Юлия Славачевская - Если вы не в этом мире, или Из грязи в князи

— Слава принцу и принцессе! — вопил и завывал народ в экстазе, в воздух летели шляпы и чепчики. Новобрачных по пути осыпали мелким жемчугом и рисом, впереди шли две хорошенькие белокурые девочки в розовом и голубом атласных платьицах и устилали наш путь нежными лепестками роз. — Долгих лет!

— Хорошо, что наша принцесса рыжая! — О, как! Хоть кому-то моя грива колом в глазах не стоит.

— И чем им так потрафил мой цвет волос? — склонилась к супругу и спросила шепотом.

— Говорят, рыжие приносят в дом благоденствие и счастье! — так же тихо просветили меня.

— А мне можно от этого счастья хоть кусочек? А то в пору «лямур-лямур паси труа»[14] орать и требовать продолжения банкета!

Принц еще более внимательно на меня глянул, но опять позорно смолчал.

Подойдя к экипажу, меня элегантно закинули в недра нового, обильно позолоченного монстра, выстланного белым бархатом (спасибо, что пинка не дали!), запихали туда же мой шлейф и свалили. Нет, я понимаю… после меня и длинного «хвоста» место осталось только на верхней полке… И что?! Подумаешь! Что это за мужчина, которого пугают сущие мелочи? Ладно, когда на моей улице будет праздник, я устрою кое-кому Хеллоуин!

В общем, сильно разобиделась и пропустила и дорогу, и свой торжественный (ха!) въезд в замок.

Ну вот, прикатили! Мой рыдван остановился. Дверь распахнулась, нарисовался мужчина моей мечты. Ага, по теме — «мечты, мечты, где ваша сладость… мечты ушли, осталась…». Ай, ладно! Что осталось, то и пришло…

— Прошу вас, ваше высочество! — От вежливости хочется минимум — удавиться на трене платья, максимум — удавить его! О! Можно задействовать чулки!

— Благодарю вас! — И «ноль внимания, фунт презрения»! Мы тоже умеем играть в великосветские игры! Сами с усами!

И снова по давно известному сценарию: вползание в замок, шествие по коридорам, рис в волосах, жемчуг в туфлях, стратегические запасы того и другого за пазухой… Нет чтобы бриллиантов покрупнее и золотых монет рядом с молодоженами на дороге накидать… на «черный день», так сказать! Жлобье!

— Ваши высочества, какая честь для замка Морлезонь! Мы неимоверно рады видеть вас! — расплылись елеем хозяева нового замка. И откуда они взялись? Я даже не успела заметить. Наверное, на грядке выросли.

— Мы тоже счастливы одарить ваши земли своим присутствием, — изысканно загнул в ответ мой супружник. Двинул меня локтем под ребро и прошипел в мою сторону, не разжимая губ: — Герцог и герцогиня Лутрийские!

— Да-да, нам очень приятно! — злой гадюкой сладко прошипела я в ответ.

В дверях парадного зала нашу царственную пару (чуть не сказала — «тусовку»!) встретил церемониймейстер и минут десять выкрикивал и вышепетывал положенные по статусу титулы. И на фига козе баян, спрашивается? Да, так вот, пока кубический усатый дядечка (категория «что поставишь, что положишь — высота куба не меняется!») зычным голосом упражнялся в логопедии, я жутко устала и дико проголодалась… Хорошо хоть шлейф у меня отцепили, а то вся замковая пыль была бы моя!

Наконец у церемониймейстера устал язык. Я неимоверно возрадовалась, вздохнула свободнее и приготовилась ползти до кресел и отдохнуть спокойно. Ну-ну… Не тут-то было!

Мужчина заткнулся на мгновение, сделал эффектную паузу и выдал:

— Павана!

Нет, ну молодец, а? Вместо того чтобы накормить, напоить, спать положить… нет, с последним пока можно повременить… нас тут плясать заставляют!

Павана — медленный торжественный танец. Хорош тем, что позволяет рассмотреть танцующих во всех подробностях и ракурсах. Можно сказать — это шествие по залу под музыку.

На меня та-а-а-ак глазели! Если не прекратят мое высочество глазами мозолить, придется побираться по миру на заплатки! Ибо до косметических операций тут еще не додумались. Вернее, не так — додумались! И называются они мордобой. Лучше всего получается рихтовка носа и исправление прикуса…

После танца, который мы исполняли в гордом одиночестве, все гости еще раз покричали про семейное счастье… Особенно надрывался один очень древний мужчина: он колотил тростью по паркету и, безбожно картавя, громогласно орал о детях в большом количестве, и как это здорово — участвовать в процессе их появления.

Интересно знать, это он сам еще помнит или с чужих слов излагает?

У меня терпение стремилось к нулю, и ему (терпению) это удавалось! В корсете рис уже давал ростки: тепло и влажно, что еще нужно этому неприхотливому растению? В туфлях сильно мешались жемчуг, тот же рис, зерно и камушки. И, кажется, они там все между собой передрались! С волос и свадебного флердоранжевого венка тоже что-то при каждом движении сыпалось.

С тревогой вспоминала сказку о Василисе Премудрой, как она там рукавами махала… Ой-ей! Как бы у меня тоже чего-нибудь… не вылетело! До сих пор страшно думать, что же у нее в платье завалялось, если оттуда лебеди проклюнулись!

Наступило время вручения подарков. Хороший обычай, мне нравится. Одно «но»! Почему никто не подумал о том, что я устала и проголодалась?

Восседали мы с благоверным в центре зала и кивали всем, кому приспичило нас одарить. А приспичило всем! Кто ж откажется показаться перед наследником престола и засвидетельствовать свое почтение?

Одного дяденьку я запомнила особо! Этот садюга подарил нам золотой набор столовых приборов на двоих в количестве двухсот сорока трех предметов, о чем несколько раз упомянул! Я с содроганием вспомнила уроки мадам Люли, меня подкинуло, и только своевременное вмешательство принца спасло толстопуза от метания этих приборов в его объемную мишень!

Я было собралась вздремнуть и некоторое время раздумывала, выбирая для этого плацдарм и колеблясь между плечом супруга и подголовником кресла. Подголовник казался мягче и гораздо приветливей!

Но тут церемониймейстер объявил следующего дарителя, оказавшегося гостем из дружественной державы Орегондии.

Чернявый мужчина своеобразной наружности, про которых у нас дома говорят, что они не любят розовый цвет, но зато обожают голубой, оказался отзывчив к долгу родине. Он торжественно поправил воротник черной батистовой рубашки под белым камзолом и выпятил грудь так, что из глубокого декольте… ой, я хотела сказать: расстегнутой до живота рубашки! — стало заметно серебряное колечко в соске. Еще оттуда выглядывали две дюжины цепочек и множество тату, способных вогнать в краску и более искушенного зрителя (про …надцать сережек в ухе я скромно умалчиваю!).

Посол счастливо улыбнулся и поплыл по паркету в нашу сторону.

Я ошалела.