Алина Белова - Сказание второе: Плач Волка (СИ)

- Вы снова были с этой женщиной, - совершенно спокойно произнёс Лизардис и посмотрел на Ньёра. Юноша так и не понял, был это вопрос или утверждение, но только приглушённо усмехнулся в ответ.

- Если тебе завидно, так и скажи, - бросил он насмешливо. - Могу найти тебе подружку, - и вскочил в седло своего коня. Пеплохват спокойно бы дошёл до места встречи пешком, но Бошефаль попросил его путешествовать по городу если не в носилках, то хотя бы верхом, чтобы окружающие люди привыкали смотреть на него снизу вверх. "Вы король, - говорил Хасим. - Вам не пристало вести себя, как обыкновенный крестьянин".

- Я не говорю, что это плохо, - Лизардис оставался абсолютно спокоен, даже несмотря на то, что Ньёр пытался над ним подшучивать. - Вы вольны сами решать, с кем и как проводить время. Просто вам пора уже всерьёз задуматься о вашем будущем.

Ньёр помрачнел: как будто он без Лизардиса не знал, что ему нужно! Змей только и думал в последнее время, что должен найти себе невесту. Юноша даже с дочерьми Хасима познакомился. И ужаснулся, поняв, что большинство из них глупые. А те, что не глупые - уродины, на которых без слёз не взглянешь. А у князя Афша, с которым нужно было заключить союз, вообще дочерей не было. И как быть? Да Ньёр уже был готов на первой встречной жениться, лишь бы его оставили в покое. Не будет любви - чтож, у него всегда есть милые куртизанки, что исполняют любую его прихоть и никогда не перечат. Но... грустно от этого было. Единственная женщина, которую он действительно любил, предпочла другого. А ведь всё складывалось так чудесно! Ньёр до сих пор не мог поверить в то, что Марьям выбрала Моррота. Змей долгое время таил на князя обиду. И это чувство не исчезло до сих пор. Каждый раз, когда Ньёр общался с Суруссу, он вспоминал о Марьям, и на душе становилось так тоскливо, что просто тошно.

- Поехали уже, - только пробормотал в ответ Ньёр.

Лизардис пришпорил свою лошадь. Солнце припекало, и Пеплохвату хотелось поскорее отыскать прохладную тень, в которой можно будет передохнуть и отвлечься от тёмных мыслей.

Довольно скоро они с Лизардисом достигли назначенного места встречи. Найти огромный яркий шатёр, расставленный посреди северной площади Вердела, было нетрудно. Обычно представления здесь давались каждый день, и местные жители любили приходить целыми семьями, но сегодня на улицах было тихо. Неудивительно - нынешнее представление предназначалось только для князей, и посторонним лицам присутствовать было нельзя.

Хасим ожидал их внутри. С собой он взял одну из своих жён и трёх дочерей, от которых Ньёр предпочёл держаться на расстоянии. Он не помнил их имён, но успел уяснить, что эти девушки только и умели, что трепаться обо всём, что только попадалось им на глаза. Змей благодарил Четверых за то, что Моррот тогда не позволил ему взять одну из дочерей Бошефаля в жёны. Это был бы самый глупый поступок из всех, что совершал Ньёр.

- Ах, добро пожаловать, добро пожаловать, - улыбнулся Хасим при виде гостей. Он даже приподнялся с кресла и протянул Ньёру руку для приветствия. Обменявшись рукопожатиями, мужчины вновь вернулись на свои места. Змею пришлось занять кресло по правую руку от Бошефаля. Моррота нигде не было видно. Скорее всего, он снова был занят тем, что составлял очередное письмо князю Афша. Они оба никак не могли прийти к единому решению по вопросу союза. Броксах хотел одного, Суруссу требовал совершенно другого.

В любом случае, Ньёра к переговорам не допускали. В Гадюшнике не было людей, что могли обучить его правильному ведению политики, и обычно юноша действовал на эмоциях, никогда не продумывая наперёд свои действия. Если бы он встретился с Юхемом лично, то о союзе с Афшем можно было бы забыть. А пока процессом руководил Моррот, был ещё хоть какой-то шанс. Так что всё, что сейчас требовалось от Ньёра - это продолжать изображать из себя короля, посещать вместе с Хасимом людные места, представления, устраивать встречи с уездными князьями и просто радоваться жизни, пока Анаконды делают всё за него. Впрочем, Змею это не слишком-то нравилось. Он думал, что завоюет Вэлн своими собственными силами, и что корона достанется ему благодаря блестящим сражениям и громким победам. Но пока всё это было больше похоже на какой-то третьесортный спектакль, в котором каждый пытался обмануть другого и получить выгоду для себя.

