Матабар (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич Дрой
Арди повернулся к рыси.
— Шали?
Та легко скользнула по пенистым гребням быстрого ручья, как если бы те оказались тверже каменной земли. Она подошла и опустила голову на плечо юному охотнику. Тот вдохнул запах её шерсти и разум закружился от аромата свежей хвои; от того, как трава по юной весне дурманит обещанием скорого солнца и тепла; как горные ручьи несут с собой прохладу, но не злую и вредную, как зимой, а нежную и ласковую.
Рядом на землю опустился и медведь. Он подпер Арди боком, позволяя тому зарыться в густую шерсть. А на плечо юному охотнику забралась белка. С забавным узором в виде пол… пятен.
— Скасти, — прошептал Арди.
Он помнил их. Помнил своих друзей. Как они играли дни и ночи напролет. Как смеялись и веселились. Как Скасти вечно их разыгрывал, придумывая такие дурацкие, но смешные, пусть порой и обидные, шутки. Как Гута беззаботно болтал о том и сем, не замечая, как иногда на него рычит мудрая Шали, знающая, казалось, все и обо всем.
Арди зарылся лицом в их шерсть, обхватил лапами настолько, насколько только смог со своим маленьким телом. Он вжался в них, будто надеясь, что за их именами и образами откроется что-то еще. Что-то очень важное. Что-то, что, как ему казалось, он забыл в одном из своих снов. Но вновь, как это порой бывало после особенно громких ночных гроз, он услышал внутри слова Эргара:
« Побудь в этой шкуре еще немного… позволь себе не испытывать тяжести человеческого сердца.»
И они, эти слова, как и всегда, укутали его теплым покровом, забирая дурные мысли и тревоги, делая их чем-то, что казалось проблемами завтрашнего дня. А ведь завтра в Алькаде наступало каждый раз, а сегодня почти никогда не заканчивалось.
— Я так вам рад, — прошептал Арди. — так рад…
Он не видел, как странные звери, пахнущие природными явлениями, переглянулись. Не видел, как Скасти потянулся лапкой к груди человеческого мальчика, облаченного в шкуры, раскрашенного землей и каменной крошкой на манер ирбиса. И как Шали коротко рыкнула на белку, одними глазами произнеся: « Еще не время. Это только первая весна. Впереди еще пять».
Как суровым молчанием Гута согласился с рысью и Скасти ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что его маленький друг живет лишь с половиной своего сердца.
Арди так и не понял, сколько времени они провели так — в тесном клубке из шерсти, лежа на галечном берегу быстрого ручья. Может час, может три, а может и больше. Но вот вскоре живот юного охотника не самой приятной мелодией напомнил о том, что пришло время отыскать хоть немного добычи иначе вскоре может заболеть голова и Голод начнет подкрадываться все ближе.
Так что Арди, пусть и не без труда (звери явно не хотели просыпаться и отпускать старого знакомого из теплого плена) поднялся и направился к ручью. Опустившись около самого берега, он занес лапу и начал ждать. Вот проплыла первая рыбка и несколько когтей располосовало водную гладь, но речной житель лишь ловко вильнул хвостом и был таков.
Арди не расстроился и продолжил охоту… но и на второй, и на десятый и даже на двадцатый раз ему так и не удалось никого поймать.
В быстрой воде ловля шла не так хорошо, как в спокойной и еще не скинувшей ледяные покрова зимнего сна.
— Как вы узнали, что я здесь? — спросил Арди, когда решил немного отдохнуть и прерваться от охоты.
— Нам сказала любимица госпожи Сенхи’Ша, — выпалил Скасти, нежащийся на плече Гуты. — Хранительницы Сада Королев.
— Госпожа Сенхи’Ша? — переспросил Арди. — Это…
— Сидхе, — подтвердила догадку Шали.
Рысь отошла от медведя и направилась к Арди. С каждым шагом, что она делала, её размеры все уменьшались, пока та не приняла облик обыкновенной лесной охотницы, а светящиеся узоры на её шерсти не померкли настолько, что если не знать, где искать, то и не увидишь.
Шали опустилась рядом с Арди, занесла лапу над водной гладью так, чтобы тень накрыла рыбку и когда та вильнула, спасаясь от напасти, то когти рыси уже ждали добычу в том месте, где хвостатая надеялась найти спасение.
