Отельер из иного мира (СИ) - Чехин Сергей Николаевич

— Да!! — взревел, тряхнув кулаком. — Есть! Победа!

Ривер едва хватило сил, чтобы спланировать на землю. Перевернувшись на спину, девушка раскинула руки и часто задышала. Первым подбежал к ней, приподнял голову и осторожно спросил:

— Ты в порядке?

— Жить буду, — она кисло улыбнулась. — Но не так долго, как могла бы.

Вот и все — кошмар позади, а здравница в безопасности. Хотел уже сходить за вином, как вдруг прибой забурлил и из пенных барашков поднялась Галлифида, держа в руках тело инквизитора.

— Одна из ваших упала в море, — равнодушно отчеканила грейса. — Я спасла ее в знак благих намерений, но она не дышит.

Марту положили на песок рядом с эльфийкой. Та поморщилась и отползла в сторону — еще и плюнуть хотела, но в горле пересохло. Вот так подарочек, елки-палки. Было бы куда проще, если бы Марта бесследно исчезла в пучине — чтобы, как говорится, наверняка. А теперь что с ней делать? Просить отнести обратно и сунуть под тяжелый камень? Самим набить карманы и отвезти на лодке, где поглубже? Черт… Прекрасно понимал, какими проблемами обернется вмешательство, но вот не мог просто стоять и смотреть. Не в то время вырос, не так воспитывали, хоть и говорят, что нынче человек человеку — волк. Но если бы мы в самом деле жили по таким правилам, то вымерли бы еще в каменном веке. Человек стал человеком не тогда, когда поумнел и научился изготавливать орудия труда. А когда обрел чувства любви и привязанности — совершенно иррациональные и бесполезные в мире дикой природы. И долгий путь к цивилизации начался не с копья или топора, а с первой срощенной кости и дожившего до старости сородича.

А мы что, совсем звери? Но если ее откачать, она увидит дикарку и тогда… А, плевать. Скажем, грейсы нашли ее и принесли для обмена. Что-нибудь соврем — ведь одно дело честный бой, а другое — радоваться медленному угасанию и даже не попытаться помочь.

— Генри, сюда, — одной рукой я бы не справился, да и сил не хватило. — Преклоните колено.

— Я уже рыцарь, — проворчал здоровяк, не понимая, чего от него хотят, но все же подчинился.

— Теперь положите ее сверху животом вниз, — указал на Мадрейв.

— Что вы задумали? Поглумиться над трупом?

— Она еще не труп, но очень скоро станет.

— Так и хвала богам!

— Прошу, быстрее! Это приказ!

Совместными усилиями мы избавились от воды в легких, но это — лишь половина дела. С трудом объяснил, как и с какой частотой проводить непрямой массаж сердца, но Марта не дышала слишком долго, и без воздуха все пойдет черепахе под хвост.

— Ривер, магия еще осталась?

— Нет, — простонала в ответ. — Я на нуле. Выжата и высушена, как батист в духовке.

— Тогда придется по старинке, — а для местных, похоже, по небывалому новшеству. — Вдыхай побольше, зажимай ей нос и разом выдыхай в рот.

— Ты с ума сошел? Хочешь оживить эту тварь?

— Милорд некромант? — Норманн настороженно вскинул голову и поднял ладони, точно до того момента замешивал коровьи лепешки.

— Нет! Никакой мистики, только наука. Не отвлекайтесь. И сильно не налегайте, а то ребра трещат.

— Так… — ведьма встала и достала кинжал. — Надо закончить, пока твой гребаный гуманизм не завел нас всех на костер.

— Ривер, послушай!

— Нет-нет-нет, мой милый, — она встала над телом и нацелилась на дрожащее горло — майор гнал кровь в правильном ритме. — Сам послушай. Эта сука мне всю жизнь мелко гадит. Таких как она в живых не оставляют — дороже выйдет. И коль уж боги дали шанс поквитаться…

— Ты уже расквиталась! Ты победила!

— Вот поэтому и надо добить — для верности.

— И что, просто зарежешь ее, как свинью?

— Ну почему же. Свинки — милые, а это — змеюка подколодная. Не жалко.

— Ладно, — пожал плечами и даже не поморщился от боли. — Хорошо. Дело твое — валяй.

— Мне продолжать? — Норманн явно хотел убраться подальше от попахивающего ересью действа.

— Нет, зачем? Давай, Ривер — режь.

