Джонко Он - Диверсанты

Яркая точка начала шевелиться и распухать… из нее выпадали какие-то мутные клочки, исчезая в пламени. Языки пламени заметались бурно и сердито. Свет огня мешал, и Эйдар закрыл глаза. Так стало "видно" гораздо лучше. Мутные клочки постепенно начали превращаться в неправильной формы пузырьки, блестящие и мерцающие, покрытые скользкой упругой оболочкой. Сквозь эту оболочку пробивалось то самое "пушистое" ощущение. Наконец, центральная точка сама раздулась в пузырек, который стал плавать в огне среди множества таких же.

– Эти пузырьки, – объяснила Алия,- и есть капсулы, в которых заключена мана. Всякие обычные ощущения вроде "блеска" и "пушистости" – это иллюзия, которую называют "синестезией". Ты привык к своим пяти чувствам, а когда появилось шестое, то твой разум не знает, как его синхронизировать с другими и выразить словами…

– Ты говоришь так мудрено… – уважительно сказал Эйдар,- я почти ничего не понял. Только то, что пушистое не совсем пушистое…

– Уфф, ну что за тупой ребенок! Хорошо, забудь об этом. Со временем сам научишься отличать шестое чувство от пяти других. Поговорим о той мане, которая заключена в капсулах. Огненный маг может собирать ее и запасать внутри себя, – с этими словами девушка протянула руки к костру, и пузырьки-капсулы плавно потекли в ее сторону, стали вылетать из огня и один за другим исчезать в руках волшебницы.

И тут произошло то, чего не ожидала учительница. Когда огненные капсулы одна за другой стали двигаться в направлении ее рук, и исчезать, достигая границы пламени, Эйдару показалось, что вокруг него мелькают какие-то тени. И вдруг внутри него словно лопнула какая-то оболочка, а весь мир вокруг заблестел от множества хрустальных кристаллов, рассыпанных в воздухе. Они были совершенно прозрачны, не мешали смотреть вдаль, но, тем не менее, очень хорошо заметны. В отличие от тех пузырьков, которые деловито поглощала Алия, эти не вызывали ощущение пушистого, а создавали другое, совершенно непередаваемое чувство – все, что смог сказать Эйдар, что они "толкаются".

– Не понимаю… кто там "толкается"… хотя погоди-ка, ну конечно! Ты что научился видеть воздушные капсулы?! Ну да… ты же будущий воздушный маг, так что одновременно могла активизироваться и эта часть магического зрения. Я тебе даже завидую немного. Можешь описать, какие они, и как себя ведут?

Рисование цифр было накрепко и надолго забыто, поскольку учительница увлеклась не меньше ученика…

Оазис

Путь к оазису Унар-Бакир указывали длинные цепочки Бластов, тлеющих в песке. Каждый день местный огненный маг ездил по пустыне, добавляя новые путеводные огни или обновляя старые. Бласты лежали попарно: стандартный красный и нестандартный желтый. Караванщики, путешественники на коврах-самолетах, просто случайные путники, попавшие в пески, – все знали этот символ пустыни: красный Бласт указывал в сторону ближайшего жилья или колодца, а желтый – наоборот.

Сначала под ковром-самолетом виднелась одна цепочка, потом стали появляться новые и, наконец, внизу расцвел прекрасный огненный цветок или звезда, состоящая из десятков сияющих лучей, исчезающих в пустыне.

Оазис Унар-Бакир потянул бы по земным меркам на средних размеров поселок: небольшое озерцо, питающееся подземными родниками, давало жизнь людям и лошадям. Здесь даже стояла своя магическая башня: Ахир-Унар, что в переводе с местного языка означало… Ну что ж, из песни слов не выкинешь: буквально это переводилось как "мужской половой орган оазиса".

Формально, тут тоже была своя маленькая Цитадель, которая состояла из единственной башни, где были свой арх, два атарха и три иерарха. А начальник стражи в городке носил гордое звание генерала, хотя в его подчинении было меньше десятка солдат. Но система званий – она везде одинакова – и в большом городе, и в маленьком.

Маги жили богато: в пустыне их умение было очень востребовано. Ковер аккуратно приземлился на широкий балкон, огороженный вычурно изогнутой металлической решеткой в форме стальных стеблей с несколькими медными (большая роскошь по местным меркам!) бутонами.

Здесь уже властвовала пустыня. Путешественники прилетели с запада. Дальше на восток простирались все те же пески. К северу она упиралась в высокие горы, а южнее пески кончались. Там снова шли плодородные земли, людское жилье, в том числе и родина Эйдара. Экспедиция сделала длительную остановку в оазисе, чтобы запастись водой, припасами и подзарядить ковер-самолет. Потом они собирались лететь на юг, сдать ребенка с рук на руки родителям, затем снова вернуться в оазис, закончить лечение Икена и, наконец, продолжить путь на восток.

Путешественники разбрелись кто куда. Джерр и Люпин ушли в город, магистр – в башню, поговорить с коллегами, а Камо и вовсе не сказал, куда собрался. Остались лишь мальчишка и девушка. Для Эйдара настал час расплаты: проклятые цифры, которые теперь придется рисовать…

В столичной Школе детишек-новобранцев обычно мало загружали уроками. Среди преподавателей считалось, что есть некоторые вещи, которые надо непременно узнать до шести или семи лет: чтение, письмо, простейшие основы счета и рассуждения. Если упустить время, то потом всему этому научить будет гораздо труднее. Однако со всем остальным можно подождать. Ребятишкам разрешали играть почти целый день – но под присмотром самых старых магов и волшебниц. Они постоянно были где-то поблизости. Не слишком явно, почти незаметно, следили, лишь изредка приближаясь к той или иной группе как бы невзначай.

Эти мудрецы умели одной насмешкой разнять драчунов, легкой провокацией подтолкнуть слишком инертных, найти слова поддержки для робких. Иногда они собирали вокруг себя круг ребятишек, жаждущих услышать какую-нибудь интересные истории (под ширмой которых в юные головы закладывались практические знания и моральные установки).

Учителя старались вовремя подкидывать детворе новые игры – раньше, чем они придумают себе развлечение сами. От того, какую игру выберут малыши, зависело, какие качества в них будут развиваться. Среди магов более всего ценились концентрация внимания, воображение и быстрота мышления. Постепенно среди игр появлялось все больше таких, которые требовали сообразительности и терпения.

Конечно, Алия даже отдаленно не дотягивала до уровня этих старых педагогов. Но, ей помогало то, что Эйдару играть было просто не с кем. К башне его сверстников не подпускали, а предложение "поиграть с самим собой" он воспринял как жестокое и незаслуженное наказание. Так что скучающий малыш ходил за огненной следом, словно цыпленок за курицей, и готов был даже учиться, лишь бы не сидеть одному.