Плетеный человек - Антон Чернов
Так что, второй раз за день, направился я в баню. С некоторой надеждой, что в этот раз — не в переносном смысле.
12. Легендарная личность
Баня, к которой я подошёл, была знатной. И, как я понял, разобравшись, смешанной. То есть как деревянной традиции, эльфячье, так и каменной, гнумье, как понятно. Бассейны, всякое разное.
Девок мне мужичок на входе не предлагал, а вот видов “покупаться-попариться-помассироваться” — тьма-тьмущая. И выпить-пожрать всяческого.
— Парилка, влажная, на одного, — прикинул я. — И литров пять гномьего пива.
— Что-то ещё, уважаемый?
— Всё, — отказался я.
Парилка оказалась знатная, приятная. И пиво хорошо. Правда, в памяти мигнули воспоминания о вреде. Посмотрел я на металлические тросы, прогреваемые на пару, бывшие моим сердцем. Скосил глаза на тросы, бывшие печенью. Тросы мне приветливо помахали в ответ.
Ну да, вредно, иронично забулькал я пивом. А вообще, похоже, у Зеленюков этот мойно-банный комплекс — фишка. Слишком всё основательно, явно много труда вложено, да и таланта, отметил я, разглядывая картины, выведенные древесным узором на стенах.
Странно, что девок нет, хотя в реалиях современной жизни… Ну и народу в Зеленюках не так много, чтобы на бордельные дела народ отпускать. Да и деньги столько не стоят сейчас.
В общем — скорее хорошо, что нет, в общем. Но так — было бы интересно. Посмотреть, как я сейчас с женщиной. А то есть подозрения…
Не жизнь, а сказка, с иронией и немалым удивлением отметил я здоровенную, но весма симпатичную орчиху, ввалившуюся ко мне в парную. В полотенчике, которое небрежно откинула. Присела, понимаешь, на полок, откинулась, сиськами на меня поприцеливалась.
Я на это баклашкой отсалютовал, глотнул и бровь поднял. Непонятная фигня, на самом-то деле. И небывальщиной от дамочки тянет неслабо. Не нечисть, но маг точно.
Орчиха прищурилась, ухмыльнулась, да и выдала:
— Кащей? Бессмертный?
— Вежливые люди… и орки, прежде, чем имя спрашивать — представляются, — откинулся я на полок, хлебнул пиво. — И прежде, чем в баню заваливаться — разрешения спрашивают. И говорят, нахрена припёрлись, — потянулся я в пару.
— Лада Алая я, — с полуулыбкой выдала орчиха.
— Тогда Кащей я, Бессмертный, — кивнул я. — Чего хотела-то, Лада?
— Ты трахаться хочешь, Кащей? — в лоб выдала дамочка.
Нет, ну вообще — я, конечно, не против. Но ОЧЕНЬ мне ситуация не нравится. Чуть ли не больше, чем с русалкой не нравится, прямо скажем.
— А ты сама не видишь? — с очень ехидным видом подвигал я бёдрами взад-вперёд, с очевидно и заметно небоеспособным органом. — Зачем пришла, Лада? — с улыбкой спросил я.
— Ну… — посмотрела она на небоеспособный орган. — Это-то мелочь, желание-то чувствуется, — ехидно подмигнула она. — А пришла — на тебя посмотреть. И потрахаться, никогда таких, как ты, не было. А слухи ходят.
— Это какие? — заинтересовался я.
— Да ерунда всякая. Сам на торжище поспрашивай, если интересно, — отмахнулась она.
— И вот ты просто так пришла. Просто потрахаться?
— Ну да, — кивнула она. — Захотелось. И что?
— Ведьма? — уточнил я.
— И так нас называют. Ковен у нас, но не ведьмы мы. Суфражистки, — гордо задрала нос она.
— Феминистки?
— Нет, конечно! — возмутилась орчиха. — Никакого отношения мы к этим дурам не имеем! Мы за равные права!
— Так, погоди, — задумался я. — Не “мужики — казлы, и загнать их в стойло”. А “кто сильнее — тот и правее, а что между ног — пофиг”?
— Считай, что так. Ну а к тебе пришла потому, что захотелось мне. И кашляла я тупорылых, — широко улыбнулась она, — которые языками трепят. Захотела и сделала. Трепятся — нахер пошлю, а то и подальше. Руки распустят — ещё шире улыбнулась она, сверкнув зелёной молнией между пальцами, — без них останутся.
— Понял. В целом — логично, — признал я.
— Ладно, ты трахаться-то хочешь? — уже требовательно уставилась на меня орчиха.
— Можно, теоретически, — задумчиво протянул я.
И был ультимативно за соответствующую деталь ухвачен. И в общем — неплохо вышло. Но…
Блин, я в процессе возвратно-поступательных движений ду-у-умал. И не про возвратно-поступательно! А про социальные, едрить их в дышло, пертурбации. И социально-гендерную справедливость, на новых реалиях основанную!
Ну, например, почему Степаныч с ведьмами связываться не хочет — понятно. Они не враждебны и помогут… вот только старик оперирует “традициями”. Основанными на физическом превосходстве мужчин.
Что у дикарей так — понятно, но уже в этом и прошлом веке было данью традиции, не более. И ведьма, как ко мне сейчас, приперающаяся к мужикам — “гулящая”. А парень, на каждую юбку бросающийся, тогда — норма?
В общем, лицемерие и глупость, если подумать.
И да, всё было приятно и прочее… но вот как-то не восхитился я соитием. И любовница умелая и опытная, и всё такое. Но как-то… не то. Усилий много, толку мало. Как с куревом будет — если не лень, то можно, окончательно решил я.
Лада, кстати, этот момент прочувствовала. Видимо, у неё какой-то вариант эмпатии работал, недаром она на мои “абстрактные мысли” о бабах явилась, да и на них намекала.
— Да уж, Кащей, — через часок выдала она. — Что с тобой, что с вибратором. Ты не оби…
— На что, Лада? — ехидно оскалился я. — Что с тобой, что на лесопилке трудился. Но там — выхлоп больше! — отметил я.
Ну а что? Равноправие так равноправие, хех. Ведьма надулась, подулась-подулась… И заржала. Ну и я погыгыкал, действительно забавно всё вышло. В общем, распрощались и разбежались. Ну и не недоброжелателями, что и неплохо.
Банщик на мою персону после выхода лупал, ехидный взгляд заметил, типа “извиняться” начал. И был послан в баню — и так понятно, что “ведьме” воспрепятствовать не мог. Но и не пытался, так что просто рассчитался я, без всяких “чаевых” и прочих излишеств.
А вообще — неплохо попарился, довольно отметил я. Ряд моментов, конечно, вызывают приступы подпрыгиваний внутренних и паники… Но это глупости, моей бессмертной персоне неприличные, да.
Так что потопал, уже в наступающих сумерках, к своей новой недвижимости. Последняя была на месте, уже построенная и достаточно симпатичная: обшитый безразрывной,
