нам так сказали, чтобы подозрительность унять, — хмуро бросил Шпатель.

— А на самом деле?

Дурич огляделся, убедился, что их никто не подслушивает, и веско прошептал:

— А на самом деле Кувалда пакость какую-то задумал.

— Какую еще пакость?

— Вдруг он врет все, что виски делать станет?

— Для чего? — растерялся Чемодан.

От мысли, что золотоносный проект окажется фальшивкой, Гнилича пробил холодный пот.

— Как это — для чего? Для пакости! — Шпатель, судя по всему, тщательно продумал все детали коварного великофюрерского плана. — Кувалда специально пошуршит чем-нибудь в подвале, потом пригласит всех туда, типа, вискарь созрелый пробовать…

— Дигусация, — машинально произнес Чемодан.

— Не, я по девкам тока, — сообщил Шпатель, странно посмотрев на Гнилича. — У нас, у Дуричей, так принято.

— У нас тоже так принято, — злобно ответил Чемодан. — А дигусация, это когда вискарь созрелый пробуют.

— Тогда ладно, пусть будет дигусация, — согласился Дурич, но по глазам было видно, что кое-какие сомнения насчет Гнилича у него остались. — Позовет Кувалда нас на нее в подвал, двери прикроет и станет из пулеметов убивать.

— Ерунду городишь.

— В честь чего? — обиделся Шпатель. — Я вполне думаю, что Кувалда может заодно с Мстителем оказаться. Тот магов грохает, а Кувалда нас, лучших воинов Тайного Города.

— Да ты себя послушай.

— Я себя всегда слушаю, кого же еще-то, а?

— Иногда можно и меня, — ухмыльнулся Чемодан. — Ты сам подумай, Шпатель, что с Кувалдой будет, если он народу вискиделательную машину не представит? Это тебе не модернизация какая, которую никто в жизни не видел и всем она по фиг, это машина вискиделательная, всем нужная, миллионы стоящая. Ежели Кувалда с ней народ кинет, ему народ во второй глаз плюнет. И так плюнет, что Кувалда на землю Франца-Иосифа улетит, врубаешься?