Ольга Макарова - Осколки чего-то красивого

В общем, весело было…

Подарок мой мама никак комментировать не стала, но, похоже, ничью гордость я не задел…

Она мне даже вина открыла… а давненько я вина не пил!..

Ух, довольный я сегодня!..

В общем, отпраздновался! Завтра в универ! Урррррррррррррррррра!!!

150. —Вечнозеленость

Вечнозеленость — свойство развертывания новых листьев, когда еще не опали старые.

(Из лекции по ботанике)

Вольферлаген вчера встретил свою пятнадцатую весну, а сегодня старший брат похлопал его по плечу и сказал: "Усё, отплясался, отвеселился, пошли меч тебе добывать…"

Старшего брата звали Веллинброк(можно просто Веллин). Двухметровый великан, и меч ему под стать: тяжеленный двуручник с широким лезвием. Имя меча — Сарган. Вольф помнил его еще золотистым, а сейчас по осеннему золоту уже змеятся первые серебристые прожилки…

Сарган был вечной мальчишеской мечтой Вольфа, но, видно, не судьба — и ростом-то парень не вышел, и телосложением. Теперь о своем будущем мече он думал со страхом, и печальная мысль о том, что ему, как его старшей сестре, достанется кинжал, преследовала его.

Конечно, Веллин всегда говорил, что любое оружие достойно уважения, и у мастера кинжала порой не меньше шансов, чем у мастера меча… но все равно Вольфу было печально…

Утром братья собрались в путь. Собрали немного припасов на дорогу; Веллинброк пристегнул Сарган к поясу, а Вольферлаген взял посох.

Посохи росли в Белоликой Роще. Это было первое оружие, которое получал человек в возрасте уже восьми лет.

Вольферлаген прекрасно помнил тот день. В рощу его повел отец(да не заскучает он в Небесном Воинстве!)… Его тоже звали Вольферлаген, но, чтоб не путать, сына прозвали Вольфом, а отца — Лагеном…

Вольф и Лаген прошли тогда половину рощи, где росли ровные, точно столбики, белые боевые посохи, увитые ползучими стеблями с листьями и цветами.

Потом отец подвел сына к одному из них и сказал: "Это твой. Он вырос для тебя".

Вольф полюбил посох сразу и первые две недели почти не выпускал его из рук, стерев их до мозолей… Он просто играл с ним — так он думал, — просто вертел палкой, выделывая замысловатые фигуры. На самом деле, тихо и незаметно посох учил его…

Сейчас Вольф владел посохом — Тильто — просто мастерски и не побоялся бы выйти с ним против меча…

Во время привала Вольф сел отдохнуть, положив Тильто на колени. Ему казалось, посох грустит от того, что уходит его время, поэтому Вольф нашел несколько минут, чтобы поговорить с ним.

"Я не собираюсь бросать тебя, Тильто, — шептал он, поглаживая теплую белоснежную поверхность посоха. — Сам подумай: с мечом ведь иногда и не нельзя куда-то пойти… С ним в далекие походы хорошо и на войну. А если просто идешь в лес, на болото или в соседнее поселение на рынок… как тут без посоха?.."

Но Тильто все равно грустил, это чувствовалось. Грусть, казалось, витала в воздухе. И, будто в унисон этой грусти, пошел дождик.

Его братья пережидали под невероятно огромной разлапистой елкой, закутавшись в плащи.

Елка жалась к серой скале и была единственным зеленым пятном на много миль вокруг, ведь весна была еще совсем ранняя, и только и было кругом, что раскисшая в слякоть дорога, кусты-метелки и ковер жухлой, недавно оттаявшей травы.

— Она всегда зеленая… — задумчиво произнес Вольф, теребя еловую лапу. — Почему так, Веллин? Ведь все деревья сбрасывают листья осенью.

— Елки тоже, — добавил старшой, — смотри вот…

Вольф поглядел на желтые иголки, слипшиеся на земле в единый слой, и молча согласился с братом.

— Но ведь дерево все равно зеленое, — сказал он.

— Зеленое, — кивнул Веллин. — Дело в том, что она сначала выращивает новые листья, а потом уже сбрасывает старые.

— И листья у елки странные, — продолжал размышлять Вольф. — Как колючки…

— Как мечи, — поправил Веллин…

Они шли еще два дня по дороге, а потом свернули к Оружейной Горе. Она была зеленая до самой верхушки. И зелень была темная, хвойная…

Лес начинался обычными деревьями, высотой в два-три человеческих роста, но в центре росли такие великаны, которые трепали верхушками облака. И именно на их ветвях росли мечи…

— Вот наше семейное дерево, — объявил Веллин, остановившись возле одного из этих небоскребов. — А за мечом ты полезешь сам.

— Но ведь я не знаю, какой… — растерянно произнес Вольф.

— Он тебя позовет, — спокойно заверил его брат, уже располагаясь на отдых. — Ты лезь, лезь, я подожду…

Вольф снял мешок с плеча, свернул плащ и вручил Веллину Тильто.

— Береги его, брат, — сказал он.

— Хорошо, — посерьезнел Веллин. — Удачи тебе, Вольф.

Вольферлаген почувствовал, впервые, по-настоящему, что он один и никто ему не поможет…

И полез вверх. Пока никто его не звал… он просто карабкался к солнцу, к вершине; порой увязая в смоле и обдирая ладони…

Он забрался уже на головокружительную высоту, а его все никто не звал…

…Он потерял счет времени и уже одурел от запаха смолы. Он весь превратился в ожидание, но слышал только неспокойную лесную тишину и мысли в своей голове…

А голова кружилась и неслабо…

Храбрый-уже-совсем-взрослый Вольферлаген еле-еле дотянул до следующей ветки и, свесив руки-ноги, повалился на нее — перевести дух…

Кажется, он задремал, хотя ему показалось, что глаза закрылись всего на секунду. Просто, когда Вольф разлепил веки, было уже темно.

Перед его взором колыхалась мрачная, едва различимая масса колючей растительности.

Рассмотришь каждую иголочку в отдельности — каждая — великолепный, идеально сбалансированный меч, но все вместе, да еще и в темноте…

Вольферлаген попытался утешить себя тем, что история не знала еще человека, который на всю жизнь остался бы с одним только посохом…

Вольф встал, выпрямился во весь рост… и увидел некоторое разнообразие в темной колючести.

"Таааак, что-то желтеется," — отметил он про себя и осторожно начал пробираться к концу ветки.

Это была высохшая иголка, которая до сих пор держалась каким-то чудом… Тут Вольф вдруг понял, что еще чуть — и она сорвется. Поэтому быстрее надо карабкаться!..

Ему оставался метр, не больше, когда ветер шутливым дуновением сбросил иголку вниз…

Что было дальше, Вольф понять не успел. Он только ясно услышал в голове испуганный вскрик падающего меча, рванулся и схватил его прямо за лезвие.