Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

  - Делаем так, - подвела итог Эвинна. - Ты, Элевсин, останешься тут со своими земляками. Больше пятисот человек дать не могу: мне все понадобятся под Макебалами, а пополнить там войско труднее. Будешь брать Ратан: без Ратана у нас не будет прямой связи с Севером. Потом - и Эшпер, в этом, надеюсь, тебе поможет Тород после Валлея. Ты, Тород, берешь с собой весь полк, и еще рыцарей Арднара. Сам понимаешь, это не просто так: после того, как возьмешь Валлей, займись Эшпером, особенно обрати внимание на то "заведение", откуда меня вытащил.

  - Обращу, - кивнул разбойник. - Да и на наместника тоже. Помнится, по мнению кетадринов, его милашка-жена уже утратила свободу...

  Морреста передернуло: похоже, и тут революционеры не могут воевать без материальных стимулов. Об этой ипостаси классовой борьбы он как-то не задумывался. А разве сами алки не начали с того же самого? А до них, еще при Харване и Хостене, имперские легионы в Алкии. А еще до Харвана алкские пираты в Нижнем Сколене... Впрочем, все мы люди, и все не без греха. Стоит вспомнить хотя бы Ирмину.

  - А когда и с Эшпером разберешься, твоя задача удержать север. Если Амори все же высадится, будешь держать его, сколько сможешь, и пока не подойдут главные силы. Но если там будет спокойно, можешь вторгнуться в Белхалгию или к хеодритам. Если взять Хайодр, оборонять Валлей сразу станет легче. Да и с Гевином появится связь. В любом случае, Амори придется тоже делить свои силы.

  - Служу Империи! - вытянувшись по-уставному, отрапортовал Тород. - Будет исполнено, наместница.

  Элевсин изображать из себя офицера не стал. Неторопливо огладил рукой бороду - и отправился к своим людям, готовить осаду Ратана. Несуетливый, по-крестьянски надежный и основательный, бывший деревенский староста вызывал доверие. Такой семь раз отмерит, прежде чем отрезать - но в итоге обязательно решит проблему, причем наилучшим способом.

  - А вы что скажете, Арднар-катэ? - обратилась Эвинна к командиру рыцарей.

  Арднар ван Хостен, единственный среди присутствующих, счел нужным побриться. Алкский алый плащ, добытый в разграбленном лагере, меч-полутораручник на поясе, шлем, который рыцарь держал на коленях - именно Арднар, на взгляд Морреста выглядел импозантнее всех. Сколенец оправил плащ, окинул остальных предводителей дерзким, почти наглым взглядом. У него в подчинении были лишь сто двадцать человек, и вроде бы на совещании тысячников ему не было места. Но в борьбе с алкской тяжелой конницей восставшим крестьянам могли помочь лишь рыцари. И все-таки Эвинна вздохнула. Норберт заплатил за Гверифскую победу жизнью, а в этом человеке было что-то неприятное. Даже, можно сказать, ненадежное. Наверное, если дела пойдут плохо, он может и изменить.

  Ну и что? Другого командира рыцарей нет, а каждый хороший воин сейчас на счету. Нужно просто не давать ему повода к измене. И главное - не спускать с него глаз. Тород сможет, он сам из знатного рода, даром что шестнадцать лет разбойничал.

  - А что тут сказать? - криво усмехнулся Арднар. - Как я понимаю, резать белхалгов - мое дело, так? Пока ваши сиволапые с вилами пройдут милю, мы проскачем три. А в бою мой отряд вашего полка стоит. Но мы делаем общее дело... пока общее. Ладно, будет вам пожар в Белхалгии. Такой пожар, что Амори обо всем забудет!

  - Ну, а мы с тобой, Моррест, и с тобой, Телгран ван Вастак, и еще с четырьмя тысячами человек, пойдем сразу на Макебалы. У нас задача - самая трудная. Но если возьмем Макебалы, до весны Амори к нам не сунется.

  - А весной?

  - Вот тогда и будем думать. К весне у нас будет настоящая армия, тогда и повоюем...

  Комендант Макебал оперся о перила террасы на крыше - и бросил взгляд вдаль. Отсюда открывался вид на весь город и изрядный кусок пригородных полей и лесов. Стоит пройти несколько шагов, и можно увидеть любую точку города: лучшего командного пункта не найти. С таким расчетом, наверное, дворец и строили.

  Широкая, блестящая под утренним солнцем лента Эмбры. Помойная канава Балли - еще бы ей не быть помойной канавой, если туда сливают все нечистоты немаленького города. Сейчас-то еще ничего, а раньше воняла, наверное, на всю провинцию. Только сколенские свиньи, прирожденные рабы, появившиеся на свет по недосмотру Алка Морского, могут жить в таком дерьме. А ведь многим жителям Нового города, из тех же нищих низкорожденных сколенцев, приходится и пить эту воду, и стирать там свои вшивые лохмотья, мыть посуду и мыться самим. То-то от них так воняет.

  Венинвин ван Рораг, герцог Вассетский, с гордостью осматривал свои владения. Крепостная стена, могучая, с похожими на бочки пузатыми башнями, опоясывала изрядный кусок земли по обоим берегам Балли. По большей части она проходила по гребням невысокой холмистой гряды, берегам Балли и Эмбры. Да, тут, можно держаться. Без оснастки староимперских легионов город не взять. Если бы тогда, шестнадцать лет назад, сколенцы сами не сдали главную крепость края, Амори пришлось бы торчать под ее стенами год. Увы, старая Империя могла себе позволить инженерные части в каждом соединении, а значит, метательные машины, тараны, минные галереи, наблюдательные вышки. После Великой Ночи о такой роскоши не стоит и мечтать... Тем более сколенским дикарям. Значит, для них крепость и вовсе неприступна. Наоборот, хорошо бы быстрее полезли на стены. И лезли бы, не считаясь с потерями. С отступившими из окрестных сел частями, рыцарями да сколенскими "союзниками" из дворян у него под рукой почти тысяча отборных вояк. Для боя в поле хватит, не то что для обороны крепости. Иное дело, зачем рисковать? Вот когда лоб себе о стены расшибут, а из Алкии подойдет королевское войско - тогда, конечно, само собой...

  Зловонная канава Балли делила город на две части. К северу от нее находился Новый город - скопление плотно, впритирку натыканных глинобитных бараков, островами в море приземистых одноэтажек вставали пяти- и семиэтажные клоповники. Разумеется, Великая Ночь опустошила Макебалы ничуть не меньше, чем другие города. Если тридцать с лишком лет назад все эти бараки были набиты чернью под завязку, теперь половина вовсе брошены и медленно ветшают без ухода, грозя завалить улицы. В другой половине люди есть, но, конечно, уже не в каждой комнате и не на каждом этаже. Город усох, отощал от вечного недоедания, и крепостная стена стала смотреться, как богатырский пояс на заморенном пацане из трущоб.

  Кварталы поприличнее начинались на южном берегу, в Старом городе. Тут стояли дома знати, рвались к небу храмы, шелестели сады. Местами еще звенели фонтаны. Не глинобитные и саманные развалюхи - настоящие деревянные, местами даже каменные дома. Каждый - сам по себе как крепость с небольшим внутренним двориком и глухими наружными стенами. По всей старой Империи так предпочитают строить дома состоятельные люди. Чернь, владеющая не домом с землей под ним, а крохотным уголком, на такое может и не облизываться. "Мой дом - моя крепость" - не для низкорожденных. Туда, на всхолмье, не долетали тучи комаров и смрад от Балли.