Песня Печали (ЛП) - Солсбери Мелинда
Почему-то ее ранило то, с какой нежностью останки Серены держали ее дочь. Она все же последними словами прокляла ребенка, думая, что дала ей жизнь. Печали казалось неправильным, что она держала ее близко к сердцу.
И эта мысль дала Печали силы склониться и взять ее.
— Это ради Раннона, — шептала едва слышно Печаль. — Прости. Надеюсь, ты поймешь.
Она осторожно подняла сверток, ощущая, как кости двигались в оболочке из шелка, и она прижала сверток к себе, хотя ничто уже не могло навредить ему. Она опустила сверток возле лампы с осторожностью, закрыла саркофаг Серены и замерла.
Она не подумала, что сделает со скелетом мертвой Печали, забрав его. Теперь она была тут, и было неправильно забирать ее отсюда. Эти кости должны остаться тут с ее родителями. Но куда Печаль могла положить их, чтобы уберечь их, себя и Шарона?
Она подняла лампу выше и покинула комнату ее родителей, прошла по коридору мимо гробницы ее бабушки и Робена, мимо его родителей. Кости сотен мертвых Вентаксисов лежали тут, и Печаль дрожала. Если она не справится, если Веспус раскроет ее, что будет с ними? По легенде, когда ее семья захватила взять, они ворвались в мавзолеи Лисов и выбросили кости в Архиор. Она не знала, не сделают ли они так снова, выбросив потом и ее.
Она добралась до конца мавзолея, замерла у гробницы Гарфорта Вентаксиса и его жены, Янеллы. Первый канцлер. Он приговорил бывшего короля и его семью к смерти. Может, даже сам нанес последний удар, зависело от вариантов истории. Фасад саркофага обрушился от возраста, и, когда Печаль коснулась края, он рассыпался облаком пыли, осевшей на ее сапоги. Не тут.
Она стала пятиться, читать имена на камнях, вспоминая детские уроки истории при этом. Не Сезар, не Линос, не Беньян… Рохир… Кем он был? Рохир Вентаксис, ее дед, старше нее на девять поколений. Его Беата не называла… Печаль пыталась думать, но ничего не выходило. Рохир Неприметный… Могла она оставить кости у него?
Она потянулась к двери его гробницы, и она подалась удивительно легко. Печаль вошла с лампой в руке.
Внутри был десяток гробов, два больших и много маленьких.
И Печаль вспомнила, кем он был. Он и его жена потеряли пятнадцать детей, одних до их рождения, многих после. Йеденват пытался заставить его бросить жену, Ширу, и выбрать жену, которая родит. Он отказался. Он остался с ней, заявил, что они умрут без детей, и тогда править будет вице-канцлер, и их семья станет новой правящей династией. Этого не случилось. Шира родила сына, и тот вырос и продолжил род Вентаксисов.
Не Рохир Неприметный, а Рохир Верный. Рохир, который поставил любовь к жене и обещание, данное ей, выше карьеры. Она нашла хорошее место для костей. Тут, с другими потерянными детьми Вентаксисов.
Печаль поспешила к свертку, отнесла его к открытой гробнице. Она не хотела потревожить другие гробы, но выбора не было. Она огляделась и выбрала тот, что выглядел дружелюбнее других. Имена уже не удавалось прочесть, так что она не знала, чей гроб одолжила. Бормоча под нос извинения, она опустила настоящую Печаль на вершину гроба Рохира и открыла дружелюбный. И снова поднялся запах старой бумаги и пыль, но, когда Печаль заглянула внутрь, там было пусто.
Или так казалось.
То ли от возраста, то ли от ошибки шелк испортился. Он не помог плоти пропасть, сохранив кости, а сгнил, и кости, котором было много веков, тоже сгнили, оставив лишь прах. Это было обидно, но Печали казалось, что это было идеальное решение. Она могла оставить тут другую Печаль, и, даже если кто-то посмотрит, не увидит ничего необычного.
— Я оставлю тебя с твоим дальним родственником, — прошептала Печаль, ощущая себя глупо и благоговейно, опуская сверток в прах. Она проверила, что саван надежно скрывал кости, чтобы другая она не пострадала от судьбы забытого ребенка Вентаксисов. А потом, пока она не стала слишком сентиментальной, она вернула деревянную крышку на место и собиралась уйти, но в голову пришла идея. Печаль склонилась, зачерпнула пыль с пола и рассыпала по крышке гроба, скрывая свою активность, а потом ушла. Она сделала так и в гробнице родителей, скрывая свои следы. Она оглянулась и закрыла дверь.