Ведьма опустилась на колени, но заносить клинок не спешила — только смотрела на распахнутый рот, закатившийся глаз и налипшие на лоб светлые локоны.

— Всю жизнь… — прошипела, опустив голову. — В академии, во дворце, на заданиях. Таскалась хвостом по всему свету и унижала, оскорбляла, подзуживала. Ты такая… ты сякая… Тут не так. Здесь на эдак. Даже сюда приперлась… И все лишь за то, что я чуточку ее превзошла. Ненавижу… Ненавижу!

Она вскинула дагу и швырнула в песок. А после набрала полную грудь и прильнула к потемневшим губам.

— Майор, продолжайте.

— Да чтоб вас…

— Качаем, качаем, качаем — выдох.

Я словно дирижер руководил реанимацией, но Марта не спешила пробуждаться от вечного сна. Сколько она провела на дне — минуту, две? Это не предел, а колдунья наверняка сильнее и выносливее обычного человека. Но почему мотор не заводится, мы же все делаем правильно!

— Ну же, — Ривер в перерыве осыпала тело руганью и проклятьями. — Вставай, тупая ты сука. Надеру тебе жопу еще раз, и тогда пощады не жди. Марта, вставай! На зачет опоздаешь — я что, зря тебя весь семестр тянула?

Эльфийка закрыла лицо предплечьем и зарыдала. Генри зажмурился и шумно засопел, Инга сняла очки и сжала переносицу, а грейсы сели в прибой и внимательно наблюдали за происходящим.

— Ривер, — коснулся дрожащего плеча. — Не сдавайся.

— Она только и делала, что веселилась и бегала по балам, пока я безвылазно зубрила предмет за предметом. Неужели моя вина в том, что училась лучше? Неужели я виновата, что со мной дружили только книги и магия?

— Ривер, ты сможешь! И скажешь, наконец, ей все это в лицо!

— Я не…

— Давай!

Ведьма набрала полную грудь и дохнула еще раз, обжигая слезами холодеющие щеки. Собралась уже выпрямиться, но не смогла — пальцы крепко сжали волосы на затылке, а миг спустя другая рука намертво обхватила за талию. Ривер вытаращилась и замычала, но Мадрейв не отпускала, словно ведьма была нужна ей, как воздух. Впрочем, так, скорее всего и было — причем уже давно.

Вдоволь насытившись поцелуем, она откинулась на песок, медленно и тяжело дыша. Эльфийка с темными пятнами на скулах и стиснутыми зубами отвесила сопернице звонкую пощечину, потом еще одну, а потом ткнулась лбом в грудь и заревела пуще прежнего.

— Ну что ты… — Марта погладила ее по волосам. — Нашла по ком плакать…

— Почему? — Ривер вскинула голову и уставилась гневным взором. — Почему ты так себя вела?

— Потому… — инквизитор судорожно сглотнула и часто заморгала. — А, плевать — мне все равно конец. Я просто пыталась привлечь твое внимание. Увидеть лишний раз. Услышать твой голос. Получить по морде — ведь иных ласк от тебя не дождешься. Я восхищалась тобой с тех самых пор, как безродную, но одаренную девчонку поселили в одной келье с настоящей темной эльфийкой. Мне говорили, что ты безумна, опасна и ненавидишь людей, ведь тебя силой забрали из семьи. Стращали, что зарежешь ночью или нашлешь страшную хворь. Но я всегда восхищалась твоим талантом. Ощущала нечто схожее в судьбах и характерах. Две оторвы, два изгоя, две сильнейшие волшебницы. Но ты всегда была лучше во всем, и я даже не пыталась с этим спорить. Зачем? Ты была злая и колючая со всеми, кроме меня. Помогала, когда я не справлялась. Утешала, когда болела душа. Защищала от всяких придурков, хотя страдала сама. И я полюбила тебя, Ривер Айверсайн — не как сестру или лучшую подругу. И люблю до сих пор. Но за это положен лишь один исход — смертная казнь. Вот и приходилось выкручиваться, чтобы увидеть хоть одним глазком… — она устало хохотнула. — Одним глазком… ну да. Как-то раз — уже после выпуска — ублюдок из Ордена что-то заподозрил и написал донос. Меня отправили на дознание — хотели выяснить все о моих пристрастиях, включая имена и явки. В том подземелье глаз и оставила, но тебя не сдала, — ослабшая ладонь провела по мокрой щеке. — А теперь уже не отвертеться — слишком много свидетелей.

— Это да, — расправил затекшую спину и почесал макушку. — Поединок вышел знатный.