Валентин Егоров - Граф Орлофф (СИ)

Мне было как-то неприлично и одновременно неудобно, находясь в компании таких высоких придворных персон, как маркиз де Монморанси и маркиз де Юксель, с ними одновременно, но по очереди хлебать ложкой суп из этой супницы. Поэтому пальчиком я поманил к себе своего друга горбуна и тихим шепотом попросил его принести из кухни глубокую глиняную тарелку и еще одну ложку в этой тарелке.

— Ты чего задумал, шевалье? — Прошептал горбун Буланже.

— Мне нужна еще одна тарелка, большая ложка для того, чтобы налить супа в свою тарелку, и ложку, чтобы ею есть суп из своей тарелки, не мешая другим! — Пояснил я горбуну Буланже.

Как бы горбун не противился этому нововведению, у него, мол, якобы, не было лишней прислуги для того, чтобы мыть дополнительную посуду?! В чем возникали реальные сомнения по поводу того, разумеется, мыл ли он когда-либо свою использованную посуду вообще?! Но горбун не мог устоять перед золотым пистолем, который я незаметно сунул в карман его порванного и грязного камзола. Через минуту я отлил часть супа в свою тарелку и, не торопясь, наслаждаясь изумительным вкусом жульена, принялся его хлебать своей ложкой.

— Да, ты у нас, русский граф, настоящий законодатель парижской моды! Уже завтра весь бомонд Парижа будет первое блюдо, дневные супы, поедать из отдельных тарелок и отдельными ложками. — Вдруг совершенно трезвым голосом произнес Никола Шалон де Бле, маршал Франции. — Понаблюдав за твоим поведением, я почему-то воспылал к тебе дружескими чувствами. Поэтому решил тебе помочь тебе, познакомить тебя с мадам де Ментенон. Но имей в виду, дорогой граф, если ты этой вредной старухе не понравишься, то при жизни Луи XIV тебя при его дворе его королевского величества никогда не примут.

Глава 6

Герцогиня де ла Ферте решила слегка развлечься, устроив небольшое великосветское мероприятие — бал по случаю рождения внука. Она разослала около сотни приглашений своим друзьям, приятелям и хорошо знакомым людям, чтобы вместе с ними отпраздновать это узкосемейное событие. Но, как и к любому делу, к организации этого семейного бала герцогиня Николь де ла Ферте отнеслась серьезно, ответственно и с отличным знанием того, как следует организовывать подобные светские мероприятия.

Она хорошо знала, сама не раз становилась свидетельницей того, как та или иная великосветская встреча вдруг превращалась в скучное и совершенно неинтересное мероприятие. Это происходило в основном потому, что на нем присутствовали дамы и кавалеры, которые были давным-давно знакомы между собой. Они были хорошо осведомлены обо всех своих и чужих тайнах и секретах. Ведь, о чем между турами танцев могут говорить снобы и сибариты из парижского высшего общества, да о короле, его политике, и о самих же себе, чтобы еще и еще раз перемолоть косточки своей знакомой матроне или своему знакомому?! Иногда, некоторые из этих людей, чтобы разогнать домашнюю скуку, между собой заводили речь о мировой политике. Но при этом все они старались особо глубоко не копаться в серьезных межгосударственных вопросах, так как можно было бы случайно раскритиковать самого Луи XIV, который сам и вершил эту политику?!

Поэтому герцогиня де ла Ферте долго думала о том, как сделать так, чтобы бал в ее доме не оказался бы скучным светским мероприятием! По этому вопросу она много советовалась со своими подругами о том, чтобы получить их совет потому, как этот семейный бал можно было бы превратить в интересное для гостей мероприятие. Для этого было нужно, чтобы на бале присутствовал бы интересный человек, который заинтересовал бы всех ее гостей. Такой человек, если бы его можно было раскопать, стал бы такой изюминкой всего мероприятия, которая, наверняка, удивила бы п и привлекла бы к себе внимание риглашенных гостей.

Одним словом герцогине Николь де ла Ферте должна была разыскать такого человека, о котором люди ее уровня парижского светского общества пока еще ничего не знали. Только такой человек мог бы стать связывающим хребтом всего этого бального мероприятия. К великому удивлению герцогини найти такого человека в Париже оказалось не совсем простым делом.

Но герцогине дела Ферте все же повезло!

Однажды, когда она встретилась с одной из своих дальних родственниц и долго беседовала с маркизой Сюзанной де Монморанси, то молодая маркиза несколько ее удивила одним своим заявлением. Их беседа носила чисто светский характер, она вылилась в простую женскую болтовню обо всем на белом свете, но конкретно ни о чем! Но однажды в разговоре молодая маркиза с некой загадочной улыбкой вдруг упомянула имя некого графа Ивана де Орлоффа, то говорила о нем с каким-то внутренним одушевлением, словно маркиза была по уши влюблена в русского из этой древней и патриархальной Московии. Первоначально герцогиня де ла Ферте эту информацию пропустила между ушей, мало ли о чем треплют языком в пустой светской беседе! Но, когда она уже покидала дом маркизы де Монморанси, то княгиня вдруг остановилась прямо на пороге дома. Она посматривая в глаза Сюзанны де Монморанси, у нее поинтересовалась точным адресом того русского графа. Мадам де Монморанси была явно смущена этим прямым вопросом, но затем очень мило рассмеялась и прошептала княгине точный адрес этого русского графа. Русский граф, оказывается, проживал в одном из богатых кварталов Парижа, на улице Фран-Буржуа пятьдесят, квартала Марэ.

В тот же вечер герцогиня Николь де ла Ферте самолично написала небольшую записку, отправив ее слугой русскому графу Ивану де Орлоффу. В той записке она попросила графа, найти свободного времени и посетить бал, устраиваемый ею по случаю рождения любимого внука.

Дом герцогини де ла Фетре располагался на пересечении двух уже ставших хорошо знакомыми мне улицами, де Фур и улицы Железного горшка в парижском квартале Сен-Жермен. В этом же квартале, как вы, вероятно, помните находилась харчевня горбуна Буланже, куда однажды я сдуру добирался пешком по парижской уличной грязи. Но на этот бал к герцогине де ла Ферте я поехал в небольшом фаэтоне, кучером которого у меня работал молодой, разбитной итальянский парнишка по имени Джакомо.

В свое время, рекомендуя мне этого итальянского парнишку в личные кучера, Бунга-Бунга, улыбаясь, заявил о том, что этот итальянец, как пять своих пальцев, знает все шестьсот улиц Парижа, может на любую из них добраться в мгновение ока. Затем он вполголоса добавил, что этот парень сицилиец, член всему миру известного сицилийского семейства. Хотя я и не знал так хорошо, как, скажем, Бунга-Бунга, итальянского языка, но прекрасно понял значение слова «мафиози», произнесенного по-итальянски! Поэтому я не стал ему задавать лишних вопросов, а сразу же принял его предложение, согласился Джакомо принять к себе на работу персональным кучером.