Захлест. Часть 1 (СИ) - Фансиер Серхио

Удалось заметить и почувствовать, что чужого присмотра нет. Поняли, что бесполезно искать "секретные" технологии за городом и в выходной? Поглубже зашел в рощу и приступил к зеленым пробам. Трава и однолетние растения на пробу не откликнулись.

"Ищем что-то многолетнее с древним происхождением. Лишайники, мох какой-нибудь", - размышлял лесной защитник иномирья Леший.

- Где-то должны быть папоротники. Мох поищем дальше в старом лесу. - пробормотал я себе под нос.

Природа не подвела. Слабые эманации зеленой пробы нашлись в "невзрослых" деревьях. Потом, видимо, когда заматереют толстой корой, и своих жизненных сил на борьбу с чужой энергией становится достаточно. Поэтому, в досках на строительном рынке проба ничего не показывала. Когда же папоротник -растение с доисторическим происхождением - ничего не показал, это меня расстроило. Для повторной пробы в расстройстве выдернул куст из земли и, о чудо, корни оказались с эфирной защитой. Возьмем на заметку.

Сделал кружок по лесу, подождал пока голоса какой-то компании удалились и добыл десятка два корешков. Стебли для конспирации воткнул там же в землю. В тени хвойного великана собрал немного отталкивающего ману мха. Дома высушу и добавлю в свою коллекцию.

Еще не отпускала мысль, что лечатся деревья своим соком или смолой. Янтарь же сохранил защитные "зеленые" свойства. Смолу собрал со старых хвойных великанов и отправился искать сырье на диких плодовых.

"У нас знаменита смола тропических деревьев ладан. Ему приписывались мистические свойства. Не исключено, на протяжении нашей эволюции тоже была борьба с влиянием иномирья", - раздумывал Леший.

Этот заповедник славился разнообразной растительностью, поэтому через полчаса блужданий поиск увенчался успехом. Открылась красивая поляна с десятком старых диких фруктовых деревьев. На ветвях яркими лампочками висели желтые грушки. Сорвал и попробовал одну. Фу! Жесткая и терпкая. Подивился красоте места и полез по кривым и колючим стволам, поцарапался, но наскреб десятка два комков застывшей древесной смолы. Мана от них разлеталась. Я был счастлив!

"Смола должна растворятся в спирте. Будет нам пропитка для костяных мембран. Кстати, из костей тоже клей делают. Достать бы костей варана", - Лешего, как он выражался, колбасило от новых горизонтов. Из-за его творческого восприятия новые возможности чародейства увлекли меня самого и успешно сублимировали гормональные приливы молодого организма. Даже турничок слегка забросил.

- Где ты потерялся, мы уже переживали. Раздевайся и поплавай.

Мои дорогие мамы грелись на солнышке в новых купальниках и темных очках.

"А они еще очень даже ничего!" - услышал от Лешего и согласился.

Выходя из воды, наткнулся на Лузану, стоящую рядом с каким-то парнем. Легкий загар очень шел ее ладной фигурке. Светлый купальник с коричневыми окантовками только подчеркивал достоинства ее фигуры и бронзовый оттенок кожи.

- Тамти! Как здорово, что ты тут! Познакомься с моим братом. Можешь звать его Ветер.

Парень осуждающе посмотрел на сестру.

- Имя почти соответствует содержанию его головы, - не унималась сокурсница. - Ветер, а это наш лидер на практике Тамти Браст. Я рассказывала, как мы, буквально, кровью защитили свою честь чародеев. Тамти, помнишь, как до изнеможения гнали воду в бак, а как я тебя спасла от песчаного вихря ...

Такая характеристика, данная мне, и непосредственность красивой девушки смутила меня, и я, вспомнив свою робкую попытку поцеловать ее пальцы, что-то замычал об огромной, просто вселенской благодарности спасительнице и вдохновительнице...

Как приятно было слушать ее смех и мягкий грудной голос. Ветер, сначала скованный, расслабился и стал участвовать в разговоре, расспрашивая о наших чарах и как мы смогли в каскадах подстроится друг к другу. А рассказ о краско-пушке привел его в восторг.

