Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — властелин трех замков

За многими столами загоготали, а новоприбывшие испуганно и подозрительно осматривались, втягивали головы в плечи, не понимая, почему такой хохот при их появлении. Альдер тоже рассмеялся, я с облегчением перевел дыхание.

Леди Женевьева фыркнула, я поднялся, очень вежливо сказал ей:

— Уже поздно, но я хочу попытаться отвести эту девушку в какую-нибудь приличную семью и пристроить там. У вас, конечно, появился шанс попробовать за это время удрать…

Она помолчала, в глазах прежний гнев и какое-то новое выражение, но едва открыла рот, ее перебил Альдер:

— Ваша милость, если вы пойдете с ней, то здесь мы с Ревелем!

— Но если появится барон Грубер…

Альдер сказал твердо:

— Он ее не возьмет! Я ее скорее зарежу, как овцу, но он хрен что получит!

Клотар сказал с неохотой:

— Мы забаррикадируемся наверху. С налету у него ничего не получится. А брать штурмом не решится, это же сумасшествие в таком большом городе. Здесь городская милиция не дремлет.

Я посмотрел на Женевьеву, она процедила сквозь зубы:

— Хорошо. Пока вы ее тащите… забавляться где-то, я никуда не сбегу.

— Обещаете?

— Да, — ответила она с большой неохотой и отвернулась.

Я кивнул девушке.

— Пойдем. В лавке торговца сластями, как мне показалось, недостает помощника. Правда, растолстеешь на сладостях, жалко… Но вообще-то скромная и работящая девушка всегда найдет себе приличное место… пусть даже не с первой попытки. А вы, ребята, учтите, что здесь порядки несколько иные. Я еще до конца не разобрался в структуре городского управления, но уже вижу: мы не можем силой заставить леди Женевьеву отказаться выйти замуж за Грубера. Мы вообще не можем силой принудить нашу знатную госпожу что-то сделать.

Женевьева победно улыбалась, глаза под иссиня-черными соболиными бровями заблистали торжеством. Клотар поинтересовался с подозрением:

— Почему это?

— Потому что здесь уже не кордон, — пояснил я, — не фронтир! Здесь упорядоченная жизнь… ну, насколько это возможно, а это значит, что есть законы. Кто правит, не знаю: городской голова, губернатор или мэр, но кто-то правит на основании каких-то законов. А все законы запрещают выяснять отношения силой оружия. Оружие имеет право применять только власть.

Альдер кивнул, подтверждая, брат Кадфаэль добавил что-то по-латыни, а Клотар пробормотал с отвращением:

— С ума сойти… Куда мир катится?

Выглядел он, признаться, совершенно ошарашенным, из чего я понял, что начальник всех вооруженных сил Маркварда не покидал его крохотных владений. А там, конечно, можно и не поверить, что есть сила, способная обуздывать распоясавшихся сеньоров.

— Вот что, — решил я, — ты, Альдер, с Ревелем будете по очереди сторожить дверь в комнату леди Женевьевы. Покидать пост не разрешается.

Женевьева возмутилась:

— Разве я не дала слово? И вообще, я что, пленная?

— Порядочная девушка, — объяснил я, — не должна покидать комнату ночью. И не должна впускать мужчин. Атак как мы делаем вид, что вы, леди Женевьева, порядочная…

Она вспыхнула.

— Делаете вид?

— …то вы дождетесь утра, — закончил я невозмутимо. — И тогда другие тоже поверят… может быть, что вы — порядочная женщина… в какой-то мере. Я тоже, кстати, верю, что вы можете быть порядочной в каких-то отдельно взятых случаях. Ну, к примеру, если на небе засияют две луны, рак на горе после дождичка в четверг свистнет или сухая верба зацветет.

Я поднялся, Альдер по моему знаку взял Женевьеву под локоть и сказал смущенно:

— Леди Женевьева, простите, но хозяин велел проводить вас в комнату.

Она резко выдернула руку, глаза метали молнии.

— Не прикасайтесь ко мне!

— Не упорствуйте, — посоветовал я. — И тогда избегнете порки. Хорошей порки.

Она ожгла меня диким взглядом, но в моем лице было нечто, что сразу погасило огонь в ее глазах. Видимо, я не прочь выпороть прямо сейчас, и она, чуткая, как все близкие к природе существа, в это наконец-то врубилась.

Глава 12

Пристроить Улинду удалось быстро, хороших девушек видят сразу, хотя на беду это видят и ублюдки. Я вышел, дав денег хозяину лавки, дряхлому старцу, который с женой с трудом держит булочную, вышел и по прямой направился в ближайшую кузницу, ориентируясь по звону молотов о железо.

В кузнице полыхает горн, я еще у двери ощутил волну жара, а когда открыл дверь, то как будто оказался в Африке. Два молота стоят рукоятями вверх, а немолодой кузнец с сединой в бороде и волосах постукивает небольшим молотком, подгоняя длинный узкий кинжал под нужный размер.

— Бог в помощь, — сказал я.

— Спасибо… ваша милость.

Я снял с пояса молот.

— Можете сделать такой же?

Он посмотрел на меня, на молот, снова на меня. В глазах что-то изменилось, я даже подумал, что умелец узнал молот, о нем наверняка немало легенд. Кузнец долго осматривал молот, в сомнении чесал затылок, сказал с великим сомнением:

— Сомневаюсь, ваша милость, чтобы такие молоты могли ковать вообще…

Я сказал быстро:

— Ты, философ, скуй всего лишь похожий. Понял?

Он взглянул остро, я видел, как у него появились кое-какие мыслишки, на лбу прорезались вертикальные складки, что значит, задумался для солидности.

— Похожий сделаю. Почему не сделать? Дня за два…

— Утром едем дальше, — прервал я.

— Но, ваша милость…

— Двойная цена, — сказал я.

Он вздохнул.

— Ладно, поработаем ночь. Который день так… Когда высплюсь? Оставьте ваш молот…

— Нет, — возразил я. — Ты видишь этот молот. Самый обычный, таких сотни. Разве что рукоять слишком коротка. По ней и отличают от других. Таким и сделай. Не думаю, что такая уж сложная работа.. Утром зайду. Если надо будет подправить, сделаешь при мне.

Чувствуется, что город — плебейский, это значит, что жизнь не замирает и ночью. Работает не только кузнец, вон в пекарню повезли муку, утром благоухающие свежевыпеченные булочки будут в лавках, трудятся шорники, хлопают двери трактиров, гостиниц. По дороге трижды останавливали вольные женщины, предлагали услуги. Не утерплю, похвастаюсь: одна предложила переспать за так, настолько понравился, я расчувствовался, все мы легко ловимся на льстивые слова, бросил ей серебряную монетку.

Потом я почти бежал, в открытом окне на втором этаже показалась крепкая фигура Альдера. Махнул, мол, все в порядке, пьяных нет, а я бдю, муха не пролетит, гад не проползет, враг не просочится на постоялый двор.

В ответ я помахал рукой, а сам быстро пробрался в свою комнату, сунул молот в мешок и закутал в тряпки. Если завтра утром выйду с другим, никто не заметит подмены.