Тэд Уильямс - Проспать Судный день

На этот раз стук был в другом окне, окне ванной, достать до которого было сложновато, поскольку для этого надо было наклониться над сливом, стоя на краю ванны. Стекло там тоже было такое, сквозь которое не слишком много увидишь, рифленое, будто набор из маленьких кривых зеркал из комнаты смеха, так что я не мог разглядеть, что там снаружи. Разве что оно было примерно того же размера, как то существо, которое я видел в прошлый раз, и такое же тупо настойчивое, с привычкой делать пум-пум-пум по стеклу. Открыть окно быстро и схватить его не было никакой возможности, если только то, что находилось снаружи, не было одновременно исключительно глупым и при смерти. Поэтому я приоткрыл окно на несколько сантиметров. Стук прекратился. Я выключил свет в ванной и отошел назад, садясь на крышку унитаза и сжимая в руке стакан от зубной щетки.

Что-то-там вернулось через пару минут и снова начало стучаться в окно, в верхнюю его часть. Я терпеливо ждал, как мог прикидывая, что это существо не крупнее колибри, а я — нормального человеческого размера, обученный приемам боя. Но почему-то продолжал нервничать. Наверное, потому, что это было чем-то неестественным. Понимаю, такое странно слышать от ангела, особенно от того, который побывал в Аду, но в Аду вы и не ожидаете увидеть ничего естественного. А в собственной квартире вы ожидаете нормального. Вы желаете, чтобы здесь все было нормально. Так что я продолжал сидеть, стараясь выровнять дыхание, и тварь, жужжа, постепенно спустилась ниже по окну, а потом шлепнулась на подоконник, где некоторое время елозила, продолжая жужжать своими крыльями. Это была не птица и не жук, уж точно. Даже в полутемной ванной я видел, что оно слишком крупное для насекомого, а его крылья слишком малы для птичьих. Подождав, пока оно сползет на несколько сантиметров от стекла, я резко вскочил с унитаза и накрыл его стаканом.

Оно не пыталось сопротивляться, и это было несколько странно. Пчела или оса, если вы ее стаканом накроете, начинает злиться. А это существо лишь продолжало тихо жужжать и кружить внутри стакана, будто единственной целью его жизни было биться о стекло, без разницы, снаружи оно или где-то еще.

Я встал и включил свет. Если я и надеялся на то, что это увечный воробей или нечто подобное, то меня ждало жестокое разочарование. Это даже был не жук. В этом я оказался прав. Но даже в ярком свете лампы, расположенной над шкафчиком с аптечкой, я не мог понять, что же это такое. За исключением того, что оно было несомненно и ужасающе ущербным.

Постараюсь описать вкратце. Представьте себе небольшую жабу. А теперь представьте себе, что жаба задолжала денег Мафии, и они вытащили ее в укромное место и как следует отколошматили, до такого состояния, что ее морда стала похожа на морду крохотного уродливого гнома. А заодно сломали ей несколько костей, которые потом неправильно срослись. Теперь представьте себе жабу, не здорового зеленого или коричневого цвета, а серо-синюю и исключительно склизкую. А, и не забудьте приставить к ней крылья стрекозы, просвечивающие и чудесного малинового цвета. И три глаза, красные и светящиеся, будто светодиоды на видеопроигрывателе.

Я долго глядел на пойманное существо, раздумывая, не стоит ли мне найти молоток и расплющить его в лепешку. Оно явно не принадлежало Земле, но если это шпион или убийца, подосланный «Черным Солнцем», то они круто просчитались. Немного постучавшись о стакан, существо уселось и сложило крылышки. Его рот начал двигаться, странно, будто ему было трудно дышать. Мне вдруг показалось, что я должен дать ему задохнуться, а может, и ускорить процесс, поставив внутрь зажженную свечу или что-то в этом роде. Да, я понимаю, что это звучит трусливо, но если бы вы это увидели, вы бы точно не захотели к нему прикасаться, даже чтобы убить. Поверьте, вы бы согласились съехать с квартиры и вызвать бомбардировщики. Я серьезно. Оно было уродливо.

В конце концов я нашел круглую картонку, которая совсем недавно была частью упаковки пиццы, и аккуратно подсунул ее под стакан. У твари, по сути, даже ног не было, только пара отростков, похожих на ножку гриба, состоящих из слиземускулов. И, похоже, картонка ее не слишком обеспокоила. Тварь заползла на бумагу, как только она оказалась под стаканом. И я понес эту странную ношу в комнату.

Поставил на стакан тяжелую книгу, а потом ринулся в коридор, чтобы поглядеть, не вернулись ли скифские девушки, на случай, если они смогли бы идентифицировать эту тварь как одну из особых слуг «Черного Солнца», но их все еще не было, хотя уже было почти десять вечера. Я вернулся, втайне надеясь на то, что тварь опрокинула стакан и ухитрилась выбраться из квартиры и мне не придется с ней возиться, но маленький ужасный комок слизи все так же сидел внутри стакана на моем дешевом кофейном столике, непонимающе глядя на меня тремя глазами. Я бы не сказал, что ее взгляд был каким-то злобным, но будь у нее даже лицо голливудской звезды, она вряд ли нашла бы себе много друзей.

Она снова начала шевелить ртом, и это выглядело, будто какое-то тихое пение посреди темного болота. Жаба плавленая ищет дружка плавленого. Сжалившись, я приподнял стакан, чтобы впустить внутрь немного воздуха, и услышал тихий писклявый голос, исходящий оттуда.

Слова. Клянусь Всевышним, настоящие слова. По-английски. Я разобрал лишь слово «месть», но этого было достаточно.

Что это за хрень?

Я пошел на кухню и рылся, пока не нашел сито, которым в последний раз пользовался, когда что-то сам готовил. Спагетти варил. Отвечаю на следующий вопрос сразу. Да, месяцев четырнадцать назад. Принес сито, поставил поверх стакана и дернул из стороны в сторону так, чтобы стакан упал.

Тварь явно никуда не спешила. Летающая типа-жаба зажужжала крылышками и выбралась из стакана, на открытое пространство под ситом. Снова усадила свое уродливое крохотное бледное тело и, моргнув всеми тремя глазами, заговорила.

— Дорогой, дорогой мой Бобби…

ГЛАВА 13

ВЕЛИЧАЙШИЙ ОРАТОР

Когда я услышал, как маленькая уродливая тварь произнесла мое имя, я отпрыгнул на метр, а потом быстро накинул на сито куртку. Но слышал ее тихий писклявый голос даже из-под куртки. Сердце колотилось так, будто готово было выскочить из груди. Нет, не потому, что уродливый жабожук из Ада сидел у меня на столе, зная мое имя. Я совершенно перепугался потому, что несмотря на писклявый отрывистый голос, помесь хрена и гелия, ритм и интонация слов были слишком мне знакомы.

Этот голос принадлежал Каз.

Спустя мгновение, оправившись от шока и понимания, я вдруг задумался, не удалось ли моей графине Холодные Руки ускользнуть из Ада после наказания, полученного от Элигора, в таком вот виде. Я сдернул куртку. Тварь продолжала говорить. Если это и была Каз, то ее голос звучал, как записанный в автоответчике, у которого уже кончался срок службы.