Шпион в Серебряном замке (ЛП) - Ривет Джордан

Но какой была их цель? Раненых и погибших аристократов уже убрали с баржи, и Мика не знала, сколько было жертв. Обсидианцы просто пытались убить как можно больше аристократов? Или они что-то забрали?

Баннер вернулся из трюма, его одежда почернела и дымилась.

— Выживших нет, — кратко сказал он. — У капитана-обсидианца было это.

Он вручил Мике флакон без ярлычка, похожий на тот, каким капитан бросил в нее. Он был пустым.

— Наверное, это он использовал на гребцах.

Мика убрала флакон в карман, ощущая печаль из-за Мышц, которые помогли ей до этого. Простые Таланты снова пострадали из-за схем, которые не были с ними связаны.

— Думаю, это была Брин, — сказала она, глядя на реакцию Баннера. Она не знала, отвечал ли он Брин взаимностью. Может, та симпатия была частью роли.

Баннер нахмурился, обдумывая обвинение.

— Она занималась подготовкой почти всего для круиза. Такое возможно.

— Ты знаешь, где живет ее мама? — Мика вспомнила о болезни матери служанки. — Может, кто-то угрожал ей.

— Мама Брин умерла в прошлом году, — сказал Баннер. — Я сидел с ней на похоронах.

— Ох.

Другие слова не требовались. Мика и Баннер вернулись к Джессамин и Калебу и забрались в одну из лодок, посланных на помощь. Они покидали корабль последними. Как только они отплыли, баржа стала тонуть, вода кипела и шипела, пока гасила огонь.

— Я за это платить не буду, — заявила Джессамин.

Их приняли на борту судна, ловящего кальмаров, и увели в тесную каюту, где матросы поспешили укутать их одеялами, от которых пахло рыбой. Джессамин смотрелась в одеяле, как в мантии, оставалась величавой, пока матросы и аристократы суетились вокруг нее. В смятении Мика смогла отвести Калеба в сторону и сказать ему на ухо:

— Теперь ты ответишь на мои вопросы?

Калеб явно ожидал этого, вышел на палубу, где их не могли подслушать. Теперь их сопровождали все лодки и корабли, которые были в миле от баржи, они следили за их возвращением в город. Некоторые аристократы продолжали праздник с их спасителями. Мика заметила, как лорд Ривен пил ром с матросами на барже с плоским дном недалеко от их рыбацкого судна, явно хвалясь тем, как сражался.

Калеб подошел к борту, уперся ладонями в перила, словно готовился к вопросам Микки.

— Задавай.

— Что ты такое?

Калеб фыркнул.

— А ты спрашивала, почему я не говорю об этом.

— Ты непробиваем, — сказала Мика. — Ты поднял балку, словно она ничего не весила, значит, ты из Мышц. И я точно видела, как ты очень быстро двигался, значит, ты и Пятно!

— Я говорил тебе, я — не Пятно.

Мика скрестила руки, одеяло с запахом рыбы соскользнуло с ее плеч.

— Ты можешь и менять облик?

— Не знаю. Потому я хотел узнать, как твое перевоплощение работает, как оно ощущается.

— И что ты сделал? Похитил Таланты и украл их способности? Может, забрал всю их кровь в своем складе?

— Конечно, нет, — Калеб повернулся к ней. — Я не знаю, как стал таким. Поверь, я хотел бы понимать.

Усталость и смирение в его глазах заставили ее замереть.

— Ты всегда был таким?

— С детства, — он провел рукой по волосам, пепел сыпался на его плечи. — Я начал замечать это, когда мне было шесть или семь, что нормально для Талантов. Но в этом нет ничего нормального. И я не могу управлять ничем из этого.

Мика хотела ему верить. Его лицо было добрым и открытым, как тогда, на утесе в Галлтоне. Но это открытое лицо скрыло большой секрет.

— Почему ты скрываешь свои способности? — спросила она.

Калеб постучал пальцами по перилам, не сразу ответил. Но она знала, что он ответит. Уже не было смысла скрывать это от нее.

— Моей семье стыдно, — наконец, сказал он. — Они думали, что проблемный ребенок плохо скажется на них, — он покачал головой, словно отгонял старую рану. — Теперь проще молчать об этом, чем пытаться объяснить, — он взглянул на нее. — Или люди обвинят меня в том, что я пью кровь Талантов.

Она скривилась.

— Прости за это.

— Все хорошо, Мика.

