Вера Чиркова - Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)

Не чистокровная хингайка, это точно, хотя кровь степняков в ней есть, и одета как-то странно. Так не одеваются ни жители Этросии, ни, тем более степняки. Из-под короткого, всего-то по колени, мешковатого платья выглядывали широкие штанины, на ногах были короткие валеные сапожки, в каких хингайки ходят лишь дома, голова повязана низко спускающимся на лоб куском белого полотна. И хотя вся одежда довольно чистая, чего-то не хватало… чего-то очень важного. Веся смотрела, как она уходит, зная точно, что может больше не бояться потерять Антика-Шаиля, и пыталась сообразить, чего еще есть в других женщинах, но почему-то нету в этой, и главное, почему это так поразило ее саму?

А незнакомка, приняв ребенка, окинула быстрым, но внимательным взглядом его личико, стиснула губы, и крепко прижав Антика к груди, торопливо зашагала прочь. Но отошла всего на несколько десятков шагов, затем остановилась и выкрикнула короткую команду. В следующее мгновение из густой куртины кустов шиповника поднялась серая тень огромного шаманского фантома, поглотила женщину и взвилась в небо.

Веся должна была немедля послать вслед за нею Бора, с приказом отнять малыша и подать сигнал магистрам, готовым примчаться на подмогу, а она неподвижно стояла среди россыпи клочков алого шелка и зачарованно смотрела вслед уносящейся вдаль одинокой тучке.

– Весенка, – выбравшийся из Туна князь был уже рядом, дернул жену за руку, разворачивая к себе, несколько секунд внимательно разглядывал задумчивые глаза, чему-то улыбающиеся губы, затем облегчённо выдохнул и нежно поцеловал. Вначале бережно и осторожно, а почувствовав как губы любимой отвечают на его ласку, забыл обо всем на свете, и о детях и о магах.

Однако чародеи забывать про них и не думали, прилетели всей стаей, рухнули в цветы, отобрали у князя жену и принялись рассматривать ее ауру и проверять амулетами на яды и дурманящие снадобья.

– Феодорис! – возмутилась княгиня, – прекратите меня изучать! Я совершенно здорова и нормальна! Забирайте из шатра малышей и отправляйте баркой по домам, а мы возвращаемся в Южин… я только с Терсией сначала поговорю.

– Она на барке… – проговорил кто-то из магов, но Феодорис, оглянувшись, покачал головой.

– Уже нет.

Стремительно увеличивавшийся фантом почти рухнул у ног Веси, и выскочившая из него наставница сразу кинулась к княгине. Окинула ее встревоженным взглядом, торопливо пощупала запястье, по привычке проверяя, не дрожит ли воспитанница от страха или сдерживаемого гнева, и начиная успокаиваться огляделась по сторонам.

Заметив магов, выносящих из шалаша корзинки с детьми, травница нахмурилась и поджала губы, страшась задать сжигающий ее вопрос.

– Все живы, – поторопилась успокоить её Весеника, и осторожно прикоснувшись рукой к ее плечу, виновато добавила, – а Шаиля тут нет. Но ты подожди… не начинай его оплакивать, с ним все будет хорошо… идем отсюда, я все расскажу.

– Идём, – покорно согласилась Кастина, пряча горестный взгляд, украдкой смахнула предательскую слезинку и тихо, но твердо выдохнула, – я счастлива, что все дети живы.

– Тогда летим в Антаиль, поговорим там, – постановил Феодорис, и через минуту на полянке остался лишь невзрачный шатер.

– Рассказывай, – потребовал Ольсен, едва они оказались в кабинете Феодориса, – почему ты решила поступить не по плану? Почему просто отдала мальчишку?

– Не наседай на неё, дед, – тихо рыкнул Берест, не выпускавший из рук свое счастье и пока до конца не поверивший в ее невредимость, – значит, так нужно было.

– Я объясню, – поблагодарив мужа признательным взглядом, пообещала Веся, – пусть сначала все устроятся и прикажут принести перекусить. Пока нам спешить некуда.

– Это хорошо, – почему-то поверил ей верховный магистр, – тогда я пойду уберу амулеты.

– И мои тоже убери, – обрадовалась княгиня, снимая артефакт, – и забери, наконец, свой булыжник.

Камни, усыпавшие повисшую на цепочке белого золота многолучевую звезду, ярко засияли сотнями граней, и все в кабинете на миг застыли, изумленно переводя взгляд с Веси на магистра. А когда Феодорис подчеркнуто небрежно принял свой амулет и повесил на шею, по комнате словно ветерок пронесся. И было в нем и удивление и легкая зависть и даже разочарование.

– Ты хоть желание загадала? – ехидно фыркнул вдруг Ольсен, – целый час таскать на шее звезду счастья и ничего не попросить может только полный глупец.

– Или тот, у кого всё уже есть, – спокойно отозвалась Веся, не желая признаваться, что одно желание в этот самый час у неё все-таки появлялось… и теперь нужно терпеливо ожидать, исполнится оно или нет.

– Это только легенды, дядюшка, – усмехнулся Феодорис, – на самом деле звезда всего лишь редкий по силе защитный амулет, с особым условием передачи. А по плану всё прошло или нет, сейчас уже не важно, главное, матери получат своих чад ещё до полуночи и смогут спокойно спать. И это нужно отпраздновать. Все кто желает умыться и переодеться, найдут необходимое в соседних комнатах, стол в столовой будет накрыт через десять минут.

Столовая располагалась почти рядом с кабинетом Феодориса, и туда, как и в умывальню, Весю с князем привез шустрый фантом. Как целительница и предполагала, Ольсен с Касей и магистры уже сидели за столом, заставленным угощением.

– Вы уже видели в шаре, как все происходило, – усевшись рядом с мужем, произнесла княгиня, глядя как похожий на Хлопа подавальщик ловко наполняет ее тарелку разными закусками, – а теперь посмотрите вблизи. Бор, покажи нам с самого начала встречу с женщиной, забравшей Шаиля.

Огромный фантом выплыл из кувшина, растянулся широкой полосой и все сидящие за столом вмиг забыли про еду и питье.

– Вот это она сказала: Оставь тут свое животное, вот это говорит – дай, – объясняла княгиня собратьям происходящее, и сама смотрела не отрываясь, желая убедиться, что не ошиблась в выводах. – Тут говорит: – Дети там, и все целы. Отдай Шаиля и забери их.

– Странная женщина, – пробормотал, словно для себя, верховный магистр, – а что у неё с лицом? Ты не проверила?

– Проверила, когда запустила в нее фантома, – кивнула Веся, – это ожог. Но сначала меня удивило не это, все кто видел хингайских женщин, знают, среди них нет ни одной, самой бедной, у которой не болталась бы на шее хоть нитка бус. Да и платки они повязывают совсем не так. А у наших женщин и девушек обязательно есть серьги в ушах, кроме сирот, которым некому подарить. А потом я заметила, как она на него смотрит… Бор, покажи все с начала. Видите? Один только взгляд, но всё заметила… хотя виду не подала.