Инферно - Doktor
— Давай. Все проходяще.
Вторую выпили молча.
— Ну вот. Вроде как и Деда твоего помянули. Что бы там ни говори, а в свое время опером был сильнейшим. Войну прошел. Да я тебе говорил, легенда Управления в мои лейтенантские годы, — произнес Апраксин, убирая бокалы и бутылку в шкаф. А теперь давай о работе. Итак, что мы имеем?
— Нового — ничего. На данный момент Дед был единственной возможностью выйти на этот злосчастный «Феникс». Теперь нет и ее. Конечно и мы и милиция начнем отрабатывать его связи и контакты, пробивать установленных в этой связи людей. Возможно это что-то даст. Но вот время! Дед говорил, что со временем как раз напряг.
— Может на тебя выйдут те, иные, которые, со слов Деда имеют место быть? Возможно Дед предусмотрел страховочный вариант на случай невозможности лично связаться с тобой, или, чего уж там темнить, он же профессионал, на случай, как раз, своей гибели?
— Вряд ли. Или их уже вычислили и зачистили, или они так залегли, что днем с огнем не найдешь. К тому же они, возможно, не знают, по чьей вине прокол, может по моей… Нет, вряд ли кто появится. Во всяком случае, не сейчас и не в ближайшие дни.
— Черт с ним, со временем. Меня сейчас другое беспокоит. Смотри, как бы тебя самого не вычислили. Вдруг Дед рассказал перед смертью о своих контактах? Что, скорее всего, и произошло.
— Не пугайте, шеф, самому страшно.
— Ты вот что, ты же у нас еще в отпуске?
— Формально да.
— Вот и посиди пока дома. Ребята за тобой присмотрят. Я с генералом говорил. Он санкционировал… Да, пиши рапорт. Получишь пистолет на постоянку. Так, на всякий случай. Это все что могу.
— И на том спасибо. Только не усижу я. Вы же знаете.
— Постарайся.
Глава 10
Свет из окна второго этажа падал на одинокую старую сосну, неизвестно каким чудом уцелевшую посреди мощеного тротуарной плиткой двора загородного особняка. Тени от веток порождали причудливые узоры, которые Дуров любил рассматривать, когда возникала необходимость принятия решения по той или иной ситуации, влияющей на направление дальнейшей работы всего вверенного ему сектора.
Стас, его протеже и, одновременно, исполнитель самых деликатных поручений, устроился в удобном кресле в углу кабинета. Он молча смаковал предложенный ему кофе, наслаждаясь покоем и уютом, то есть теми ощущениями, которые мало кто испытывал здесь. Из этого кабинета можно было выйти и «ногами вперед», нет, конечно, еще на своих двоих, но уже, практически, как зомби. Он был одним из немногих, допущенных в «святая святых» структуры, и не просто допущенных, а из числа тех, кто вот так, спокойно мог попивать кофе, предложенный шефом. Обычно такими привилегиями пользовались функционеры куда более старшего возраста и более высокого ранга. Стас понимал, при этом, что такая идиллия может исчезнуть в одночасье и смениться шаркающей походкой «зомби», как посвященные люди структуры называли лиц приговоренных, поэтому ни на миг не расслаблялся до конца. Он старался угодить шефу, с блеском выполняя самые сложные задания и распутывая, образно говоря, самые запутанные клубки и узлы, периодически возникающие, что говорится, на ровном месте. Он был нужен Дурову, ибо делал то, что иные не могли, причем делал играючи, с юмором и азартом, присущим его юному возрасту. Стас научился улавливать малейшие оттенки настроения Сергея Дмитриевича, поэтому сейчас сидел молча, боясь прервать нить размышлений шефа, ожидая новых вопросов и распоряжений. Ему нравилась эта игра, он ощущал себя вершителем человеческих судеб, почти богом, или, в худшем случае, древнескандинавской Норной, обрезающей нити жизни неугодных шефу людей. Дамоклов меч, висевший над ним самим, только придавал этой игре дополнительный смысл, некую пикантность, заставляя работать на бис, выкладываться по полной программе.
Наконец Сергей Дмитриевич отвернулся от окна и задал вопрос, которого, с учетом темы его доклада, Стас никак не мог ожидать:
— Как твои люди? Всем ли обеспечены? Нет ли жалоб? Нет ли недостатка в кадровой подпитке?
Именно этим и нравилась Стасу предлагаемая шефом игра. Она, по его мнению, не давала мозгам заплесневеть.
— Вы имеете ввиду подбор новых людей? В пределах нормы, шеф. Можно было бы и быстрее, но я не привык гнаться за количеством. Мы отбираем то, что нам нужно.
— Это понятно. Иначе и быть не должно. А старые кадры?
— В норме.
— А то, видишь, как оно бывает… Не ждали, не гадали, а у нас инсургенты завелись. В ФСБ наушничают…
— Моя вина, шеф, проглядел. Но проблема уже решена. Больше наушничать не будет.
Дуров вернулся на свое место у рабочего стола и, опустившись в кресло, плеснул в бокал коньяку.
— Плохо, Стас, плохо… Каким ты видишь выход из этой ситуации? Где есть один, там найдутся и другие.
— Будем искать, Сергей Дмитриевич. Из-под земли достанем.
— Сделай милость, Стасик, уважь старика… Да, как там наш опер? Ну что с… Как бишь его?.. Ага, с Дедом общался? Небось, орденок прикрутил?
— Может?..
— Ни в коем случае, Стас. Известный враг, это друг. Найдется новый, так вычисляй его потом. Поэтому ни-ни! Пылинки сдувать… Так что там у него?
— Ему не до орденка сейчас. Его их беспека…
— Кто?
— Служба собственной безопасности…
— А… И что беспека?
— Они обвиняют его в том, что это он убил Ольгу и стрелял в мента. Усиленно разрабатывают эту версию.
— Это в которого мента? В его друга?.. Кис… Кис…
Пушистый белый кот персидской породы запрыгнул на колени Дурову и, стелясь под его ласкающей рукой, завел свою кошачью песню. С неопределенной ухмылкой Сергей Дмитриевич запустил пятерню в пушистую шерсть и, помолчав, продолжил свою мысль:
— Стас, а может мы их переоценили? Только идиот мог выстроить подобную версию. Я понимаю разбирательство по поводу присутствия на месте убийства девчонки… Но друга мочить… Мне всего лишь надо было его на некоторое время затормозить, ибо активен не в меру, а они его сами из игры выпиннуть могут. Нет. Он мне еще нужен. Надо помочь парню…
— Каким образом, шеф?
— Стрельните в него, что ли. Только что бы скоро
