Влюбить и за борт! (СИ) - Юраш Кристина

У меня из глаз брызнули слезы. Я соблазняла изо всех сил… Как могла! А тут … Мои губы задрожали.

— А теперь брысь отсюда! Я ищу карту с этим сраным артефактом! — Искандер пистолетом указал на дверь.

— Как ты можешь искать кар-р-рту, когда девочка плачет? — заорал Кракен.

— Спокойно! Мне надоели эти тайны! То сирена, то рыбий хвост! То кальмара чисть! То опять ноги! То голоса нет! Мне осточертело! Я тащу ее в верховный совет магов! И для этого мне нужна эта карта. Деньги магам не нужны! Но за тот артефакт, они разберутся, что с ней! Вернут ей голос, ноги… — задыхался пират, которого мы вывели из себя. — Я слышал достаточно историй про сирен, ставших людьми! И ни одна из них мне не нравится! В каждой из них сирена умирала! Я не хочу ее потерять!

— А с чего ты р-р-решил, что сир-р-рена умр-р-рет? — заорал в ответ Кракен.

Я смотрела на пирата, чувствуя, как слезы катятся по щекам. Он ищет карту, чтобы достать какой-то артефакт. И обменять его на помощь магов. Ради меня?

Мой прекрасный принц в голубом камзоле стоял в моих воспоминаниях среди нашего сада. В его руках была книга «Основы мореходства».

— Сделайте что-нибудь для принцессы! Подарите ей цветы. Она же ваша будущая жена, — заметил старик, который всегда таскался за принцем. Мне нравился этот старик. Он всегда улыбался, когда я подходила. Но от него плохо пахло духами.

— Я не собираюсь ничего ради нее делать, — послышался гневный голос принца. Он отвернулся, демонстративно раскрывая книгу. — Это — политический брак.

— Вы неправы, ваше высочество, — мягко заметил старик. — Политический брак может быть счастливым. Если вы приложите хоть немного усилий… Самую малость! Просто …

Старик сорвал цветочек. Из нашего сада! Мне подарят цветок из нашего сада!

Я дернулась, снова выныривая из воспоминаний. Я застыла, слыша, как Кракен с Искандером выясняют отношения. И как дымятся пулевые отверстия в каюте.

Как многого я не замечала раньше. Почему же я его тогда полюбила? Потому что он был высоким и красивым. И мне показалось этого достаточно. Красивый и высокий! И взрослый! Спокойный и рассудительный!

Голубой камзол без единого пятнышка или пылинки показался мне холодной сосулькой. Идеальные манеры, которые восхитили меня тогда, просто игрой на публику. А взрослый и снисходительный взгляд — скрытым презрением. Ледяной мальчик с ледяным взглядом.

Так взрослые дети презирают малышей, которые лезут к ним со всякой ерундой. И всячески подчеркивают: «Я — старше. Мне не нужны эти глупости. Я уже вырос из них!».

И маленькая принцесса, бегущая по саду с пирожным в руках, казалась дурочкой. «Я сама их приготовила!», — повторяла я, вспоминая, что повар разрешил мне украсить их вишней самостоятельно. Мне так хотелось ему понравиться. Так хотелось, чтобы он улыбнулся. И сказал «спасибо»! Но принц никогда не благодарил меня. И я заметила это только сейчас, когда стали возвращаться воспоминания. Как правильно поступил маг, стерев их.

Я дернулась от выстрела, глядя на багровый расстегнутый камзол, на белые манжеты сорочки. На направленный в сторону орущего призрака пистолет. И яростный взгляд.

— Кальмар-р-р! — орал Кракен. — Единственный безмозглый обитатель мор-р-ря!

— Прекрати! — послышался выстрел. — Я сам разберусь! Не нужно делать из меня идиота!

Я смотрела с какой страстью Искандер доказывает Кракену, чтобы тот не вмешивался! И в пояснительной бригаде он не нуждается!

— Я помню тебя еще кальмар-р-ром, котор-р-рый р-р-рыдал, напр-р-равляя пистолет! Кр-р-ричал, что пир-р-раты — это мер-р-рзость! Котор-р-рый бр-р-резговал добычей! — кипятился Кракен.

— Прекрати меня считать маленьким мальчиком! Которому все нужно на пальцах объяснять! — заорал Искандер. — Он умер! Он утонул! Сдох! Его сожрали акулы!

— Кальмар-р-р! Оскор-р-рбили его высочество! Оскор-р-рбили до глубины души! Напомнили его детство! — орал Кракен, маяча справа от меня.