Мгновение и вот перед лапами Арди уже барахтается пойманная рыбешка.
Юный охотник нахмурился.
— Я сам могу добыть себе пропитание, — прошипел он не прикасаясь к рыбе. — Мне не нужны подачки. Я не старый, не больной и не слабый.
Звери переглянулись.
— Эргар хорошо тебя учит, — кивнула Шали. — Но он тебя учит путям снежных троп. Здесь, в лесных разливах и речных угодьях пути охотников выглядят иначе.
Арди посмотрел в сторону, куда убежали волки.
— Да уж, — проворчал он.
— А, не обращай внимания на этих блохастых, — махнул лапкой Скасти, уменьшившийся в размерах настолько, чтобы удобно устроиться на голове Арди — в том единственном месте, где росла шерсть. Пусть и очень мягкая, и уже чересчур длинная — лезла в глаза, если не затягивать ремешком. — Их явно оставила стая. Может закон какой нарушили, а может просто — нерасторопные и ленивые. Вот они и полезли к Лей, чтобы забрать не принадлежащую им силу. Но оказались слишком слабы для неё и теперь она их отравляет.
Сказать, что юный охотник ничего не понял — не сказать вообще ничего. Но виду он подавать не стал. Не хотел, чтобы Гута, Шали или Скасти подумали, что Эргар его плохо учит. Так что Арди многозначительно покивал, что вызвало приступ смеха у Скасти.
— Ты же ничего не понял, реповая башка, — и он тюкнул, не сильно, голову Арди небольшим орешком. — Лей — это то, что твой д… старый охотник, называл магией или волшебством. Она протекает везде и всюду, но незримо для глаз.
— Как тропы охотников?
— Тропы охотников иногда можно увидеть, — лениво протянула Шали, растянувшаяся на камнях. — Лей могут видеть лишь те, кто умеет Говорить.
— Ну или когда Лей становится так много, что она принимает форму светящегося камня, — добавил Скасти. — Именно поэтому в Алькаде двуногие, по науке дворфов, режут скалы — добывают Лей. И эти блохастые, видимо, нанюхались пыли и начали растить её в себе. Достаточно чтобы стать сильнее, но явно не умнее. Арди, хочешь, расскажу, как стать умнее.
— И как?
— В твоем случае? — вредная белка снова тюкнула его по голове. — Никак!
Арди зарычал и попытался поймать Скасти, но тот оказался настолько юрким, что юный охотник даже кончика хвоста своего приятеля поймать не смог. Хоть и подошел к попыткам со всей ответственностью и ретивостью — как и учил Эргар. Но каждый раз, даже если Скасти стоял к нему спиной, лапы юного охотника настигали лишь пустоту, но никак не белку.
Так, в играх, минуло еще несколько часов пока выдохшийся Арди не развалился рядом с Шали. Гута же, все это время, дремал. Он никогда не был самым активным в играх, пусть и обладал самым… Арди не знал, как правильно сказать, но ему казалось, что сердце у Гуты такое большое, что в нем нашлось бы место всему подряд — начиная вредным Скасти и заканчивая самым маленьким и незаметным листком на ветви ивы.
Живот снова заурчал.
Шали скосилась на все ту же рыбку, которая уже давно перестала бить хвостом и явно испустила свой последний дух… или рыбы не дышат?
— Не стану, — коротко рыкнул Арди и вернулся к ручью.
Снова и снова он пытался поймать рыбешку, но, как и Скасти, та каждый раз, в самый последний момент, когда когти вот-вот должны были рассечь её тельце, успевала уйти от угрозы.
Но юный охотник не сдавался. Отбросив пустые попытки, он, по науке Эргара, принялся изучать повадки рыбы, но… та не ходила на водопой — она жила в нем. Она не выбирала тропы для поиска пропитания — Арди вообще не понимал, что ела рыба. И её повадки нельзя было предсказать или прочитать, казалось, что это безмозглое создание двигалось ради движения, без цели и смысла.
Спустя еще десяток неудачных попыток, Шали поднялась и подошла поближе.
— Ты хорошо охотишься, Арди, — мурлычаще произнесла она. — но это не снежные тропы. Если ты хочешь охотиться здесь, то… мы научим тебя.
— Мне не нужны учителя, — насупился юный охотник. — у меня есть Эргар.
