Инна Кублицкая - Карми

«Слишком прямо держится, — думал с досадой Стенхе. — Не привыкла кланяться…»

Перед одним из горельефов Сава замерла. Молодой священник заметил ее задумчивое остолбенение и подошел. Стенхе тоже придвинулся — на тот случай, если намерения парня не вполне благочестивы. Мангурре остался на месте, чтобы обеспечить отступление, если придется срочно уходить.

Может, и были у священника нечестивые намерения. Он начал говорить о том, что горельеф, к сожалению, не закончен, но нет мастера, который бы завершил работу.

— Не закончен? — обернулась Сава. — Почему же он не закончен? По-моему, тут изображено все, что хотел скульптор.

Парень стал объяснять, что горельеф должен был изображать триаду, трех ангелов, в руках которых жизнь человеческая, изваяны же всего две фигуры…

— Кто из нас слеп, святой отец? — спросила резко Сава и оглянулась, встретившись глазами со Стенхе.

Стенхе чуть заметно дернул щекой:

«Ну что же ты, госпожа моя? Обещала же, что будешь вести себя как простолюдинка…» Сава не заметила его укора.

— А ты, сударь, — спросила она его как незнакомого, — ты тоже видишь только двух ангелов?

Стенхе повернулся и рассмотрел горельеф повнимательнее. Двух ангелов увидел он: одного в венке из цветов и с цветами в руках — ангела, дающего жизнь, Ангела Жизни; второй ангел был суров, со свитком в одной руке и мечом в другой, — то был Ангел Смерти. Третьего ангела не видел Стенхе.

— Я вижу двух, дочка, — ответил Стенхе мягко. — Где ж ты углядела третьего?

Сава взяла его за рукав, потянула к себе, отступив на шаг. Стенхе стал на ее место, глянул опять — и увидел. Складки камня сложились в неземной красоты лик. Стенхе шагнул вперед — красота распалась, превратилась в уродливую маску и исчезла.

— Святые небеса! — вымолвил хокарэм. Священник, отодвинув Стенхе, тоже увидел: Ангел Судьбы стоял перед ним, грозный и милостивый одновременно.

И потрясенный священник запел древний гимн. В высоких сводах собора одинокий голос его терялся, и спешили к нему уже другие, чтобы узнать, в чем дело, ибо, хотя храмы стоят, чтобы в них молились, гимны все же положено распевать в свой черед, так как служение богам требует порядка… И Стенхе воспользовался поднятой суетой, чтобы увести Саву из собора.

— Стенхе, — сказала Сава задумчиво, когда они спешили к замку Орвит-Пайер. — Вот это и есть то, о чем говорится в гимне: «Каждый может увидеть миг рождения или миг смерти, но миг, когда обращен к тебе лик Судьбы, поймет не каждый»?

Стенхе хмыкнул.

— Ну и кутерьму ты устроила, госпожа моя, — проговорил Мангурре, догоняя их. — Идем быстрее, а то тебя провозгласят блаженной.

— Ну-ну, — усмехнулся Стенхе. — Не так все скоро. Сначала Святое Братство будет проверять, не происки ли это демонов.

— Да уж, — подтвердила Сава. — И я боюсь, знаю, что они решат, когда дознаются, кто я. Жена Руттула в святые попасть не может.

— Будет, пожалуй, лучше, — заявил Стенхе, — если Пайра не узнает, какой переполох мы подняли.

— По-моему, тоже, — согласился Мангурре. — Он ведь мне строго-настрого велел, чтобы все было тихо.

В замок они попали через одну из боковых калиток. Савиного отсутствия так никто и не заметил, и она со Стенхе быстро прошла по коридорам в отведенные ей покои.

Камеристка, оказывается, тоже не скучала, пока Сава прогуливалась по городу. Маву, лежащий у порога (якобы охраняющий принцессу), взял на себя труд развлекать девушку разными байками. Развлечений же другого характера они себе позволить не могли, так как в комнате постоянно сидели, на тот случай если понадобятся больной, служанки, да и сердобольные тетушки Пайры заглядывали, чтобы предложить нюхательные соли, микстуры и настои.

Стенхе остановился у порога, разглядывая с неодобрением легкомысленного оболтуса Маву. Сава же прошла в комнату и скрылась за занавесями кровати. Несколько минут спустя послышался ее звонкий голос: ей стало лучше, и она теперь приказывала подать ей платье, открыть окна свету и предупредить Пайру, что она будет обедать вместе со всеми.

К обеду о случившемся в храме Орота чуде уже было известно и в замке.

— Твое прибытие, госпожа моя, благотворно повлияло на наши святыни, — сказал Пайра за трапезным столом. Его тетушки потрясенно ахнули.

— Мне кажется, Пайра, — строго отвечала Сава, — ты слишком вольно говоришь на священные темы.

Пайра не смутился. Для мужчины, для воина благочестие не обязательно.

— Значит, ты веришь в то, о чем говорят эти люди?

— Если божественное небо явило людям свою милость, — сказала Сава как могла серьезно, — почему я должна сомневаться? История учит нас внимательней прислушиваться к божьим знамениям…

Но когда назавтра Сава — уже в княжеских одеждах — посетила храм Орота, у нее не хватило духу еще раз взглянуть в лицо Ангелу Судьбы.

— Нет, — проговорила она растерянно, так и не решившись ступить в уже очерченный золотой краской круг. — Не могу. — И, даже не взглянув на другие святыни храма Орота, быстро пошла к выходу. Здесь она остановилась на мгновение, велела слугам раздать щедрую милостыню нищим и села в паланкин.

— В чем дело? — спросил Пайра недоуменно. — Почему ты не посмотрела Орота, государыня?

— Какие тебе нужны объяснения, Пайра? — тихо спросила она. — Я не хочу — этого недостаточно?

— Как тебе угодно, государыня, — отозвался Пайра.

В этот же вечер Сава должна была впервые посетить заседание Высочайшего Союза. Принцы уже прибыли в Гертвир. В замке Артва-Орвит, где должна была состояться встреча, суматоха стояла немыслимая. Маву разгуливал там с утра, принюхивался к обстановке, приглядывался к слугам. Ничем подозрительным, как он определил, этот замок не выделялся. Единственное чувство, которое питали высокорожденные принцы к сургарской принцессе, было любопытство: какова она сейчас, эта девочка?

Маву, разумеется, не мог присутствовать на встрече принцев Горту, Ирау и Марутту. Эти господа прибытия принцессы поджидали с особым интересом. Они подготовили морской договор с Саутхо, и теперь многое зависело от того, согласится ли подписать его новоявленная принцесса Карэна. Она ведь может и воспротивиться, оттягивая время, чтобы посовещаться с Руттулом, а отсрочка была совершенно невыгодна всем трем принцам.

— Я уверен, — сказал Горту, — принцесса не будет возражать. У меня есть совершенно точные сведения из Сургары. — Он подозвал своего секретаря, и тот прочитал следующее:

«Сургарский государь, напутствуя высокую госпожу Арет-Руттул Оль-Лааву, рек: „Не мудрствуй, ибо года твои невелики, хоть сан высок; слово твое пока не имеет большого веса, и право вето не придаст ему большей силы ».