Калеб поймал ее взгляд и удерживал. Ее кожу покалывало от этого. Как он всегда мог так ее… видеть? И он впервые назвал ее Микой.

Она поправила одеяло, сползшее к локтям, попыталась продолжить разговор:

— И ты думал, что поможет понимание воплощений? Потому задавал мне много вопросов.

— Ты управляешь каждым дюймом своего тела, — Калеб окинул ее взглядом, и Мика ощутила жар румянца. — Я не могу предсказать, какая способность проявится. Они пару раз спасали меня, как сегодня, но порой я пытаюсь использовать один из Талантов, а ничего не выходит, — Калеб приподнял рубашку и показал жуткий шрам на его животе. — Это я в детстве по глупости нарвался на драку не с тем человеком.

Мика коснулась шрама, ощутила грубую поверхность под пальцами. Его кожа была теплой под ее ладонями, и она услышала, как его дыхание дрогнуло от ее прикосновения. А потом он опустил рубашку, взглянул на лодки вокруг них. В свете множества ламп и факелов их могли увидеть.

Калеб прильнул к перилам и сухо сказал:

— Теперь ты знаешь о моем проклятии, а таких людей мало.

— Я бы не звала это проклятием, — сказала Мика. — Я очень много раз хотела, чтобы моя способность была связана со скоростью или силой, — она вспомнила, как получила назначение и боялась, что ее не послали в Обсидиан, потому что она плохо умела сражаться. Скорость помогла бы с этим. И если бы ей хватило сил победить врага из Обсидиана, она могла бы выяснить информацию, а не быть на волосок от смерти от удушья.

— Ты не понимаешь, — сказал Калеб. — Это проклятие, когда ты не знаешь, проявится ли способность в нужный момент. Неудобно вдруг использовать скорость Пятна на глазах у людей, но в бою есть шанс не пострадать от удара. Когда шанс пятьдесят на пятьдесят, что клинок не пробьет кожу, этот риск манит. Или, если кто-то в беде, ты пытаешься спасти их своей силой, но она не приходит, и ты смотришь, как они… — он умолк, ему не нужно было заканчивать. Он посмотрел на огни на воде.

Там была болезненная история. Мика опустила ладонь на руку Калеба. Они все равно уже не придерживались рамок приличия.

Его кожа была горячей, куда жарче, чем миг назад.

— У тебя лихорадка.

— И это еще одна проблема с моими всплесками силы, — Калеб снова посмотрел на нее, его глаза стали стеклянными.

— После этого тебе плохо, — сказала Мика. — И в ту ночь, когда я тебя нашла…

— Верно. Дядя Обер думает, что я не должен быть Талантом, и то, что я делаю, сжигает много энергии сразу. Мое тело не справляется.

Мика нахмурилась. Что-то тут не вязалось, но она не знала, что.

— Я вскоре буду бесполезным, — сказал Калеб. — Я могу довериться тебе…?

— Я доставлю тебя домой невредимым.

Калеб мягко улыбнулся.

— Спасибо. Я хотел спросить, можешь ли ты не упоминать об этом никому, даже в своих официальных отчетах?

Мика замешкалась. Она должна была передать это мастеру Киву, ведь уже назвала лорда Калеба как подозреваемого. Она хотела больше всего доверять Калебу, но его слова этой ночью не сняли подозрения. Она предаст свой долг, если ничего не скажет.

— Почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал? — сказала Мика. — Может, у тебя пятый Талант. Может, люди в Академии помогут тебе.

— Дядя думает… ого, голова кружится, — Калеб сполз и сел на палубу. Мика вспомнила, как нашла его на крыльце, как он терял сознание. — Он думает…

Калеб умолк, веки опустились, и Мика не узнала, что думал его дядя. Она не верила, что попытки Обера помочь Калебу зельями энергии были хорошей идеей. Ему нужна была помощь эксперта.

— Поговорим, когда тебе станет лучше, — сказала она. — До этого я ничего не скажу.

Калеб пробубнил что-то невнятное, его голова опустилась на колени. Мика села рядом с ним, прижала ладонь к его, пока судно плыло к городу.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Замок был уже переполошен, когда они вернулись через несколько часов после полуночи. Император Стил следил за кризисом из тронного зала со строгостью бури. Он заставлял Пятна доставлять его приказы почти так же быстро, как мог писать их. Он заставил стражу Кристальной гавани и Старых Королей искать напавших, которые будто пропали, сбежав с баржи.