Аркейн. Яркие огни Зауна - Алена Реброва
Когда Экко спустился с дерева, остальные уже знали о том, что Иша прибежала, спасаясь от людей Гласк, и Джинкс скорее всего сейчас в опасности.
— Я попробую найти ее, — сказал Экко остальным, направляясь в мастерскую за доской. — Обычно она уходила из доков, отправлюсь туда, потом к ней домой.
— Я проверю в городе, — сказал Шрам, пойдя в мастерскую за ним. — Она может прятаться где-то рядом с лавкой и искать Ишу.
Экко кивнул, благодарно посмотрев на друга. Еще несколько поджигателей тоже отложили отдых и взялись за доски: Джинкс была одной из них, и они должны вытащить ее.
* * *
Когда Джинкс очнулась, голова болела так, что становилось ясно — по ней неплохо приложили. Руки связаны, ноги связаны, причем не просто так, а прикреплены к длинной палке, к которой еще привязали шею и туловище, так что было не пошевелиться. Приятной тяжести Чпокера на бедре уже не ощущалось.
Открыв глаза, Джинкс поняла, что ее голова в мешке. Не то чтобы остальные ощущения ей не подсказали, что происходит, но только когда она вдохнула соленый и вонючий запах мешковины, в которую до нее дышал ни один обреченный, ей стало страшно.
— Ребята, а во что мы играем? — спросила она у тех, кто нес шест. Она чувствовала, как ее мотает с каждым их неровным шагом. — Тут есть какие-то правила?
— Правила есть: предатели платят кровью! — рявкнули ей в ответ. Джинкс узнала голос одного из своих напарников, этот парень чаще других сопровождал ее на вылазках для Ренаты. — Ты сдала на всех пилтошке, глазом не мигнув! Я поверить не мог, когда услышал!
— Чак, ты че несешь? — взвизгнула Джинкс, задергавшись. То, что ее связали ее же люди, обнадеживало. — Отпусти меня немедленно и тогда может я сумею тебя простить!.. сразу как от души съезжу по морде!
— Не рыпайся там, — велел ей второй, самый угрюмый. С ним она тоже часто работала, он был самым мрачным типом из всех. Она всегда подозревала, что он ее ненавидит: он не смеялся над ее шутками.
Но ее только сильнее тряхнули, так что суставы связанных за спиной кистей опасно натянуло. От боли у Джинкс помутилось в голове, но она прикусила язык, чтобы острые ощущения вызвали в кровь бодрящее сияние. Она лихорадочно соображала, что ей делать.
Эти двое должны были сегодня с ней работать, но вместо этого вырубили ее и теперь куда-то тащат, как мясо на палке. Пиво они вместе после работы не пили, но Джинкс знала, что эти ребята точно не занимаются зачисткой — они просто грузчики. Что-то тут было не так.
— А Рената в курсе, чем мы здесь занимаемся? — спросила она.
— Тебя это волновать не должно.
Значит, не в курсе, решила Джинкс. Что тогда тут вообще происходит?
— Вы делаете ошибку, я ни с одной пилтошкой даже не говорила за последний год!
— А тебе и не надо было! Ты предавала все Кираманн через сестрицу, есть свидетели и доказательства, Нюхач все раскопал.
Услышав про Нюхача, Джинкс занервничала. Этот тип выслеживал для Ренаты крыс и работал безупречно. Неужели он пропустил в своем расследовании тот маленький факт, что Джинкс ничего не понимала в химтеке, — она просто не могла раскопать дерьмо с формулой, — и что ей было, мягко говоря, невыгодно сливать планы Гласк совету?
В любом случае это неважно, если Нюхач что-то заподозрил, дела плохи. Похоже, ублюдки решили устроить самосуд и таким образом выслужиться перед Ренатой. Только вот что они хотят с ней сделать? Могли бы сразу убить и принести Гласк ее голову на блюде. Тогда бы Рената сняла с них обоих шкуры за то, что прикончили ее лучшего подрывника. А Джинкс еще и посмотрела бы на это все, потому что ее голова как раз стояла бы в том же кабинете на том дурацком блюде…
— Че смешного, Джинкс?
Ее снова тряхнули, но не помогло, она продолжала смеяться, не в силах остановиться, и ее смех странным образом двоился. Сначала ей показалось, что это звенит в ушах, но потом стало ясно, что они идут где-то, где легко поймать эхо.
Вскоре вдалеке послышался вой, от которого кровь стыла в жилах, и бандиты остановились. Джинкс поняла, куда эти идиоты ее принесли и зачем, и опять зашлась смехом, в этот раз еще более громким.
— Давай погромче, ему так будет интереснее, — пробормотал Чак, переворачивая ее шесте. Джинкс почувствовала, как трясутся у него руки.
Предатели вдолбили шест в землю и рванули прочь из шахт, оставив ее повиснуть на палке. Веревки, стягивающие шею, натянулись, когда тело поползло вниз под силой тяжести, смех превратился в хрип из-за сдавленного горла. Джинкс сумела опереться ступнями на шест и выпрямиться, чуть ослабив давление. Она судорожно вдохнула, но сапоги тут же поскользили вниз и веревки вновь натянулись.
Джинкс извивалась и пыталась получше упереться ногами в палку, расшатать ее. Упасть на землю будет больно, но это лучше, чем задохнуться. При каждом новом рывке шея гудела все сильнее.
Земля в тоннеле задрожала, она чувствовала, как вздрагивает ее шест. Громадная тварь неслась из глубины и от каждого ее прыжка по тоннелям разносилось эхо ударов когтей. Джинкс засипела, пытаясь позвать на помощь, но Варвику было все равно: он пронесся мимо, толкнув ее боком, потому что хотел догнать и сожрать бандитов. То, что она задыхается, он наверняка даже не заметил.
Джинкс почувствовала, что от этого толчка шест качнулся и шею сдавило сильнее, сознание начало мутиться. Тогда она снова укусила язык, на этот раз так, чтобы кровь брызнула. Вспышка сияния придала ей сил, и она рванулась в сторону, наконец повалив шест на землю. Удар пришелся прямо на голову, и она отключилась.
Когда Джинкс очнулась, Варивик уже бродил рядом. От него пахло теплой кровью, и, двинувшись, она почувствовала кожей теплую склизкую шерсть.
— Может, отцепишь меня? — просипела она. — Я тут не по приколу так лежу, если что…
Всхрапнув, чудовище подошло к ней и, осторожно взяв за руку, рвануло веревку так, что Джинкс взвизгнула и прижала конечность к себе.
— Ладно-ладно, я сама!.. Сама… принеси мне нож из той комнаты, хорошо?… Черт, Вандер!.. Ты мне руку сломал!
Через срок минут ей удалось освободиться от веревок и сломать цепи. В голове после двух ударов опасно гудело, и рука болела так, что ее хотелось отрезать, но это было не смертельно.
Усевшись на землю, она посмотрела перед собой и хлопнула в ладоши, тогда засветились грибы на стенах, и
