Кристофер Паолини - Наследие

Эрагон снова набрал в легкие воздуха и сделал выпад вперед, пронзив воздух, как своего смертельного врага. Так одно за другим он повторил все основные приемы фехтовального искусства, сосредоточившись не столько на скорости движений или на их мощи, сколько на точности.

Он согрелся и был вполне удовлетворен тем, что не утратил мастерства; оглянувшись на своих стражей, которые полукругом стояли в стороне, он спросил:

— Не угодно ли одному из вас скрестить со мною меч? Хотя бы на несколько минут, а?

Эльфы переглянулись, но по их лицам ничего прочесть было нельзя; затем вперед вышел эльф Вирден.

— Я могу. Губитель Шейдов, если это доставит тебе удовольствие. Однако же я попросил бы тебя сперва надеть свой шлем. Во время разминки всякое случается.

— Ладно.

Эрагон сунул Брисингр в ножны, сбегал к Сапфире и быстро взобрался ей на спину, как обычно порезав при этом палец об одну из ее чешуй. Кольчуга, как и все прочие доспехи, была на нем, а вот шлем он засунул в одну из седельных сумок, чтобы не скатился у Сапфиры со спины и не затерялся в траве.

Вытаскивая шлем, он заметил сосуд, в котором содержалось Элдунари Глаэдра; сосуд был тщательно завернут в одеяло и уложен на самое дно сумки. Эрагон быстро сунул туда руку, коснулся узла с Элдунари и молча вознес молитву тому, что осталось от великолепного золотистого дракона. Затем он закрыл сумку, скатился со спины Сапфиры и двинулся к Вирдену, на ходу надевая мягкий подшлемник и шлем.

Облизнув окровавленный палец, он натянул латные перчатки, надеясь, что кровь скоро течь перестанет и не слишком сильно намочит перчатки изнутри. Воспользовавшись одним и тем же заклинанием, хоть и с незначительными вариациями, они в Вирденом окутали свои клинки невидимой и тонкой защитой, заметной разве что по легкому дрожанию воздуха, дабы никого не поранить во время поединка. Себя они также окутали магической защитой.

Затем оба встали в исходную позицию, поклонились друг другу и подняли клинки. Эрагон смотрел прямо в немигающие черные глаза эльфа; Вирден отвечал ему столь же пристальным взглядом. Не сводя глаз с противника, Эрагон первым сделал выпад и попытался атаковать Вирдена справа, где праворукому эльфу было труднее себя защитить.

Вирден медленно поворачивался вокруг собственной оси, топча сапогами траву, и глаз с Эрагона тоже не сводил. И Эрагон, сделав еще несколько шагов, остановился. Вирден явно был опытным фехтовальщиком, чтобы на него можно было напасть с фланга. А застать его врасплох было совершенно невозможно.

«Если, конечно, не удастся чем-то его отвлечь», — думал Эрагон.

Но завершить эту мысль он не успел. Вирден сделал слабый выпад, словно намереваясь поразить его в колено, и вдруг, прямо посреди движения, изменил направление удара, вывернул кисть и нанес Эрагону рубящий удар поперек груди, слегка задев шею.

Но как бы ни был быстр Вирден, Эрагон все же оказался проворнее. Уловив ту особенность в движениях эльфа, которая выдавала его намерения, Эрагон моментально отступил на полшага, согнул руку в локте и резким движением разрубил воздух в нескольких миллиметрах от собственного лица.

— Ха. выдохнул он. перехватив своим Брисингром меч Бирдена. Столкнувшиеся в воздухе мечи пронзительно взвизгнули.

С некоторым усилием оттеснив Вирдена на прежнюю позицию. Эрагон прыгнул на него, один за другим нанося яростные атакующие удары.

Так они рубились несколько минут, потом Эрагон нанес первый «укол» — слегка оцарапал бедро Бирдена, — а потом и второй, но после этого счет практически сравнялся, поскольку альф понял его тактику и стал предвосхищать его действия, ловко орудуя мечом. Эрагону редко доводилось испытать своп силы на столь быстром и сильном противнике, как Вирден. и он прямо-таки наслаждался этим поединком.

Впрочем, от наслаждения вскоре не осталось и следа, ибо Вирден ухитрился нанести ему четыре «укола» подряд: один в правое плечо, два в ребра и один весьма ощутимый в низ живота. Удары, разумеется, оказались смазанными, но гордость Эрагона была задета. Его встревожило то, что эльф омел так легко воспользоваться его невнимательностью. Если бы они сражались по-настоящему, он, конечно, мог бы победить Вирдена еще в первые несколько минут боя, но теперь даже мысль о возможности подобной победы приносила мало утешения.

«Ты позволил ему нанести слишком много ударов». — упрекнула его Сапфира.

«Да, я и сам это прекрасно понимаю», — сердясь на себя, буркнул Эрагон.

«Хочешь, он v меня полетит вверх тормашками,»

«Нет… не сегодня»

Настроение у Эрагона окончательно испортилось. Он опустил меч и поблагодарил Вирдена за возможность потренироваться. Эльф с поклоном сказал:

— Всегда к твоим услугам, Губитель Шейдов, — и вернулся к своим товарищам.

Эрагон воткнул Брисингр в землю между сапогами — ничего подобного он никогда бы не позволил себе сделать с мечом из обычной стали — и, опершись руками о рукоять, стал смотреть, как по дороге из города тянутся вереницы людей и животных. Правда, суета несколько поутихла, и было ясно, что вскоре рога варденов протрубят сигнал к началу похода.

А пока приходилось ждать, и Эрагон по-прежнему не находил себе места.

Оглянувшись, он увидел, что Арья подошла к ним и стоит рядом с Сапфирой. Блаженная улыбка тут же расползлась по лицу Эрагона, и он, положив Брисингр на плечо, в два прыжка подскочил к эльфийке и указал на ее меч.

— Не хочешь немного размяться? — спросил он. — Мы с тобой фехтовали только один раз в Фартхен Дуре, но с тех пор мои возможности в этом плане несколько возросли.

— Пожалуй что так.

— Ну, и каков будет твой ответ?

Арья бросила оценивающий взгляд в сторону варденов, потом пожала плечами:

— Что ж, почему бы и не размяться?

И они направились к той же ровной, поросшей травой полоске земли.

— Надеюсь, теперь тебе будет уже труднее со мной справиться, — сказал Эрагон.

— Не сомневаюсь.

Арья вынула меч из ножен, и они заняли позицию шагах в двадцати пяти друг от друга. Эрагон чувствовал себя уверенно и сразу стал наступать, намереваясь нанести первый удар в левое плечо Арьи.

Эльфийка не отступала и не пыталась уклониться от ударов. Когда Эрагон был от нее шагах в четырех, она вдруг улыбнулась ему такой теплой, светлой улыбкой, очень ее красившей, что он моментально отвлекся, мысли беспорядочно заметались у него в голове, а перед носом у него вдруг блеснула полоска стали.

Он запоздало попытался парировать удар, и рука его загудела, когда клинок ударился обо что-то твердое — может, о рукоять ее меча или еще обо что-то, а может, и о тело, — но что бы это ни было, он уже понимал, что неправильно оценил расстояние и, нанеся ответный удар, сам остался незащищенным.