Кирилл Манаков - История хорошего человека

       Плумкис понизил голос почти до шепота.

       - Не буду играть с вами, Рюмпель. Мы пришли к выводу, что вы - Убийца из Башни.    

IX

       По плотно уложенной дорожной плитке негромко постукивали обтянутые каучуком колеса и скрипели рессоры мягкого экипажа. Сквозь ветви деревьев пробивалось утреннее солнце. Я прикрыл глаза и с наслаждением вдыхал воздух чистый и свежий после ночного дождя. Слава Владетелю, за время его правления научились строить очень неплохие дороги. Надо сказать, что первое время строителей неплохо стимулировали повешенные на обочине проворовавшиеся подрядчики. Потом такая надобность отпала, но до сих пор через каждые полмили устанавливают характерный столб с перекладиной. В качестве напоминания и предупреждения.

       Когда Плумкис объявил о том, что ему известна моя настоящая личность, мне с большим трудом удалось справиться с рефлексами, в полный голос кричавшими об опасности. Надо отдать должное Начальнику Канцелярии - он в совершенстве владел искусством убеждения, и почти убедил меня в правдивости его невероятной истории. Я испытал что-то похожее на неудобство, поскольку находился рядом с сыном убитого мной человека. Однако практически сразу стало понятно, что говорил он все-таки не о конкретном Убийце, отправившем в лучший мир герцога Маронского, а лишь об одном из людей, вышедших из Башни Убийц.

       Оказалось, что Плумкис любит поговорить. Несмотря на все достоинства экипажа, тряска ощущалась достаточно чувствительная, и гере Начальник Канцелярии, имеющий привычку говорить быстро и энергично, как это свойственно уроженцам Марона, пару раз чувствительно прикусил язык. Определенно, словоохотливость является его слабостью, причем слабостью, играющая мне на руку.

       - Мы обратили на вас внимание и практически сразу определили, что вы некогда прошли через Башню. Наши люди утверждали, что ваши внутренние реакции просто поразительные. Мы задались вопросом - кто вы. Получить ответ оказалось несложно. Есть только три Башни, которые не меняют внешность людей. Я, правда, отбрасываю мысль, что вы - Экзекутор, это было бы слишком невероятное предположение. Легионеру или Стражу Ворот непросто затеряться в толпе. Итак, вы - Убийца, Стратег, или офицер Внутренней Стражи. При этом Стражи и Стратеги не обучены вживаться в образ чужого человека. А вот Убийца... Самая загадочная и закрытая Башня. Об Убийцах слышали все, а видеть их не доводилось никому. Исключительно результаты их работы... Так что методом исключения приходим к тому, что вы, Рюмпель, - Убийца из Башни.

       Возница не выдержал и оглянулся. Его лицо мне было знакомо - это один из помощников бывшего вице-бургомистра. Вот, значит, как... выходит, подозрения Тайной Стражи насчет руководства города имели под собой основания. Стало быть, у маронцев горят пятки, и их разоблачение - дело самого ближайшего времени, если уж Серый Дом серьезно взялся за дело, то наверняка доведет его до конца. Но при всем при этом нельзя отказать этим отчаянным маронцам в сообразительности, если конечно, изложенная Плумкисом история является правдой, а не очередной комбинацией Серого Дома. Если у Тайной Канцелярии появился достойный противник, то жизнь в землях Владетеля может стать по-настоящему интересной. Между тем, Начальник Канцелярии продолжал свои крамольные речи:

       - Я не берусь пытаться угадать, почему Убийца очутился в нашем забытом людьми и богами городе, но оцениваю этот факт как знак свыше...

       - Послушайте, Плумкис, - я прервал его на полуслове, отчего тот поперхнулся и закашлялся, - представьте на секунду, что ваша теория верна. Вы не боитесь, что Убийца, как и положено верному слуге Владетеля, попросту свернет вам шею? А заодно и вашему доверенному лицу, - я кивнул на возницу.

       На лице Плумкиса отчетливо нарисовалось выражение крайней озабоченности. Я готов был поклясться, что и возница пребывал в состоянии изрядного волнения.

       - Боюсь, - честно признался он, - но наши ученые считают, что у людей Башен есть куда больше причин ненавидеть Владетеля, чем даже у нас. Надо только разбудить эту ненависть.

       Я рассмеялся.

       - Как вы наивны, гере Плумкис! Предположим... повторяю, предположим, что я являюсь именно тем субъектом, за которого вы меня принимаете. Самым простым и естественным действием для меня будет ликвидация угрозы Владетелю, которую вы, несомненно, представляете.

       Похоже, Плумкис испугался. Возможно, что до сих пор его жизни по-настоящему ничего не угрожало. Старый герцог Маронский был куда мужественней, он успел заметить Убийцу и принял смерть с оружием в руках, как и подобает настоящему воину. Хотя, скорее всего, я не прав. Если Плумкис, и вправду сын герцога, то мужества ему не занимать. Так раскрыться перед Убийцей - это верный путь к гибели.

       Я усмехнулся.

       - Но, успокойтесь. Я - всего лишь переписчик второй ступени Рюмпель, и я расцениваю наш разговор как проверку благонадежности. Я прав, гере Начальник Канцелярии?

       Плюмкис явно почувствовал себя спокойнее. Он осмотрел меня, словно неведомую диковинку и пробормотал:

       - А вы - очень неглупый человек. Пожалуй...

       Тут он широко улыбнулся и произнес:

       - Пожалуй, вам будет очень невредно пообщаться кое с кем. Надеюсь, это позволит взглянуть на ситуацию несколько по иному. Вы же готовы проследовать со своим начальником в место, удобное для рассудительной беседы?

       Мне оставалось только кивнуть головой в знак согласия. Дальнейший путь до означенного Плумкисом места мы проделали в полном молчании.

       Место, которое Начальник Канцелярии, он же наследный правитель Марона, указал как наиболее подходящее для задушевного разговора, оказалось небольшим трактиром, отстоящим на четверть мили от основной дороги. Уютный домик, сложенный из потемневших от старости толстенных бревен с высокой трубой. На вывеске была намалевана совершенно потерявшая цвет фигура, в которой при некотором воображении можно узнать гуся, играющего на трубе. Буквы названия стерлись совершенно, поэтому оставалось только предполагать, что оно как-то связано с этим гусем.

       Несмотря на утренние часы, когда многие путешественники, выехавшие затемно, заезжают в придорожные заведения выпить чашку-другую кофе и посудачить о том, о сем, тяжелая дверь трактира была закрыта. У входа на скамейке сидел человек вида весьма угрожающего - огромный как гора, в кожаном фартуке и бритой наголо головой. Увидев вышедшего из экипажа Плумкиса, он изобразил на лице что-то вроде улыбки и поднялся. Сам же Плумкис несколько вальяжно поприветствовал его и подошел к двери. Я проследовал за ним, сопровождаемый подозрительным взглядом привратника.