Печаль еще ощущала мелкие кости в руках, движущиеся в шелке. Она не думала, что забудет такое ощущение.
«Это кончилось», — твердо сказала она себе.
Если Веспус скажет, что настоящая Печаль умерла, и ее кости в тайне похоронены с Сереной, Печаль сможет назвать это блефом. Тут ничего не найдут. Осталось только написать Мелисии. Тогда она сосредоточится на восстановлении Раннона и начнет с жертв чумы.
Она прошла к двери и тихо постучала, ждала щелчки отмычек в замке, прижавшись ухом к замочной скважине. Тишина.
Она постучала громче.
Все еще ничего.
Дверь была слишком толстой, чтобы он услышал ее или наоборот, но она все равно пыталась.
— Лувиан? — она прижала губы к замочной скважине и заговорила в нее. — Лувиан, если ты издеваешься, клянусь…
Но она знала, что он не издевался бы. Не здесь, не так.
«Все хорошо, — говорила она себе. — Расслабься. Он, наверное, прячется, потому что кто-то пришел. Потому ты и просила запереть тебя тут. Это было частью плана».
Это не успокоило ее. Гробница перестала казаться спокойной. Вдруг Печаль поняла, что другого выхода нет. А если он не прятался? А если его поймали? А если на него напали? А если…
— Хватит, — сказала она вслух. Слова отразились эхом от стен, которые были очень близко. Почему они были так близко? Когда проход успел так сузиться?
Печаль беспомощно била кулаком по двери, паника росла.
Она была заточена.
В плену, пока служители не придут проверить лампы.
А если они не придут?
Мысли кипели. А если они забудут, и она останется тут? Сколько человек мог прожить без еды и воды?
Она опустилась на землю, слабо дыша. Печаль раньше не испытывала проблем с тесными пространствами, она радостно использовала тайный ход в Зимнем замке годами, но это было другим. Она была заперта с мертвыми.
Как в видении Таасас, Печаль представила, как Серена, злясь, что она заняла место ее дочери в жизни, а теперь и смерти, поднимается из гроба и идет к ней. Она слышала скрежет крышки гроба, мертвая Первая леди поднималась из могилы, и саван шуршал по каменному полу.
Печаль прикрыла глаза, но не могла скрыться от картинок в разуме: Рохир приходил мстить за гроб, который она одолжила, Харун искал ее, кукушку в его гнезде, подменыша, который пытался свергнуть его.
Она видела его, каким он был в последнюю ночь в Летнем замке, осунувшийся и серый, он брел к ней, вытянув тощий палец. Она прижалась к двери, прижимая руки к ушам, уткнувшись лицом в колени, бормоча:
— Нет, нет, нет, — отчаянно понимая, что он был все ближе.
Когда его руки обвили ее, она завизжала.
— Молчи! — Лувиан в панике зажал ее рот рукой. — О, Печаль, ты хочешь, чтобы нас поймали?
Ужас, который чуть не поглотил ее, отступил, она посмотрела во встревоженные карие глаза друга.
— Где ты был? — сказала она.
— Пришлось спрятаться. Пара служителей проходила мимо. Ты в порядке?
— Во сколько закрываются гостиницы? — спросила она.
— Около трех. А что?
— Я была бы не прочь выпить.
17
Из леса
Рев шума и тепло, запах пива окутали Печаль, когда Лувиан усадил ее за столик в углу маленькой таверны, прикрывая ее собой ото всех, пока разглядывал ее.
— Оставайся тут, а я схожу к бару, — приказал он. — Где очки, которые я тебе дал?
Печаль вытащила их из кармана и надела их.
— Распусти волосы и прикройся ими. Блин, я потерял помаду, — он злился на себя. — Ни на кого не смотри. Ни с кем не говори.
Она и не собиралась, но послушно опустила голову, вытащив шпильки из спутанных волос, поглядывая на надписи на столе, пытаясь вести себя неприметно.
Они быстро выпили, и тепло пива успокоило Печаль. Она пошла за Лувианом в ночь, они возвращались к гостинице, куда приезжал дилижанс.
