Вероника Иванова - Осколки (Трилогия)

– Прошу прощения, но насколько могу судить, я нахожусь здесь по настоянию этого господина? – уточняю, искоса поглядывая на багроволицего обвинителя. – Позвольте спросить, с каких пор словам добропорядочного человека верят меньше, чем наветам безбородого гнома?

На сей раз мой низкорослый противник не стал сыпать руганью, а просто кинулся в атаку, чтобы… Остановиться за три шага до меня. По той причине, что навершие посоха плотно и настойчиво уперлось в гномий кадык: сославшись на немощность, я упросил оставить палку при мне, и стражники, верно оценив возможности задержанного, то бишь явную неспособность упокоить трех вооруженных людей, удовлетворили мою просьбу.

– Вы проявляете неуважение не только ко мне, милейший, но и к господину коменданту, который, уверен…

– Господин ученик, извольте выйти за дверь!

Когда гном исполнил приказ, хозяин Мирака покинул свое место и подошел ко мне. Не настолько близко, впрочем, чтобы оказаться на расстоянии удара.

– Итак, вы утверждаете, что не причастны к исчезновению госпожи Мирримы?

– Совершенно верно.

– Но тем не менее ее видели покидающей город в сопровождении человека, который во время злополучной беседы находился рядом с вами. И вы обращались к нему, как к знакомому… Что скажете?

А действительно, что? Правду? Попробую.

– Человек по имени Марек и в самом деле мне знаком. Но объяснение простое: мы служим одному господину. О причинах же тех или иных поступков этого человека я судить не могу.

Комендант настороженно прищурился:

– А кто ваш господин?

– Я совсем недавно нанялся на службу и не успел узнать того, что могло бы представить для вас интерес.

– Но имя-то у него есть?

Самый трудный вопрос. Все, что мне известно, это…

Хлопнула дверь.

– Прошу прощения за опоздание, господин комендант.

Вместе с вошедшим в кабинет ворвались обрывки недавно рассеянной волшбы и целые вихри Силы, мастерски удерживаемой не в пределах тела, а в периметре влияния. Нас почтил своим явлением маг.

Немолодой, но и не дряхлый: чуть больше сорока прожитых лет, подтянутая, немного суховатая фигура, коротко стриженные пепельные кудри, лицо довольно гладкое, лишь с небольшими россыпями морщинок в уголках глаз, но, как и у всех чародействующих личностей, излишне бледное, что представляло собой особенную странность ввиду начавшегося лета.

– Dou Транис, вы как раз вовремя! – оживился допрошающий. – Ваше присутствие весьма кстати.

Испугался палочки? Зря. Но разумеется, в компании с магом будет безопаснее. Всем нам, потому что я не рискну более тормошить серебряные иглы и удовольствуюсь тем, что имею. То бишь ограниченной подвижностью и неумолимо тающими силами. А вот обращение… Оно больше принято в столице и среди околостоличных жителей, а не в глухой провинции. Означает ли почтительное «dou» принадлежность мага к высокопоставленным персонам? Впрочем, если он без стука заходит к самому коменданту, чином наделен не маленьким. Кто-то вроде советника? Возможно. Хотя зачем гадать? Сейчас все станет ясно и так.

– Вам что-то требовалось от меня? – осведомился маг, проводя беглое прощупывание окружающего меня пространства.

Умело действует, ничего не скажешь: касания легкие и быстрые, язычки чар возвращаются к своему творцу, доставляя полученные сведения, и тут же снова покидают личный периметр чародея. Пять заходов, и заклинание сворачивается в клубок до будущих надобностей.

– Видите ли, мне необходимо задать обвиняемому ряд вопросов и… я хочу получить на них правдивые ответы, а в этом мне как раз необходима ваша помощь.

Маг устало плюхнулся в кресло у стены и, не глядя на меня, сообщил о результатах первичного осмотра и собственных выводах:

– Этот человек не представляет магической либо физической угрозы, к тому же не выглядит круглым дураком и, думаю, охотно ответит на все, что вы изволите спросить. Потому что вряд ли желает надолго задержаться в местной тюрьме.

– И тем не менее! – упрямо продолжил комендант. – Он упомянул о своем господине, но вопрос об имени оставил без ответа. Наверняка из некоего умысла!

– Вам важно знать имя? – спросил маг.

– Крайне важно, потому что другой слуга упомянутого господина, скорее всего, похитил молодую девицу из уважаемой в городе семьи.

Чародей по имени Транис устало сморщился:

– Уверены, что именно похитил?

Комендант слегка замялся:

– У нее не было видимых причин последовать за ним за пределы города…

– Видимых вам? Разумеется. А видимых ей?

– Хотите сказать, она ушла по собственному желанию?

– Я ничего не хочу сказать. – Маг нетерпеливо поднялся на ноги и прошелся по кабинету. – Я просто не хочу тратить Силу зря. Каждая макра, между прочим, выпивает на свое исполнение десятую часть моего дневного запаса, который я предпочел бы оставить для действительно важных и неотложных дел.

– Исчезновение племянницы мастера Гедрина к таковым не относится?

Транис сдвинул брови:

– С этой семейкой я бы вообще не стал иметь дело. На своем месте, разумеется, а не на вашем, вам-то поддерживать добрые отношения с главой Кузнечной гильдии сами боги велели… Но, насколько знаю, его юная племянница творит лишь то, что угодно ее душе, при этом ухитряясь доставлять трудности любому, кто подвернется под руку.

Комендант куснул губу, потому что слова мага не просто походили на правду, а предельно точно описывали сегодняшний случай.

– И все же, dou Транис…

– Настаиваете?

Он вздохнул, повернулся ко мне и спросил:

– У вас есть причина скрывать имя вашего господина?

Я совершенно честно ответил:

– Есть.

Маг оказался не просто умелым, но и умным человеком, не став сразу пускаться в творение заклинаний, а задав вполне естественный вопрос:

– Какая причина?

– Я не знаю его имени.

Бесцветные брови Траниса дернулись было вверх, но тут же снова нависли над тускло-карими глазами.

Комендант поспешил поинтересоваться:

– Он лжет?

– Представьте себе… нет. Или говорит что-то похожее на правду. Очень и очень похожее. Но и очень странное, не правда ли?

Слепо верящие во всемогущество чар существа считают, что узнать правду можно, лишь соорудив подходящее заклинание и его исполнением вынудив жертву поступать желаемым образом. Те же, кто время от времени приоткрывает хоть один глаз, хорошо знают: не нужно пыхтеть, тратя силы там, где достаточно легонько дунуть. Умелые наблюдатели определяют ложь по частоте дыхания, по яркости кожи, по движениям ресниц и прочим мелочам, обычно ускользающим от внимания, магам же проникать в тайны чужой души еще проще. Достаточно просто прислушаться.