"Это и есть война, мой дорогой король, - как-то сказал ему Хасим. - Вы, стало быть, перечитали в детстве сказок о могучих воинах, непобедимых героях, которые в одиночку решали исходы битв. На деле всё совсем иначе. Да, люди сражаются, но настоящая война идёт не там, на поле боя, где меч встречается с мечом и сыплются искры, где кони топчут упавших и натыкаются на штыки, а стрелы разрывают небеса. Настоящая война - здесь, ведь именно мы, князья и короли, решаем, куда отправить войска, с кем дружить, а кого уничтожить. Мы вертим жизнями людей так, как нам заблагорассудится, и никто не в силах поступать иначе. Если вы хотите править Вэлном, вам придётся всему этому научиться. И лжи, и притворству".

Пока Ньёр думал обо всём этом, началось представление. Настало время хоть немного отвлечься от государственных проблем. Змею оставалось только верить Аделхе на слово, что цирк Бошефаля самый лучший в Вэлне - юноша никогда не посещал подобные места. В Ширте такого не было, а в другие княжества Питонов попросту не приглашали. Но стоило Пеплохвату увидеть жонглёров, акробатов, танцоров и музыкантов, как он потерял дар речи. Юноша не мог поверить, что всё это реально. Ему казалось, что человек просто не способен на подобное. Когда на сцену вышли дрессировщики, Ньёр и вовсе обомлел. Звери казались ему чудовищными, опасными, они могли растерзать своих хозяев в любой момент, но вместо этого выполняли их приказы, как домашние котята и собачонки. Даже могучий огромный лев послушно поднимался на задних лапах, когда дрессировщик этого требовал.

- Я собирал этих людей со всего Вэлна, - шепнул Хасим на ухо Ньёру. Юноша смотрел на происходящее едва ли не с раскрытым ртом. Когда какой-нибудь хищник начинал рычать или скалиться, княжны, прибывшие на представление вместе со своим отцом, испуганно закрывали лица. Пеплохват и сам вздрагивал каждый раз, думая, что на этом жизнь дрессировщиков обрывается. Но звери не решались нападать на хозяев, и номер продолжался.

Следом за хищниками на сцену вышли заклинатели змей. Эта профессия на Юге считалась одной из самых уважаемых. Многие князья заводили себе при дворе личного заклинателя змей, который находил рептилию, соответствующую гербу своих господ и давал представление гостям. Но Моррот был одним из немногих, кто подобными вещами не занимался. Во-первых, он считал, что это глупо и просто смешно, во-вторых, достать живую анаконду и выдрессировать её было не так-то просто.

- Если господин желает, я могу подарить ему одного из моих питонов, - улыбнулся Хасим, кивком головы указывая на рептилию, что сейчас послушно лежала у ног заклинателя, пока тот показывал всевозможные фокусы с кобрами и удавами. Ньёр лишь поморщился и покачал головой:

- Благодарю за предложение, но я не хочу мучить бедную рептилию.

Хасим лишь приглушённо фыркнул и продолжил смотреть представление. Наконец, спустя где-то два часа, на сцене появилась высокая худая женская фигура, скрытая за тканями. При виде её Бошефаль заметно оживился. Но Змею не особо верилось, что это был именно тот человек, ради которого его сюда притащили. Женщина? Серьёзно? Ньёр лишь тяжело вздохнул и продолжил безразлично следить за происходящим - он уже успел устать. Когда началось это представление, ему пришлось пересмотреть свои взгляды. Такого он раньше ещё не видел и едва ли увидит в будущем.

На сцене была обыкновенная хрупкая девушка-гимнастка. От своих товарищей она отличалась только тем, что кожа у неё была гладкая, светлая, почти не загорелая. Длинные светлые волосы были убраны в пучок, чтобы не мешались во время представления. Из-за этого обнажённые плечи и шея тут же приковывали к себе внимание. Но Ньёр не мог отвести взгляда от красавицы из-за её небесно-голубых глаз. Они были яркими, лучистыми, полными жизненной энергии и детского озорства. Казалось, существо это, стоявшее сейчас посреди круглой цирковой сцены, было невинным и лёгким, словно сам Свет. Но первое мнение оказалось ошибочным. Когда девушка вдруг скинула длинный плащ, украшенный змеиными чешуйками, и осталась в коротком костюме из специальной ткани, обработанной огнеупорным маслом, началось настоящее представление.

Незнакомка вдруг вскинула руку, и две большие жаровни, стоявшие по краям сцены, вспыхнули. Ньёр вздрогнул - он и раньше видел, как колдуют волшебники в Академии, но они всегда произносили слова заклинания, прежде чем призывать пламя или лёд. Это был специальный ритуал подчинения. Но эта девушка молчала. Была ли она настолько сильна, или это был просто цирковой фокус? Или именно тем и отличалось мастерство пиромантов? Как бы то ни было, представление продолжалось. Когда огонь объял все угольки в жаровнях, девушка провела рукой по воздуху, и из пламени вырвалась огненная змея. Она послушно проскользнула мимо своей хозяйки, сделала круг в воздухе и с неожиданной яростью бросилась на специально подготовленные соломенные чучела. Один бросок - и солома вспыхнула, а змейка вернулась к светловолосой девушке.