На самом дальнем берегу - Урсула К. Ле Гуин
Тот же самый золотой свет сиял и на лице Ястреба, но оно оставалось неподвижным и суровым.
— Да, я пытаюсь найти то место, — сказал он наконец.
— Позволь мне пойти с тобой.
— Если будешь на берегу в час отплытия — я тебя возьму, — коротко произнес Ястреб, и голос его был холоден и спокоен, как и прежде.
Красильщик отступил еще на шаг и замер, глядя на него; восторженная экзальтация, озарявшая его лицо, начала меркнуть, а на смену ей пришло странное, тяжело-недоуменное выражение. Похоже, что Красильщика посетила вполне разумная и трезвая мысль: стоит ли ему мучить себя, пробиваться сквозь штормы, новые впечатления и видения — и куда? Зачем? В конце концов, не сказав больше ни слова, он повернулся и побежал трусцой назад, в облако пыли, которое он поднял на дороге и которое еще не успело осесть. Аррен облегченно вздохнул.
Ястреб тоже вздохнул, хотя отнюдь не потому, что на сердце у него стало легче.
— Ладно, — сказал он. — Странной дороге подойдет странный провожатый. Если хочет — пусть плывет.
Аррен пошел рядом с ним в ногу.
— Уж не хочешь ли ты взять его с нами? — спросил он.
— Это будет слишком тяжело для него.
С внезапной вспышкой гнева Аррен подумал: «Это и для меня слишком тяжело». Но вслух он не сказал ничего, и они пошли дальше в молчании.
Когда они вернулись в Сосару, то встретили их не очень хорошо. Стоит чему-нибудь случиться на таких маленьких островах как Лорбанери, — и это сразу становится известно всем. Несомненно, кто-то видел, как они сворачивали к Дому Красильщиков, а затем на дороге беседовали о чем-то с сумасшедшим. Хозяин трактира прислуживал им с нескрываемой грубостью, а жена его вела себя так, будто смертельно боялась. Вечером, когда деревенский люд собрался посидеть на улице под навесом трактира, они всячески старались показать — прежде всего друг другу — что не желают разговаривать с подозрительными иноземцами и пытались вести между собой как можно более веселую и непринужденную беседу. Но не так-то много оказалось у них остроумных шуток, которые могли бы пройти по кругу, и поэтому вскоре веселье их выдохлось. Замолчав, они очень долго сидели, насупившись, пока наконец мэр не обратился к Ястребу и не спросил:
— Так что же, нашел ты свои голубые камешки?
— Я нашел кое-какие голубые камни, — вежливо ответил Ястреб.
— Надо думать, что Собри показал тебе, где их искать.
— Ха-ха-ха! — заржали остальные, восхищаясь этим шедевром иронии.
— Собри — это такой рыжеволосый? — спросил Ястреб.
— Он сумасшедший. Это с его матерью ты говорил утром.
— Я у нее спрашивал про волшебников, — сказал маг.
Вчерашний тощий мужичок, который сидел к нему ближе всех, сплюнул в темноту и спросил:
— Зачем?
— Я думал, что от волшебника скорее всего узнаю то, что мне надо.
— Люди прибывают на Лорбанери за шелком, — сказал мэр — Никаких камней никто у нас отродясь не искал. И никто не спрашивал о чарах и заклинаниях, или рукомашестве, шарлатанстве и прочих колдовских фокусах. Потому что здесь живет честный народ и делает честную работу.
— Это верно… Он прав, — загалдели остальные.
— И мы не желаем здесь никаких других людей, всяких иноземцев, которые суют нос в наши дела и вынюхивают секреты нашего ремесла.
— Если бы в округе нашелся хоть один колдун, который еще не спятил с ума, мы бы посадили его в амбар что-нибудь делать.
— Только они не представляют, что такое честная работа.
— Они и знают, и умеют ее делать — если только такая работа найдется, — возразил Ястреб. — А то ведь ваши амбары пусты, сады неухожены, а если у вас в складах и найдутся настоящие шелка, то они сотканы много лет назад. Что вы вообще делаете здесь, на Лорбанери? Чем занимаетесь?
— Мы занимаемся своими делами и не суем нос в чужие, — огрызнулся мэр, но тут в разговор вступил очень возбужденный тощий мужичок:
— Тогда объясни, почему к нам больше не ходят корабли? Почему наши товары не возят в Хавнор? Не знаешь? А я знаю — потому что мы делаем дешевую подделку…
Его слова потонули в граде яростных опровержений. Все принялись кричать друг на друга, повскакивали с мест, мэр потрясал кулаками перед лицом Ястреба, кто-то выхватил нож. Всеми овладело дикое возбуждение. Аррен сразу вскочил на ноги и глядел на Ястреба, ожидая, что тот встанет, осиянный волшебным светом, и откроет свою силу, поразив обидчиков немотой. Но маг явно не собирался делать ничего подобного. Он просто сидел и переводил взгляд с одного на другого, очень внимательно выслушивая их угрозы. Постепенно они начали успокаиваться, как будто не в состоянии были долго поддерживать гнев, по крайней мере — не дольше, чем веселье. Нож незаметно оказался снова в ножнах, угрозы перешли в глумливые насмешки. Они начали вести себя как собаки, потихоньку расходящиеся после стычки: кто с важным напыщенным видом, а кто бочком, поджав хвост.
Когда они остались одни, Ястреб наконец встал со своего места, зашел в трактир и долго пил воду из кувшина, стоявшего возле двери.
— Пошли, мальчик, — сказал он. — С меня хватит.
— К лодке?
— Да.
Он положил две серебряных монеты, имевших хождение в этой части света, на подоконник — это была плата за постой — затем вскинул на спину свой маленький мешок, где у него была одежда и прочие пожитки. Аррен устал за день и хотел спать, но он оглядел помещение трактира, унылое и душное, под потолком которого уже начали перепархивать проснувшиеся летучие мыши; он вспомнил прошлую ночь, проведенную в этой комнате, и без возражений последовал за Ястребом. Он подумал также, когда они спускались вниз по темной улочке Сосары, что, отплыв сейчас, они ускользнут от того сумасшедшего, от Собри. Но когда они пришли на пристань, он уже дожидался их на пирсе.
— Вот и ты, — сказал маг. — Что ж, если решил плыть с нами, полезай в лодку.
Без слов Собри
