Ольга Пашнина - Осторожно, ведьма!

— Давай, любовь моя, проснись, — холодная рука прикоснулась к моему лбу, принеся приятную прохладу.

Я застонала то ли от боли, то ли от жара, который, казалось, был невыносимым.

— Василиса. — Голос был очень знакомым и даже нежным в какой-то мере. — Детка, просыпайся, хватит валяться.

— Я умерла? — сделала вялую попытку пошутить.

Если умерла, можно не вставать.

— Нет, — усмехнулся кто-то. — Не умерла. Но с голоду скоро помрешь, открывай глазки, я тебя накормлю, напою. Что болит?

— Спина, — хныкнула я.

— Само собой, сутки без движения. Давай перевернемся.

Меня осторожно подняли и перевернули на живот. Спина немедленно отозвалась болью, шея едва поворачивалась. Я почувствовала, как с меня снимают рубашку, но смущаться сил не было. Прохладные руки прикоснулись к спине, легко провели вдоль позвоночника, надавили, и я застонала от боли и облегчения одновременно.

Осторожно, легкими движениями, мужчина — а это был явно мужчина — начал массировать мою спину.

— Легче? — поинтересовался он.

— Угу, — все-таки смущенно буркнула я.

Одновременно с приятным ощущением и уходящей болью я ощущала легкое возбуждение: руки касались ласково, уверенно.

— Я едва тебя не потерял, — вздохнул мужчина. — Хватит? Или еще?

— Еще, — пробормотала я.

— Тогда придется поесть. Давай вставай, я тебя накормлю, а потом продолжим.

— Я не хочу.

Есть действительно не хотелось. Немного подташнивало, голова кружилась и болела.

— Надо, милая, надо.

Я нехотя открыла глаза, когда меня осторожно усадили в изголовье кровати. Встретилась взглядом с Лучезаром и задохнулась от поцелуя, что не имел ничего общего со страстью или нежностью. В нем чувствовался явный страх за меня, страх за мою жизнь, за само дыхание, за целый мир, который — конечно, в результате ритуала — вращался вокруг меня. Я чувствовала то же самое, боль от возможной потери прошла совсем близко, задев в душе те чувства, что вызвал ритуал.

— Ты в порядке? — спросил Лучезар.

— Я не знаю, — ответила я. — Мне страшно.

— Тише. — Он погладил меня по голове. — Все хорошо.

— Вы знаете, что случилось? Почему ты не слышал меня?

— Я вышел. Меня позвал Вел, мы говорили, а потом я вернулся в спальню. По тишине понял, что что-то не так, выломал дверь, а ты уже была без сознания.

— Я даже не знаю, что случилось, дверь оказалась заперта…

— Почему-то оказался заперт внешний замок. Наверное, ты слишком сильно хлопнула дверью, и он закрылся. Раньше здесь была кладовая, а потом, с появлением водопровода, ее переделали под ванную комнату, а замок остался. А неполадки с температурой воды здесь бывают. Все не так таинственно, как ты себе представляешь.

«Или ты мне врешь», — подумала я, но ничего не сказала.

— Все беспокоились. Ты так долго была без сознания. Подруга твоя извелась, всех построила, отругала и вообще командовать начала. Приструнила бы ты ее, что ли…

Я улыбнулась. Варька это могла: когда она нервничала или боялась, то становилась совершенно неуправляемой. Ей нужно было все держать под контролем. От этой ее манеры нередко страдали и мы, ее однокурсники.

Лучезар сунул мне в руки тарелку с творогом и заставил есть. Вообще творог я не любила, но домашний, обильно приправленный вареньем, вызвал аппетит. Я поняла, что сильно проголодалась за то время, что спала, и, хотя головокружение не прошло, съела все, что было предложено, и послушно выпила какого-то отвара.

— Ну-ка, — протянул Лучезар, осматривая меня, — давай сделаем одну вещь… А то скоро утро, все проснутся, а ты непричесанная.

Он взял щетку с прикроватного столика и начал расчесывать мои длинные волосы. Мужчина делал это ласково, скорее делая массаж, нежели действительно причесывая. Использовал он магию или нет — волосы послушно ложились на плечи из-под рук и совсем не путались.

— Все, — Лучезар чмокнул меня в нос и уложил. — Теперь можешь спать.

— А спина? — надулась я.

— У меня, — начал колдун, — есть хорошая идея, как помочь твоей спинке.

— Правда? — прошептала я, зачарованная его взглядом и улыбкой.

— Иди ко мне.

Я, конечно, знала, чего хочет Лучезар. И, если душой не кривить, тоже была не против. Но воспоминания о Невее и ритуале не давали окончательно сдаться на волю магии и чувств, вызванных ею.

— Не уверена, что это хорошая идея…

— А я уверен. — Он улыбнулся. — Тебе нужно двигаться, милая. И я знаю отличный вид движения…

— Лучезар… я не могу, ты слишком… странный, непонятный. Я плохо себя чувствую, у меня ужасно болит голова. Пожалуйста, не заставляй меня…

— Тихо. — Он обнял меня. — Я не стану тебя заставлять, тихо. Давай тогда выйдем, прогуляемся? Хочешь на воздух?

— Нет, — покачала головой я. — Хочу спать.

— Ложись, — согласился мужчина. — Но разбужу рано, ты много спала.

— Хорошо. — Я вздохнула и улеглась.

Лучезар обнял меня, успокаивая, укрыл одеялом и засопел, уткнувшись носом в волосы. Немного поколебавшись, я тоже расслабилась, засыпая. Сегодня я отдохну, а ведьму поймаю завтра. И придумаю, как от Лучезара избавиться, — тоже завтра.

— Если бы не твое состояние, всыпала я бы тебе по полной программе! — сквозь сон я слышала возмущенный голос Вари. — Не сказать о замужестве! Ну, ты… Васька. А еще подруга.

— Варь, — я поморщилась, — хватит, а? И так тоскливо.

— Только потому, что ты опять куда-то вляпалась, я не буду ругаться. Но еще припомню.

Я закрыла глаза, соглашаясь. К тому времени, как Варя вспомнит о своей обиде, я уже успею поправиться и достойно выдержать допрос подруги.

— Как там мужчины? — спросила я.

— Мужчины. — Варвара присела рядом, закусив губу. — Лучезар твой спит, он около тебя постоянно сидел. Велимир рвет и мечет: все в доме должно быть безопасно, инквизиторы не должны погибать из-за неисправных дверей. Дарен расстроен донельзя: сначала пожар, теперь это. В целом настроение подавленнее некуда. Так что ты уж поправься и разберись с ними.

— Я-то? — Я усмехнулась. — Я тот еще разборщик.

— Не знаю, кто ты, но они оба в тебя втрескались, — невозмутимо ответила Варя.

— Что?! — Я даже поперхнулась.

— А то ты не видела! Лучезар, этот смотрит как на собственность, но вроде как нежно так. А Велимир, глядя на вас, от злости лопается. Орет почему-то на меня, на Дарена и Клава. Лучезар счастливый — ты бы видела! Самый настоящий бардак!

— Вот дела, — протянула я, садясь на постели. — А я и не знаю… Что делать-то, Варь?

Варя, как могла только она, посмотрела на меня. Внимательно, ее глаза заглядывали в самую душу. Она закрыла дверь и села в кресло.