Лис Арден - Алмаз темной крови. Книга 1

— Господин Рилло?.. — из двери, ведущей в мастерскую, высунулась чья-то физиономия, и только по тонким усикам, да еще по тому, как радостно она залопотала при виде Амариллис, девушки признали в ней бывшее фолькетово лицо.

— Ты уж тут? Сказал же я тебе, отлежись малость, разве не так?! — и ювелир попытался грозно насупиться. Но, увидев неукротимый блеск в цверговых глазах, махнул рукой и отошел к высокой конторке, просмотреть бумаги.

Фолькет радостно поздоровался с гостьями и пригласил их присесть на деревянную скамью, стоявшую у окна, сам он уселся напротив, придвинув поближе трехногий табурет.

— Фолькет, зачем же ты так? — и Амариллис осторожно коснулась его рассеченной брови — пожалуй, наименее поврежденного места на лице цверга. — Разве ты нам чужой? Сказал бы заранее…

— Не стоит обо мне беспокоиться, — прервал ее Фолькет, — мало я вам хлопот доставил, еще и здесь навязываться… Я разумею, вы решились на браслеты? И правильно, скажу я вам, колец у вас достаточно, это я помню… с серьгами Криолле лучше подождать, ничего достойного пока нет, а вот браслеты…

— Да погоди ты со своими браслетами. Мне твой совет нужен. Фолькет, что с этим камнем творится? — и Амариллис, сняв кольцо с алмазом темной крови, протянула его на ладони цвергу.

Зря Фолькет доверился трехногому табурету. Столь ненадежный предмет мебели явно не был рассчитан на такие эмоции, поэтому зашатался и седока уронил. А тот вскочил, как встрепанный, брякнулся перед танцовщицей на колени, будто готовясь объясняться в любви по всей форме, и, еле дыша, уставился на кольцо. Мастер Рилло только пальцем у лба покрутил — мол, слыхал я, что гномы (то, что Фолькет был чистокровным цвергом, во внимание не принималось) на камнях сдвинутые, но этот…

— Будет ли мне позволено прикоснуться к сей драгоценности? — и подарочек просительно заглянул в глаза Амариллис.

— Да я вообще-то за этим сюда и пришла. Бери, — и она протянула кольцо цвергу, — только постарайся побыстрее, я к нему привыкла.

— О да… я… сейчас… сей же момент… вы… не уходите, — Фолькет, держа кольцо в горсти и полируя его обожающим взглядом, двинулся ко входу в мастерскую. — Я быстро…

Прошло около десяти минут. Фолькетова беседа с камнем явно затягивалась, и мастер Рилло предложил уже заскучавшим девушкам посмотреть-таки новую коллекцию браслетов, только накануне законченную «камнеедом». Поставив перед ними столик, он водрузил на него неглубокий ящик темного дерева с атласной темной же подстежкой.

— А я вот здесь папину монограмму вышивала, — и Амариллис показала на правый верхний угол стеганой подушечки, — красиво получалось: на каждой подложке, где поменьше, где покрупнее…

— А у меня, увы, нет столь искусной дочери… зато есть две лентяйки-невестки. Выбирайте, не торопитесь, — и ювелир снова отошел к конторке.

Девушки уже успели перемерять с десяток пар запястий, когда входная дверь дрогнула и легко, словно занавеска под порывом ветра, отворилась. Новый посетитель вошел совершенно беззвучно, Амариллис же была совершенно поглощена поисками подходящего узора и щебетом Криоллы, но тем не менее, словно повинуясь чьей-то неведомой воле, подняла глаза.

Только в марте небо бывает таким синим и колючим; и уставшая от зимнего выцветшего голубого ситца, твоя душа с такой радостью погружается в этот живой цвет… и тут же выныривает, хватая ртом воздух, обожженная ледяным высокомерием марта. О, это вам не рубаха-парень апрель, протягивающий всем и каждому жаркие ладони солнечных лучей, и — хочешь ты того или нет — целующий тебя теплым ветром прямо в губы. В марте никогда не бывает по-настоящему тепло. Мартовское тепло — это или подвох, или — в крайне редких случаях — обещание…

Оглядев комнату, он направился к мастеру Рилло, который уже спешил навстречу. Его взгляд отметил Амариллис точно так же, как и Криоллу, и скамейку, и деревянную обшивку стен, и конторку… С безукоризненной вежливостью ответив на почтительнейший поклон ювелира, задал тому какой-то вопрос. Рилло покачал головой и недоуменно развел руками. Посетитель слегка сдвинул брови и сказал еще что-то. Ювелир, бросив быстрый взгляд на Амариллис, начал было говорить, но осекся и, попросив у гостя прощения, подошел к притихшим девушкам. Гость же остался стоять в отдалении, даже не повернув к ним головы.

— Фолькет, ты мне нужен! Подойди немедленно! — прокричав это в полуотворенную дверь мастерской, Рилло обратился к Амариллис, — Я более чем уверен, что это ошибка, и, возможно, на этот раз интуиция подвела господина эльфа, но скажите мне, Амариллис, с каким же камнем столь долго любезничает мой подмастерье?

— Я точно не знаю, мастер Рилло, но Фолькет однажды назвал его алмазом темной крови… — Амариллис изо всех сил старалась держаться достойно и поэтому ей не было никакого дела до бледности, разлившейся по лицу ювелира (со своими заботами справиться бы…) — Это очень дорогой для меня подарок.

— Какого же совета вы просили у… Фолькет! Сколько можно! Спустись немедля!

— Вчерашней ночью камень начал искриться… ни с того, ни с сего… мне он больше нравился прозрачным, и я решила, что Фолькет может помочь, — девушка говорила, все больше и больше волнуясь. В самом деле, куда запропастился этот подарочек?!

В этот момент в комнату вплыла супруга мастера, похожая на шелковый корабль под кружевными парусами.

— Дорогой мой, какое же поручение вы дали вашему ненаглядному гному, что он унесся из дому, даже не соизволив поздороваться со мною?

— Фолькет не гном, он цверг — совершенно машинально поправила даму Амариллис.

— Какая разница, милая моя… — такие пустяки никогда не занимали госпожу Рилло.

— Когда это случилось? — простонал хозяин.

— Ну-у… не знаю, полчаса назад… я как раз успела… да что с вами, дорогой мой?

Вопрос был более чем уместен, поскольку мастер Рилло побледнел еще пуще прежнего, схватился за сердце и без сил опустился на оказавшийся рядом все тот же трехногий табурет. Он забыл и о высокородном посетителе, и о кудахчущей супруге… В его, Рилло, доме, его же, Рилло, подмастерье обокрал гостью! Позор!! Поношение!!! Он снова застонал и схватился за голову.

Криолла опять ухватилась за рукав подруги. Амариллис же, не желая подчиняться наступающей неразберихе, и почему-то не торопясь поверить в столь неблаговидную причину фолькетова отсутствия, попыталась переубедить и мастера Рилло:

— Мастер, не переживайте вы так, может, он за какой-нибудь книгой побежал, в соседний квартал, к архивариусам… Он вернется, вот увидите!..

— Но не сегодня. — Гость, до сих пор молча наблюдавший за происходящим, сказал это со спокойной уверенностью — с такой люди говорят о о прелести рассвета поздним вечером — и по-прежнему не оборачиваясь. — Сейчас он уже далеко отсюда… я почти не чувствую камень темной крови. Прощайте, мастер Рилло.