Тимофей Печёрин - В режиме отладки
«На крови народа и на армейском горбу наверх поднялось ворье, жулье и море некомпетентности!» — чеканил с трибуны депутат Золтан, а Радвану от таких слов неожиданно сделалось тошно. Ведь словно бы совсем недавно тот же самый человек принимал орден и новое звание от главы Временного Совета — ныне ставшего премьер-министром. Тот же да не тот: не состоял тогда еще Золтан в новоиспеченной партии оппозиционеров. И носил китель с орденской колодкой, а не пиджак с галстуком, да депутатским значком.
— Ладно, переходим к делу, — начал Радван, обращаясь к своему гостю, — вы сказали, нужно кое-кого найти и непременно доставить живьем. Причем, если я не ослышался, этот «кто-то» — женщина.
— Верно, — эльф кивнул, — ее зовут Лорентиль.
Под его руками заискрились крохотные разноцветные огоньки. Поднявшись сантиметров на десять над столом, они соединились, превратившись в объемное изображение женского лица. Добротное такое изображение, предельно правдоподобное — оно давало сто очков вперед самому качественному фотоснимку.
Даже по людским меркам та, кого пришелец назвал Лорентилью, была красива. Вернее сказать, особенно по людским меркам. Ибо если излишне ухоженный, утонченный облик эльфа-мужчины Радвана, например, раздражал, то женщине такая утонченность подходила как нельзя лучше. Настолько, что красотки из глянцевых журналов казались на ее фоне размалеванными до омерзенья куклами.
И в то же время заподозрить Лорентиль в принадлежности к иному миру было сложно. Тем более что злополучные острые уши она надежно прятала под серебристыми волосами, ниспадающими до плеч. Без них эльфийка почти не отличалась от человеческих женщин… разве что выглядела хоть чуточку, но лучше любой из них.
— Наши законы, — говорил эльф, в то время как изображение медленно поворачивалось, — не запрещают и даже приветствуют экспедиции в иные миры. Ведь в них можно почерпнуть новые знания, что могут быть полезными нашей расе. Но закон категорически осуждает беглецов — тех, кто стремится покинуть родной мир навсегда. И тем самым предать его…
— Где-то я уже слышал… вернее, читал о подобном, — не без иронии заметил Радван, — в книжках фантастических. Когда еще в школе учился. Высшие расы, волшебные миры, визиты туда-сюда. И все равно… не представляю, чтобы кто-то, да в здравом уме мог променять волшебный мир — на это.
И он обвел рукой кухню, давно заждавшуюся ремонта.
— В книжках-то все чаще наоборот бывало. Не вы к нам, а мы к вам.
— Нет, что вы! — неожиданно жестко отвечал эльф, — даже недолгое пребывание в нашем мире исключено. Ничего личного, просто нам незачем привечать существ, загадивших собственный дом. Зачем? Дать им нагадить теперь у нас? Это во-первых. Во-вторых, чем меньше существ из иных миров узнает о нас, тем нам же и безопаснее. А случайный гость, и тем более перебежчик способны без зазрения совести выболтать любой из наших секретов.
— И то правда, — согласился Радван, — только сомневаюсь, чтобы хоть кто-то, по крайней мере, у нас, мог им поверить. Скорее уж подобного путешественника по мирам упекли бы в сумасшедший дом. Особенно шибко болтливого…
— Упекли-то бы, упекли, — проговорил эльф, — но кто-то все равно бы поверил. Те, кому это нужно.
Вот с последним доводом Радван уже не мог не согласиться. И даже неплохо представлял себе «тех, кому нужно».
А гость из другого мира продолжал:
— Мы не в курсе истинных намерений Лорентили, равно как и причин бегства. И, тем не менее, получили приказ как можно быстрее вернуть ее. После чего, если вам интересно, беглянку ждал бы пожизненный запрет на посещение чужих миров. Мы… как бы сказать так, чтобы было понятно? Ах, да: мы почувствовали, что беглянка находится здесь. В этом городе. Беда в том, что на большее мы оказались не способны.
— Мешают? — с толикой сочувствия спросил Радван, и собеседник его вздохнул — печально и совсем по-человечески.
— Я уже говорил: шагу нельзя ступить. Эти ваши… как вы их называете… полицейские — просто беда. Хватают и подозревают любого чужака только за то, что он чужак. И хотя мы пытались маскироваться под коренных обитателей вашего мира, помогло это слабо.
— Оно и видно, как вы пытались, — не удержался от ехидства Радван, — так пытались, что я, например, сразу вас заподозрил.
