Беглецы - Дарья Котова
Он сделал знак, и один из воинов осторожно полоснул Агнет по шее, оставляя на светлой коже кровавую царапину. Девушка прикрыла глаза, не рискнув даже пискнуть.
— Не надо, я подчиняюсь вашей воле, лорд, — с досадой выплюнул Ворон, сходя с крыльца.
Глава 3. Степи
Топор Барста просвистел в дюйме от макушки Ларона. Эльф едва успел пригнуться, когда услышал звук удара.
— Ты? Остроухий! — сплюнул орк, добавив пару слов на своем языке. Ларон сомневался, что это не были ругательства.
— Барст, ты не видел Агнет? Я потерял ее в этой…
Договорить Ларонэль не успел — его грубо схватили за грудки и тряханули. Грязно-зеленая морда орка оказалась совсем близко, маленькие черные глазки смотрели зло. Ларон не понимал, чем разозлил Барста — кроме очевидных расовых предрассудков, — но тут его острый взор заметил кое-что более важное.
— Сзади! — заорал он совсем не по-эльфийски.
Барст отшвырнул от себя Ларона и, крутанувшись, снес топором голову подбежавшему разбойнику. Его товарищ, не успевший еще получить свою долю, увидев подобный поворот, замер, а через секунду бросился бежать прочь. Барст усмехнулся и расправил плечи. Его здоровая фигура, кажется, могла заслонить небо. Неудивительно, что легконогого и худощавого Ларона он поднял, как игрушку.
— Что ты за мной увязался? — прорычал орк, трясся одной рукой эльфа за грудки. — Думаешь, я позволю за мной следить!
— Я бежал с Агнет, но потерял ее, — спокойно ответил Ларонэль, что было весьма непросто в его положении. — Я был бы признателен тебе, Барст, если бы ты отпустил меня. Мои намерения не во зло тебе, поверь.
Орк громко дышал, его еще не отпустил азарт битвы. Но все же голос разума не стих в боевом безумии, и Барст разжал кулак, даруя Ларонэлю свободу. Эльф поправил ворот рубашки и посмотрел на товарища.
— Не знаю, где малышка, — отозвался орк. — И Ворона потеряли. Но нужно идти, арбалетчик достанет нас раньше, чем я отрублю ему голову.
— Полностью согласен, — поддержал Ларонэль в спину Барста — орк не собирался ждать его. Эльф поспешил за ним, оглядываясь по сторонам. Как и любой жить Рассветного Леса, он легко ориентировался среди высоких сосен. Ларон понимал, что сейчас они идут в прямо противоположную сторону от первоначального направления, но задавать вопросы не решался: не был воином, поэтому доверял более опытному в этом деле Барсту. А орк шел вперед, несильно обращая внимания на всякие ветки, кусты, до сих падающие с деревьев шишки и прочую ерунду. Ларон спрятал улыбку, следуя за ним. Только мысль об Агнет и Вороне вызывала в его сердце беспокойство. Причем он одинаково переживал и за девушку, и за наемника. Конечно, Ларонэль мало знал Ворона, но даже за это время он успел заметить, что оборотень привык брать на себя самые сложные задачи, часто действуя на пределе своих сил. Ему бы поберечься, но он не мог пройти мимо. Это наблюдение заинтересовало Ларона, и он обдумывал его все те часы, которые они с Барстом потратили на путь через лес. Постепенно стихла буря природы, вызванная Агнет, перестали раздаваться крики разбойников. Небо окрасилось в розово-алый, и через полчаса над макушками поднялось солнце. Только после этого Ларонэль рискнул поинтересоваться у злого орка, куда они, собственно, направляются.
— Не знаю, — буркнул Барст, чем немало удивил эльфа. Ларонэль привык, что Ворон, как и он сам, прекрасно ориентируется в лесу и знает, куда идти. А тут…
— Ты ж эльф, остроухий, скажи… А нет, че я сам не смогу? — И Барст остановился, поднял голову к небу, потоптался на месте. В итоге он постановил: — Мы идем на юго-восток. Доволен?
— Да, но я думаю, нам стоит иметь какой-нибудь план, а не простой идти, куда глаза глядят, — внес рациональное предложение Ларонэль. Его грубо послали. Он вздохнул и укоризненно посмотрел на Барста, но тот его проигнорировал.
— Идем, пока не выйдем к дороге.
— Мы можем вовсе не выйти, здесь близко граница со степями, — осторожно заметил Ларон.
— Ушастый, ты самый умный?
— Нет конечно. Но думаю…
— Думай молча, — рыкнул Барст, поигрывая мускулами. Ларонэль решил оставить в покое орка. Пока. За ним явно надо приглядывать, но злить его почем зря не стоило. Поэтому следующие несколько часов парочка брела молча. Ларонэль радовался, что, как эльф, он наделен способностью легко ходить по лесу — ему даже нравилась эта прогулка в тени пожелтевших листьев. Только бы если не беспокойство о потерянных спутниках и об одном идущем рядом.
К обеду Барст сбавил ход, а потом и вовсе остановился.
— Жрать хочу.
Ларон вздохнул, мысленно соглашаясь.
— Надо поохотиться.
— С мечом и топором? — не удержался от скептицизма эльф. — Давай лучше я нарву ягод, вечером сварим кисель.
— Ты издеваешься, ушастый?
— Нет, я совершенно серьезен. Из имеющихся у нас вариантов этот самый лучший. Не переживай, я разбираюсь в растениях. По пути нам попалось даже пара делянок грибов, они куда вкуснее, чем ягоды, раз ты не очень рад им.
— Что ты говоришь? Ты, остроухий…
— Я предпочел бы, чтобы ты без крайней нужды не оскорблял меня. Вполне достаточно пару раз в день напомнить мне, кто я, но больше — это уже лишнее.
Барст уставился на него, словно Ларон ему только что лекцию об эльфийской словесности прочитал, а потом внезапно расхохотался.
— Лады, — "разрешил" орк. — Сготовишь вечерком что-нибудь.
И после этого "эпохального" заявления Барст продолжил путь. Ларону вновь пришлось прятать улыбку. Орк явно был еще очень молод — по меркам бессмертного светлого эльфа, — поэтому Ларон испытывал к нему нечто сродни покровительства. Барст напоминал ему молоденьких лучников на границе, которые заезжали к ним в поместье. Они были хорошими воинами, но отсутствие жизненного опыта делало их во многих вещах наивными, словно новорожденные оленята. Они всегда тянулись к Ларону, который за годы управления поместьем привык присматривать за всеми и вся. Теперь здоровенный зеленомордый орк вызывал в нем те же чувства — несмотря на грозную внешность, его молодость явно била по глазам. К тому же Ларон уже успел убедиться, что Барст хоть и вспыльчивый, но не жестокий.
Как и обещал, эльф насобирал по пути ягод и грибов и вечером сварил в котелке, который, к счастью, они не потеряли в суматохе, как бо́льшую часть вещей. Видимо, Барст был настолько голоден, что стерпел отсутствие мяса и даже сделал короткий кивок, пробуя грибной суп — это был самый невыразительный жест благодарности, но Ларона он лишь повеселил. Сам факт, что орк не стал ругаться, говорил о
