Всеволод Буйтуров - Золотой Разброс 4. Огольцы

Нужен был князь живым лишь до момента исполнения страшного обряда Свадьбы Кастильской Смерти. Этот древний черный обряд должен был вернуть молодость донье Инезилье. А женишок прямиком с этого брачного пиршества должен был прошествовать в темные чертоги Кастьльской Смерти и стать одним из ее вечных рабов-супругов. Вот тогда можно земное княжеское тело в похоронном кургане оставить.

Каганат, само собой, свое существование завершал. Опившиеся кумыса Владыки отправлялись вслед за подданными в курганы на общих основаниях, без дополнительных почестей.

Вопрос завоевания соседствовавшего с Каганатом в одном из Временных Карманов малочисленного лесного племени представлялся малозначительным. Предполагалось, что племя будет стерто с лица Земли в ходе общей зачистки территории. Сопротивления и, тем более, помехи грандиозным планам Лошадниц со стороны лесных туземцев не предвиделось. Мало ли что там наговорила их зарвавшаяся принцесса во время своего хамского визита в дом на Бочановской улице: со страху решила сама могучих Воительниц попугать, авось поможет.

В целом, о разрушениях и уничтожении населения в забытых Богом, Чертями и Кастильской Магической Смертью краях можно было не беспокоиться: основные территории, интересовавшие Лошадниц, находились в цивилизованной Европе. В остальных местах можно было не церемониться. Кто выживет, тот и дань платить будет, и работать. Земля большая, все во время нашествия не перемрут!

***

Пожар на Бочановской стал предметом пересудов ярмарочной публики и досужих чумцев. Поговаривали, что над пламенем взвились в небеса три обнаженные женские фигуры и четверка господ в нарядах, похожих на те, что надевали заезжие ярмарочные комедианты, разыгрывавшие недавно для гостей чумской ярмарки представление из французской жизни модного писателя Дюма.

Французские господа в трико вылетали из огня, точно. А вот насчет одиноко летящего барина русской наружности и местного партикулярного одеяния мнения разделились: то ли был, то ли нет. Большинство склонялось к мнению, что все-таки был…и при наряде совершенно неприличном для верховой езды держал в руке лошадиный хлыст. Странно…

А получилось как всегда…

Мягкая посадка первого сводного табуна во главе с Арамисом прошла успешно. Далее должен он был дать отмашку на прибытие второй очереди четвероногих завоевательниц под руководством Портоса.

Глянул дамский угодник Арамис на местных дам — страшнее и не бывает! Еще гримасы ужаса на рожах отобразились. Расхотел отмашку давать. Однако подумал и понял, что без его сигнала друг Портос может заблудиться на необъятных просторах Времени, взмахнул-таки платочком.

Плюхнулся Портос вслед за своими табунами на травку возле Арамиса — бегут какие-то господа явно с намерением вступить в драку. Надо бы звание да род спросить, прежде чем клинок обнажать.

Господа странные какие-то оказались, шпаг ни у кого нет. Одни дубины, топоры и варварские мечи. Вопрос со шпагой отпал сам собой: хочешь живым остаться — бери дубину потяжелее. Что и сделал уже, кстати, друг Арамис. Встали спина к спине, отбиваются.

Рядом почти одновременно грохнулись с небес д ,Артаньян и Атос. Этим уже ничего объяснять не надо, сами до дубин додумались.

Последним, с Хлыстом в руке свалился из заоблачных высей Иван Сермягин.

А табуны, тем временем, войско противника утюжат беспощадно. Пытаются их викинги, те которые не совсем позабыли воинское искусство, боевыми топорами рубить, да толку мало.

Тут бы в самый раз помощь Валькирий была. Однако Одноглазый не благословляет, а без его дозволения ни одна Валькирия в битву не ввяжется. Разве только в самом конце, чтобы убитых героев в Валгаллу сопроводить.

А табуны все на своем пути сметают.

Неожиданно гром грянул среди ясного неба. Земля содрогнулась. На мгновение мрак наступил. Разверзлись небеса и страшная молния с оглушительным громом ударила. Высекла молния из земли пламя великое, а из пламени восстал истлевший труп старухи. То есть это по сохранившимся чудом лохмотьям с драгоценными украшениями можно было понять, что не старика.

Протянула старуха лишенные плоти кости, бывшие когда-то рукой, ко Хлысту. Совсем уже схватила, но странной красной птицей мелькнула в небе тень Валькирии. Мгновение, и Хлыст взмыл вверх. Не достать.

Только что приземлившиеся Лошадницы, ползущие на коленях к восставший из Преисподней Властительнице, удивленно всматривались в странный силуэт: что за диво — Валькирия в красном кафтане! Не видывали такого, хоть и почти разжалованные, но все же Валькирии, а такого боевого одеяния, отродясь не видывали!

Ужасный скелет, лишившись Хлыста, дико взвыл. На миг плоть покрыла обглоданные безжалостным Временем кости, и явился присутствующим образ дивной красоты женщины. Мгновение, и образ уже изуродован язвами и тлением. Страшная картина, но, к счастью, быстро исчезнувшая: осыпалось жуткое видение горсточкой праха, который тут же степной ветер развеял.

Смекнули Лошадницы, что сценарий резко изменился: необратимо развалился воспетый в преступных сказаниях светлый образ доньи Инезильи!

Стало быть, кто смел и скор, тот может вакантное место захватить! Завоевание идет своим чередом. А кто будет во главе его, зависит от прыти и амбиций каждой из преступниц. Каждой! И каждая уже видела себя Властительницей мира. Сцепились, как стая бешеных собак!

***

Не на шутку разошлись боевые кобылицы на необъятных степных просторах. Словно неведомый страшной силы пахарь прошелся по территории Каганата. А свежую пахоту засеял огромным количеством свежих трупов.

Убивали лошади только тех, кто держал в руках оружие. Простых людей не трогали: надо же после войны кого-то в рабстве содержать. Так что простым подданным Тугарина смерть не грозила.

Скандинаво-казахские Валькирии видят, плохо дело. Не выстоять их товарищам по былым боевым походом перед лошадиным войском. Оседлали железных коней. Те со скрипом, но поднялись в небо. Ждут Валькирии изъявления воли Одноглазого Одина.

Дождались… Разрешил покуда лишь наблюдать за исходом боя. Дивятся с высоты Скандинавки на невиданное побоище. А более интерес вызвали дерущиеся между собой женщины. Явно крови валькирской. И не без Магии дерутся. Только Магия какая-то неприличная для Валькирий. Сквозит в каждом действии отринувших последние приличия женщин жуткая непристойность. Не понять в чем конкретно заключается, а своим видом и действиями смутили бы благородные дамы даже бывалого матроса-завсегдатая портовых притонов.