Галина Романова - Выбор наследника

Вереща так, что эхо родилось даже на улице, он заметался по комнате, и Фрозинтар с некоторой долей радости и страха понял, что кое-что все-таки устояло перед тройной атакой бригады разрушителей, огня и времени. Чем иначе объяснить треск, грохот, хруст и звон разбиваемого стекла, сопровождавшие каждое движение неугомонного эльфа?

— Стой! — крикнул он.

— А?

— Иди сюда!

Карадор ринулся бежать и, судя по грохоту и снопу искр, врезался лбом в стену:

— Ой, ё…

— Иди на г-голос, — устало промолвил наемник, прислоняясь спиной к стене. — Просто н-не спеши и иди на мой голос. Вот так… Хорошо! Я слышу шорох твоих шагов, ты движешься в п-правильном направлении, все нормально… Только не надо б-больше орать и совершать резкие движения…

Продолжая говорить, он дождался, пока Карадор подойдет вплотную, и, почувствовав его сопение совсем рядом, резко выбросил руку, схватил спутника за плечо и подтащил к себе.

— Ай! — только и успел пискнуть тот, но наемник уже нащупал энергетическую точку и буквально впился в нее.

— Мм-м-м-м-м! — отчаянно замычал эльф, упираясь в грудь Фрозинтара обеими руками. — Маньяк! Скотина! А говорил… говорил… пошлые намеки… А я…

Голос его прервался, если бы наемник не придерживал его за плечи, он бы упал.

Пристроив сомлевшего эльфа у стены, Фрозинтар прислушался к своим ощущениям. Ему очень редко приходилось пользоваться жизненной энергией мужчин именно потому, что добывать ее он мог лишь одним способом — одинаковым для обоих полов, а в этом вопросе наемник был достаточно щепетилен. Всякий раз ему приходилось переступать через себя, и если бы не отчаянное положение, он бы никогда не пошел на такое.

— Противный! — вдруг громко и четко сказал Карадор.

— Что? — От неожиданности Фрозинтар даже подпрыгнул. Он высосал столько сил у своего спутника, что тот должен был валяться в отключке еще минут десять, если не больше. Мощные, однако, у него резервы…

— Говорю — ты противный! И мне это совсем не понравилось, так и знай!

— З-знаешь, мне тоже! Но зато теперь мы м-можем двигаться дальше!

— Ура! — воскликнул Карадор и тут же вскочил, повергнув своего спутника в еще большее замешательство. Ну не может эльф, у которого он забрал больше половины жизненной силы, так энергично двигаться! Или все дело в блоке, который кто-то давным-давно поставил в его разуме? Словно плотина, перегораживающая ручеек, он стоял на пути потоков внутренней энергии бывшего наследника Наместника, и постепенно за этой «стеной» образовалось такое энергохранилище, что ой-ой-ой! Но кому и зачем понадобилось превращать парня — то есть когда-то еще новорожденного младенца — в ходячую магическую кладовую?

«А не здесь ли скрыта причина, по которой кое-кто оч-чень желает видеть племянника Наместника мертвым?» — мелькнуло в голове Фрозинтара, но наемник отогнал непрошеные сомнения. В конце концов, ему-то что за дело? Он только выполняет свою работу! Ему за нее заплатили, а окончательный расчет полностью примирит его с совестью.

— Д-давай руку, — наемник протянул в темноту ладонь. — Пошли.

Магический огонек оранжевой бабочкой — даже крылышки появились, — летел чуть впереди, освещая развалины. Из старой, подземной части бывшего Альмрааля они давно уже вышли и двигались туда, куда вел их извилистый туннель. Стены его были укреплены прямоугольными блоками, на которых, наверное, когда-то нанесли рисунок — отдельные неровности и шероховатости свидетельствовали об этом, — но время не пощадило ничего.

Эти катакомбы Фрозинтар помнил смутно — в те годы ему не приходилось сюда спускаться ни разу, и, лишь попав в просторную пещеру, где низкие своды тут и там поддерживались колоннами, а вдоль стен в нишах были уложены какие-то прямоугольные саркофаги, он сообразил, куда их занесло.

— К-кладбище.

— Чего? — Карадор вертел головой, как турист на экскурсии, и, кажется, уже примеривался, что тут можно отколупнуть и унести на память. — Эльфийское?

— К сожалению, д-да. Здесь хоронили тех, кто умер н-неестественной для эльфа смертью — самоубийц, мертворожденных д-детей и умерших при родах женщин, иногда жертв неизвестных болезней… Ты з-знаешь, что мы болеем очень редко, но если такое с-случалось, то умерших складывали именно сюда. Иногда з-здесь находили последний п-приют и преступники, приговоренные к смертной казни…

И куда должны были отнести его тело, если бы его решили казнить «обычным» способом.

— Ух ты! А посмотреть можно?

Фрозинтар только успел открыть рот — выпустив его руку, неугомонный Карадор умчался прочь. И, самое противное, что оранжевый огонек послушно устремился следом!

Вздохнув, наемник направился за спутником, поймав себя на мысли, что посещение забытого кладбища может оказаться символичным — проще простого подстроить этому ненормальному несчастный случай да прямо тут и положить в какой-нибудь склеп! Все равно ведь своей смертью не умрет, у него прямо на лбу написало: «Ищу приключений на свою задницу! Рассмотрю все варианты!» И прекрасный способ выполнить задание. «Где объект?» — «Там, где ему и положено быть. На кладбище!»

— Эй, иди сюда! — тут же донесся жаркий шепот искаженного эхом голоса. — Скорее! Я тут кое-что нашел!

Недобрым словом помянув этого «туриста» — хотя почему это недобрым, а вдруг он себе присмотрел уютное местечко? — Фрозинтар направился на голос.

Оранжевый огонек экзотическим насекомым ползал по старинной каменной плите, над которой оказалось бессильно даже время, и освещал ровный ряд старинных эльфийских рун. Карадор тщательно смахнул с них пыль рукавами собственной куртки и с горящими от восторга глазами тыкал пальцем:

— Вот, прочти, что тут написано?

— А с-сам чего? Не умеешь?

— По-древнему? С пятое на десятое. Вот эта, эта и эта руны мне незнакомы!

Наемник вздохнул. За прошедшие семь тысяч лет письменная речь действительно претерпела кое-какие изменения — исчезло целых шесть рун, зато добавились три принципиально новые, плюс мягкий знак теперь читался по-разному в зависимости от того, где находился — в середине или в конце слова. Да и правила грамматики тоже не стояли на месте.

— «Ть-омар Ля…Лягушка, — с некоторой запинкой прочитал он, ибо второе слово оказалось сильно испорчено временем. — По-кой-ся с ми… миром».

— Ты знал его? — покосился на него Карадор.

— Нет, а что?

— Ну, у тебя лицо какое-то сейчас стало… странное! Вы были друзьями? Ты знаешь, откуда у него такое прозвище — Лягушка? И как он умер? Тут ничего про это не сказано?