Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

— Нет! — этот протест сорвался с моих губ сам собою, а призрак из кольца обернулся ко мне, точно бы услышав, и я, встретившись с ним взглядом, похолодела… Между тем густые ресницы кривоплечего дрогнули, черные глаза прищурились — он точно пытался рассмотреть меня сквозь воду, но что-то мешало амэнцу, и он вытянул руку вперед, словно бы намереваясь раздвинуть невидимую преграду… В этот же миг я, стряхнув с себя неожиданное оцепенение, выкрикнула:

— Сгинь! Пропади! — и накрыла миску заранее приготовленной тканью. Гадание завершилось, но ясного ответа на свой вопрос я так и не получила.

Уняв сотрясающую меня дрожь, я, сняв нагар со свечи, решилась повторить свой вопрос и высыпала на стол руны. Их расклад был не менее тревожен, чем гадание, и лишь одно меня утешало. Хотя над Ставгаром висел меч, сулящих смерть рун не было видно, а в дальнюю дорогу Бжестрова направляло некое таинственное обещание…

Я еще раз посмотрела на выпавший расклад, и, устало подперев голову рукою, задумалась. Указанное рунами обещание совпадало с увиденной мною молитвой Бжестрова — именно оно должно было побудить его отправиться навстречу опасности и столкнуться с Амэнским Коршуном. Но кому Бжестров мог дать подобную клятву?.. Я, было, нахмурилась, размышляя, но тут же попеняла себя за недогадливость. Матерь Вероника ненавидела Амэн всем сердцем и вполне могла подбить Ставгара, нарушив перемирие, направиться к амэнской границе. Взамен же Матерь скорее всего пообещала бы ему мое расположение — недаром она так выпытывала меня о том, что я чувствую к Бжестрову…

От таких мыслей мне стало горько — из моих, едва зародившихся чувств, уже сделали силки. Моим расположением, пусть и в угоду высшим целям, готовы были торговать… Похоже, именно об этом и пытался предупредить меня Славрад, и теперь я решила последовать его совету. Подарив Ставгару надежду на встречу, я лишу Матерь влияния на Бжестрова и тем самым хоть как-то смогу уберечь его от необдуманных поступков.

Спрятав руны в кожаный мешочек я, выискав в дорожной сумке чернила, перья и пару листов пергамента, вновь вернулась к столу, намереваясь заняться письмами как к Славраду, так и к Ставгару. Хотя намерения отправляющей меня в Мэлдин Матери Вероники были не совсем честными, саму поездку это не отменяло — увиденный мною образ амэнца мог предназначаться не только Ставгару, но и мне. Я же слишком хорошо помнила силу Олдера и осознавала, что если судьба вновь решит столкнуть меня с кривоплечим военачальником лицом к лицу, помочь мне смогут, лишь знания и навыки, которых у меня пока не было.

Письмо к Славраду далось мне легко, и я решила, что с весточкой для Ставгара управлюсь также быстро, но нужные слова никак не желали находиться, и когда я поставила подпись под своим посланием, за окошком моей комнаты уже брезжил рассвет.

Из-за бессонной ночи мои глаза стали сухими, веки отяжелели — мне давно уже следовало дать себе хотя бы небольшой отдых, но я вместо того чтобы отправиться в постель, вновь перечитала лежащее передо мною письмо.

Добрых дней Ставгару Бжестрову.

Когда ты получишь это письмо, Высокий, я буду уже далеко от давшей мне приют Дельконы. Я здорова и благополучна, но Матерь Вероника сочла необходимым продолжить мое обучение в другом храме.

Я проведу в нем несколько месяцев и вряд ли смогу, подать оттуда весточку, но каждый день буду вспоминать тебя в своих молитвах к Малике.

Мне очень тревожно за тебя, Высокий, да и проведенное гадание указало, что над тобою сгущаются тучи, поэтому молю тебя всем, что тебе дорого: не верь всему, что слышишь, и не давай поспешных обещаний ни людям, ни богам.

Пусть Лучница поможет тебе отделить правду ото лжи и недоговорок!

На этом прощаюсь с тобою, но обещаю, что когда мое обучение будет окончено, ты, Высокий, узнаешь об этом первым. Думаю, к тому времени я смогу ответить на все твои вопросы.

Всего несколько строк, но как трудно они мне дались!.. Смирившись с тем, что лучше, чем сейчас, я вряд ли смогу написать, я, сложив письмо, запечатала его и вложила в предназначавшееся Славраду послание — в нем, изложив некоторые подробности своего гадания, я просила Владетеля уберечь Ставгара от необдуманных поступков и передать ему мое письмо.

Дождавшись, когда печати застынут я, прихватив письмо, спустилась вниз — из доносившихся до меня вчера обрывков разговора я запомнила, что на этом постоялом дворе ночует направляющийся в Ильйо купец. Быстро найдя его среди завтракающих постояльцев, я попросила его захватить с собою мое послание, и торговец не отказал мне.

Теперь оставалось лишь надеяться на то, что если не мои слова, то хотя бы Владетель отведут от Бжестрова беду.

Бессонная ночь привела к тому, что в тот день я собралась в дорогу с сильным опозданием. Несмотря на это, к вечеру я все же достигла границы с Амэном, и тут меня ждала еще одна неприятность.

Дорога, вынырнув из подлеска, сделала резкий поворот — из-за этого застава амэнцев выросла передо мною точно из-под земли, а я оказалась не готовой к такому зрелищу. Увидев воина в нагруднике «Карающих» я, что было силы, натянула лошадиную узду раньше, чем осознала свои действия. Лошадь возмущенно заржала, заплясала, и я с трудом ее успокоила. Эта неожиданная заминка привела к тому, что когда я приблизилась к посту, на меня глазели уже пятеро «Карающих».

Седобородый был милостив ко мне — ни один из этих ратников не был мне знаком, но страх застыл у меня под сердцем куском льда.

— Куда держит путь жрица Милостивой? — Спокойно спросил самый старший из воинов.

— В Мэлдин, с письмами для Старшей Храма от ее сестры — Матери Вероники из Дельконы, — занятия в сосредоточении не прошли даром. Мне быстро удалось взять себя в руки, так что голос прозвучал ровно и спокойно.

Я показала знак Младшей жрицы, и письма, на которые амэнец почти что, и не глянул. Куда больше его занимала моя мужская одежда — взгляд воина изучающе скользнул по теплой, с высоким воротом, куртке. По широкому кожаному поясу с кошелем и спрятанным в ножны травническим ножом. На какой-то миг взгляд воина задержался на моих, обтянутых плотной тканью штанов, бедрах, но уже в следующее мгновение амэнец поспешно отвел глаза и произнес.

— Почему госпожа путешествует одна, а не с одним из обозов? Любой торговец с радостью найдет место для служительницы Малики.

Вполне справедливый вопрос, но и ответ на него у меня уже был готов.

— Путешествие с обозом займет больше времени, а я — травница. С благословения Малики, лечила людей по деревням. Мне привычно путешествовать одной.