Признаться, бдительность столичной полиции досаждало и ему тоже: все эти проверки паспорта на каждом углу, въезд в столицу по пропуску, придирки при нарушении комендантского часа. Хотя относились к Радвану не в пример терпимее, чем к остроухим пришельцам. Сказывалось, очевидно, военное прошлое… а также нынешняя его работа, столь нужная в это неспокойное время.
— Делать что-либо в таких условиях почти невозможно, — все жаловался эльф, — и вот результат. Оказавшись в этом городе, дальше мы не продвинулись в поисках ни на шаг. Некоторые из нас пытались сопротивляться, давать отпор представителям местных властей… и так мы понесли здесь первые потери. Тогда…
— …вы где-то и от кого-то узнали обо мне, — догадался Радван, — вернее, о людях моей профессии. Что ж, со своей стороны могу сказать, что дело это мне по силам. Тем более, я где-то видел эту вашу Лорентиль… правда, недолго. И попытаюсь вспомнить, где. Но прежде я хочу узнать об оплате. Вы ведь не надеялись, что охотник за головами работает бесплатно?
— Нет, — отвечал эльф смущенно, — не надеялись… хотя в вашей системе отношений и ценностей мы разбираемся, по правде говоря, слабо. В том числе в денежной системе. Но… неужели вас интересуют только деньги?
— Хороший вопрос, — сурово молвил Радван, — может быть и не только. Еще, например, мне хочется, чтобы в этом городе и по всей стране наступили, наконец, мир и порядок. Чтоб по улицам и подъездам не шастали… всякие. Ни террористы, ни шпионы, ни просто подозрительные личности.
Как вы понимаете, подобное желание шансов договориться вам не прибавляет. Что еще вы можете мне предложить? Какие-нибудь из ваших вещиц… волшебных? Тоже вряд ли; только подозрения вызывать.
— Это запрещено, — напомнил эльф.
А несколько секунд спустя на кухне погас свет… да и не только в ней одной, очевидно. Погружение города в темноту стало доброй традицией еще в войну — да так ее успешно и пережило. Только теперь ни воздушная, ни какая иная тревога были ни при чем: просто где-то что-то опять вышло из строя, не дождавшись надлежащего ремонта. Или топлива не хватило: не докупили, не довезли.
Враз умолкли и телевизор с холодильником, успевшие приучить уши хозяина к своему ненавязчивому тихому бормотанию. И лишь портрет Лорентили никуда не девался, в темноте сделавшись лишь четче и ярче. Вот тогда-то Радван даже вспомнил, где конкретно видел женщину с таким лицом.
— Ладно, — сообщил охотник, на ощупь достав мобильный телефон и запечатлев на него портрет, — возьмусь… с надеждой, что по оплате вы чего-нибудь, но решите. Универсальное что-то: золото, например, или драгоценности. На этом пока все.
— Ясно, — сказал на это эльф, с явным облегчением поднявшись с неудобного табурета. Что означало это «ясно»: согласие с условиями Радвана или решительный от них отказ — выходец из иного мира так и не уточнил.
* * *Ресторан «Серебряный козел» пережил беспорядки, предварившие гражданскую войну, не попал под артобстрел, устроенный фундаменталистами в их единственную попытку взять столицу; и даже в ходе бомбежек международных «миротворцев» как-то умудрился уцелеть. Даром что столь ярко сиял своей вывеской, что наверняка был заметен даже с воздуха. И продолжал сиять поныне — привлекая к парадному входу то лимузины, то такси. Вывеска, кстати, тоже осталась прежней, довоенной. И зверь-символ, давший ресторану имя, все также красовался на ней, встав на дыбы.
Впрочем, ни вывеска, ни сам парадный вход Радвана не интересовали. Внутрь он прошел с входа другого: служебного, заднего, черного. Соседствовавшего с целой батареей мусорных баков и обрамленного жуткими узорами — отродьями баллончиков с аэрозольной краской.
Сам визит состоялся утром: в часы затишья для подобных заведений. Не тратя времени впустую, охотник сразу направился в кабинет хозяина «Козла». Чернявого иммигранта по имени Агим; могучего мужчины с заметным брюшком и волосатой грудью, проступавшей сквозь влажную от пота рубаху. Не павший жертвой погромов и не депортированный новой властью, тот мог считаться не меньшим везунчиком, чем сам ресторан.
На предъявленный снимок Лорентили Агим со всей решимостью заявил, что девушка с подобной внешностью ему незнакома и никогда в «Серебряном козле» не работала. И вообще: она-де слишком красива, чтобы быть официанткой.
Радван хмыкнул: он вспомнил, что почти такую же фразу слышал в свою первую встречу с беглой эльфийкой. Во время делового ужина с одним из нанимателей — бойким и нагловатым молодчиком, добро, хоть щедрым. Собственно, как раз он и назвал Лорентиль «слишком красивой».
