Анна Гурова - Дракон мелового периода

– Мне некуда идти, понимаешь? Если выйду ни улицу, меня там мгновенно сожрут!

Сторож стал в дверях, отвернулся от меня и снова закурил с задумчивым видом. Казалось, мыслями он где-то очень далеко.

– Все из-за тебя! – зло заявила я. – В тебе источник всех моих проблем!

Это была неправда, но хотелось добиться хоть какого-то отклика... даже если бы он выругал меня или принялся спорить. Лишь бы не делал вид, что меня тут нет. Но он так и не заговорил со мной, а просто взял и ушел.

Снаружи была тьма кромешная. У меня затекла спина, и я перебралась с пола на лежанку. Все равно не уйду, думала я, пока он не скажет, что со мной происходит. А главное – больше негде искать помощи.

Я опять заплакала – теперь не демонстративно, а в прокуренную подушку, тихонько и беззвучно, исключительно для себя. За окном стало совсем черно, и я сама не заметила, как уснула.

Проснулась я оттого, что сторож тряс меня за плечо. Я села на лежанке, хлопая глазами, и не сразу сообразила, где нахожусь. В вагончике тускло горела пыльная лампочка. За открытой дверью была непроглядная тьма, из которой веяло холодом.

– Сейчас день или ночь?

– Ночь. – буркнул сторож. – Вставай быстро, если действительно хочешь остаться со мной.

С меня мигом слетел весь сон. Я приняла сидячее положение, спустила ноги с лежанки и спросила:

– А куда мы идем? – В Хоразон.

– О! – Я вскочила на ноги, быстро пригладила волосы и протерла глаза. – Я готова. Что мы там будем делать?

– Засядем в оазисе и разведем костер.

Я ничего не поняла, но с энтузиазмом закивала. Эге, кажется, моя взяла! Сторож не выгнал! Он будет помогать! «Феникс» глянул на меня и вяло усмехнулся.

– Иди за мной и ничего не бойся. – сказал он, протягивая руку.

– Я и не боюсь. – гордо выпрямилась я. – Хоразон – это ведь твой домен, я угадала?

– Дай руку, тебе говорят! – рявкнул сторож, схватил меня за локоть и потащил в темноту.

Я сбежала с крыльца и почувствовала, что ноги по щиколотку утонули в холодном мелком песке.

16. Джеф из Хоразона.

Снаружи была ночь. Дул ветер, то подвывая, то посвистывая; шелестели песчинки. Когда глаза привыкли к темноте, я увидела, что мы стоим посередине неглубокой ложбины правильной круглой формы. Со всех сторон кверху поднимались барханы; их гребни смутно виднелись на фоне звездного неба. Среди пустыни одиноко стоял вагончик, сквозь щели наружу пробивался электрический свет.

– А где оазис? – удивилась я.

– Вот он. Милости просим.

– Что у тебя с глазами?!

– Что с глазами? Ах, почему светятся? Форсированное ночное зрение, специально для работы в темноте. При дневном и искусственном свете незаметно. Хватит расспросов, займись лучше делом. Нужен хворост – костер разведем.

Некоторое время мы почти впотьмах бродили по ложбине, пока не набрали целый ворох ломких колючих веток каких-то мелких кустов. Сторож свалил их в кучу в центре ложбины и щелкнул зажигалкой. Ветки вспыхнули, как бумага. Тьма отступила от костра на десяток шагов, однако за кромкой барханов стала совсем непроницаемой. Я неловко устроилась на песке. Сторож сел шагах в пяти от меня, скрестив ноги. Его светящиеся глаза погасли и снова стали нормальными.

– Нет у тебя в компьютере никакого компромата. – насмешливо сказал он, проследив за моим взглядом. – Я с самого начала знал, что это просто блеф.

«Тогда зачем ты ко мне лазал?» – подумала я, вспомнив ночного гостя. Что ж, по крайней мере, одна загадка разъяснилась.

– Кто ты вообще? – задала я долго вызревавший вопрос.

– В каком смысле?

– Ну... для начала, как тебя зовут?

– Джеф.

– Это что, имя такое?

– С тебя хватит.

Я обиделась и решила, что отвечу ему тем же – не стану представляться. Но сторожа, похоже, мое имя и так не интересовало'.

– Ну ладно, пусть Джеф. – заговорила я снова, когда любопытство пересилило обиду. – А этот оазис – Хоразон, да? – твой домен.

Джеф не отреагировал. Молчание – знак согласия, подумала я, продолжая допрос.

– Раз у тебя есть домен, значит, ты – мастер реальности и демиург... Где учился?

– К чему эти расспросы? – лениво поинтересовался сторож.

Несколько мгновений я молчала, пытаясь сформулировать свои ощущения.

– Мне же надо решить, что делать дальше. А ты... понимаешь, ты очень необычный. Я не знаю, чего от тебя ждать. Ты не похож ни на одного из известных мне мастеров реальности.

– А много ты их знаешь?

– Да порядочно. – В моей памяти промелькнули Учителя из художки, Антонина, Хохланд, заочный дед из вражеского училища, Погодин...

– И чем я от них отличаюсь?

– Хм... – Я задумалась. – Вот когда я, допустим, встречаю мастера, он тут же норовит что нибудь изречь, раскритиковать меня, поучить жизни, продемонстрировать собственное величие и значимость в иерархии... А ты, хоть и мастер, – не задаешься, не важничаешь... Во, поняла – ты первый мастер, который ничего от меня не хочет.

– У меня нет необходимости доказывать свою важность и биться за место в какой-то там системе, потому что я сам себе система. – надменно сказал Джеф. – Я не подчиняюсь никакой школе и не принадлежу никому, кроме себя.

– И я тоже! – воскликнула я, страшно обрадовавшись, что встретила родственную душу. – Свободный мастер – это мой путь и мой идеал!

– Только не говори мне, что от природы умеешь перемещаться в субпространстве и знаешь, что такое домен. Ведь где-то ты всему этому научилась? Признавайся-ка: из какой ты школы?

– Из двадцать пятой, которая на улице Савушкина. Но я недавно ее бросила. Ну ладно, не бросила. Меня, честно говоря, оттуда выперли за несовместимое с Кодексом мастеров поведение. Так что я теперь вольна как ветер.

Некоторое время Джеф смотрел мне прямо в лицо таким пронизывающим взглядом, что его было физически тяжело переносить. Казалось, что в его отношении ко мне что-то переменилось. Как будто раньше не знал, зачем мне помогает и что со мной делать, а теперь понял.

– Я не выбирал себе образ жизни. – сказал Лжеф после долгой паузы. – Так сложились обcтоятельства, которые тебя не касаются. Не знаю, как бы я поступил десять лет назад, будь у меня выбор. А ты хочешь стать свободным мастером, даже не представляя, что такое свобода. Что такое не принадлежать никакой школе или корпорации, что такое быть изгоем, лишенным защиты и поддержки, и рассчитывать только на себя. Вот посмотри на меня – работаю обычным сторожем...

– Я ничего не боюсь!

– Правда? Тогда что ты здесь делаешь?

Я вспомнила оборотня и не нашлась, что сказать.

– Чего ты хочешь от меня? – спросил Джеф, не дождавшись ответа. – Чтобы я тебя и дальше вытаскивал изо всяких проблем?