Я смотрела на пирата и понимала. Я разучилась говорить: «Спасибо!», разучилась обращать внимание на помощь и попытку стать ближе. Игнорировала все попытки хотя бы подружиться, смотрела на всех свысока. Я упустила тот момент, когда стала тем самым холодным и высокомерным мальчиком в синем камзоле, которому маленькая влюбленная девочка несет пирожные через весь сад.

Моя рука коснулась ручки, и я открыла двери. Странно, когда ты перестаешь разговаривать, начинаешь слышать себя. И свои мысли. Ты начинаешь замечать такие вещи, которых не замечала ранее.

Корабль скрипнул и чуть-чуть наклонился. Я просто шла на палубу.

Среди принцев и принцесс, среди королей и королев не может быть речи о любви. И теперь я знаю почему. Потому что каждый ведет себя так, словно ему весь мир обязан. Я стояла на палубе, глядя на волны и далекий вечерний горизонт.

Я замерзла и решила вернуться в свое бывшее посольство. Я же уже не принцесса Ивернеса?

Дверь со скрипом открылась, я посмотрела на свое отражение в зеркале и впервые улыбнулась ему. За стенкой были слышны разборки. Я укрылась отрезом дорогой ткани, подложила под голову меховую накидку и перевернулась на ворохе тряпья.

— Сирены умирают! — орал Искандер.

— Непр-р-равда! Ее мать нашла своего пр-р-ринца! — орал в ответ Кракен.

— Надолго ли? — рявкнул Искандер. А в комнате что-то грюкнуло.

Я накрылась отрезом ткани и задремала. Мне снился сон, о том, как я маленькая обнимаю своего принца, умоляя его никуда не уплывать. Принц стоит, опустив руки. Он не обнимает меня. А я держу его, боясь отпустить хоть на мгновенье. А потом все изменилось. Мы как — будто стали расти. Я разжала объятия, чувствуя, как меня обнимают. Передо мной стоял не маленький холодный принц. А грубый пират. Я смотрела в глаза, которые не узнала. Если раньше они были ледяными. То теперь они были жестокими. Обнять или нет? Я знала, как бывает больно, когда обнимаешь только ты. Поэтому подняла руки и положила их ему на грудь.

В момент сна я видела, как Искандер наклоняется ко мне, словно для поцелуя, но почему-то тянется не к губам, а к шее… Сначала шею щекочет дыхание. Мои руки сжали до боли.

И я проснулась, видя над собой жуткого пирата. Я упиралась ему в грудь руками. Глаза его горели каким-то жутким светом. А когда он открыл рот, то оттуда показались длинные, острые клыки. Я узнала его! Он стоял на свадьбе позади меня. И что-то говорил про жениха!

Ужас заставил меня дернуться. Закричать я не успела, поскольку мне зажали рот. Сердце забилось, когда клыкастая пасть приближалась ко мне. Я пыталась оттолкнуть его ногами, брыкалась и пыталась укусить его грязную руку.

Мне на щеку капнула слюна. Пасть раскрылась возле моей шеи, пока я отчаянно дергалась. Моя рука нащупала какую-то штуку, похожую на подсвечник. И я со всей силы ударила по пирату. Тот на мгновенье выпустил меня. А мне все казалось, что я ударила недостаточно сильно.

В тот момент, когда мне удалось вырваться, я открыла рот, чтобы позвать на помощь, как вдруг вспомнила. Мне же нельзя!

Меня пугало то, что я не могла продвинуться к двери. Страшный пират с горящими глазами стоял между мною и дверью. Но самым жутким было то, что в зеркале отражалась только я. Такое чувство, словно в комнате, кроме меня никого не было.

А моих руках был подсвечник, который я выставила вперед. Я пятилась в сторону стены, глядя на это чудовище. Что же делать? Я не могу позвать на помощь! А вдруг это только сон? Я же не вижу его в зеркале?

Но если это был сон, то уж больно страшный! Бледные щеки, впавшие глаза со странным свечением и жуткий оскал — это то, что мне ужасно не хотелось бы увидеть во сне!

А что если бросить подсвечник в зеркало? Но тогда мне будет нечем обороняться? Я металась между двумя мыслями. А потом отчаянно швырнула тяжелое украшение интерьера прямо в свое отражение. Звук был очень громкий, как мне показалось. Но ничего не произошло.

Я поняла, что лишилась единственного оружия, как вдруг увидела острые осколки на полу. Схватив один из них голыми руками, я направила его на чудовище. Мои руки дрожали. Я почувствовала, что в руках потеплело. Мне на юбку упали темные капли.