- Ветер поступил на первый курс нашей Третьей бурсы, - сообщила Лузана. - Ему повезло больше, чем нам. Нам пришлось навыки чар, буквально, с ожогами выгрызать до боли в чародарах, а ему будет легче. Я с ним многие начальные приемы уже прошла. Он даже воздух чувствует. Не совсем уверенно, но у него три года впереди.

Про себя я отметил, что после нашей изматывающей учебы в бурсе она еще находила силы для занятий с братом. Кроме симпатии проникся и уважением к ней.

- Ты с кем? - опомнилась девушка и стала подозрительно оглядываться.

После моих слов о маме и тетушке ее лицо снова заиграло улыбкой, а в моей груди потеплело. Что там пискнула мне интуиция - промолчу. Ветер заскучал и убежал купаться. Внутреннее ощущение, что я уже смог чего-то добиться в жизни сам, неожиданно вытолкнуло из меня:

- Идем погуляем. Там такая красивая роща, на ветвях висят ярко-желтые груши, словно праздничные игрушки, и нет криков возбужденных детей...

- Пошли. Только родителей надо предупредить, - нет слов, как порадовал её быстрый ответ. Она еще не знает о моей работе и успехах.

"Про успехи еще вообще никто не знает!" - осадило меня нутро.

Сам быстро добежал к своим мамам и предупредил, что встретил сокурсницу.

- Та-амти-и! - проворковала та мама, которая Мила, суя мне в руки кулёчек с маленькими десертами. - Не теряйся, ты уже не просто бурсак, и не только бурсак!

Чем дальше мы уходили по тропинке, тем сильнее к горлу подступал предательский комок, мешая подбирать слова о красоте природы и прелести моей попутчицы. Свернули на боковую тропинку и, уворачиваясь от колючего кустарника, подошли к поляне с живописными дикими грушами.

- Смотри, там за кустами цветы необычные. - скрылась с тропинки Лузана.

Поспешил за ней. Сорвал цветок и делая вид, что устраиваю его у девушки в волосах, подошел вплотную и, склонившись, прикоснулся губами к ее щеке. Потом наклонил голову еще ниже и ощутил губами нежный бархат шеи...

Когда мы чуть не задохнувшись, оторвали губы друг от друга, Лузана шепнула на ухо:

- Почему ты меня на практике погулять не пригласил, я же чувствовала...

Что тут скажешь? Лучше ответить губами...

После запаморочного целования и ощущения взаимной близости с большим трудом усмирили порывы страсти и вновь двинулись по тропинке. Хотелось рассказать о чувствах, захлестнувших меня, и я не сдерживался. Говорил о ее глазах, губах, груди, о том, что уже давно ищу глазами среди бурсаков ее фигуру. Она отвечала, что хотела со мной общаться, а я то смотрел на нее призывно, то отталкивал холодностью. Мой сильно упрощенный и укороченный рассказ о работе в лаборатории, как мне показалось, ее воодушевил. Она даже незаметно для самой себя теснее прижалась к моему боку. Скажем прямо, до этого рассказа социальный статус моей семьи охлаждал возможное развитие отношений, и мы могли даже при взаимном притяжении рассчитывать только на короткую интрижку. Сейчас она, как-бы, по-другому посмотрела на возможность нашего сближения.

- Теперь, господин сотрудник Третьей государственной бурсы, сообщаю, что я - ваша прилежная бурсачка третьего года обучения, - в шутку она начала примеривать мои регалии. - Вы разрешите мне как-нибудь посетить вас на рабочем месте?

- Несомненно, красавица. Вы украсите тусклый быт лабораторной реальности. Сбросят пыль и зажгутся жадным блеском вожделения безмолвные индикаторы приборов ... - и из меня поперло. А ей нравилось!

- А ты там все лето проработал?

Такие, скажем, более уверенные интонации появились, показывающие, что уже не зазорно симпатию легализовать и чуть расширить дружеские отношения.

"С уровня бутерброда на уровень... двух бутербродов", - прикололся Лешак.

Невербальные знаки, невольно демонстрируемые Лузаной, вызвали стёб другого мира: "Еще чуток и выйдешь из категории просто сокурсник в категорию - папа сразу не прибьет".

Потом я рассказал, что, несмотря на каникулы в бурсе, с первого дня наступающей десятины у меня напряженный график. Предложил повторить поездку на озеро в следующий выходной, взять лодку и покататься. Почувствовал легкое недовольство долгим ожиданием, но получил согласие.