Уэйн Барлоу - Демон Господа

Караван направлялся к самому дворцу, никуда не сворачивая, и Хани снова приободрился. Душезвери нагружены были кипами шкур абиссалей, выделанных кож, пергамента. Вот и дворец. Теперь нужно было проникнуть с караваном внутрь, и он искренне надеялся, что тот идет в нужном направлении.

Когда они остановились наконец в большом зале, начинающемся сразу от входа, а погонщики приступили к разгрузке, Хани почувствовал одновременно и облегчение, и тревогу. Он попал во дворец Саргатана! Хани поразился, насколько иначе, чем он ожидал, здесь все выглядело, — он готовился к чему-то более давящему, более мрачному. Вместо этого шумный дворец, ярко освещенный вделанными в канделябры светящимися минералами, вызывал ощущение неумолимой силы, строгой иерархии, но никак не адской злобы. Удивляясь такой атмосфере дворца, Хани все же не забывал: самая трудная часть пути — еще впереди. Его цель — припасть к ногам Саргатана — по-прежнему казалась абсолютно неосуществимой.

Хани потянулся за темным тюком чешуйчатых кож и, с трудом взгромоздив его на спину, последовал за цепочкой душ, которые вроде бы направлялись вглубь здания. Надсмотрщик взглянул на него, внимательные, проницательные глаза демона изучили объект, но, похоже, ничего подозрительного не нашли. Спину Хани сжег кнут, и он побрел по длинным коридорам. Наконец он увидел в отдалении высокую стену — ее облицованная камнем поверхность прерывалась через равные промежутки массивными порталами. За ними, похоже, находился зал для аудиенций. Но дотуда еще предстояло добраться. Совсем скоро Хани должен будет отделиться от этой группы душ и лишиться даже той безопасности, которую он имел, соединившись с ней. Хоть Хани и соблюдал все предосторожности, он не мог не думать о том, насколько же далеко ему удастся проникнуть, прежде чем его обнаружат.

Лилит проснулась от негромкого стука в сломанную, с трудом закрытую дверь. И замерла, надеясь, что это ей лишь приснилось. Но кто-то снова постучал, так же негромко. И — опять тишина. Она не чувствовала себя готовой к новой встрече с Вельзевулом, не чувствовала себя готовой к борьбе. Но стучал явно не какой-нибудь рыцарь — те без громыхания не обошлись бы, да и без топота и ругани — тоже.

— Лилит, открой. Это я, Агарес…

— О, какая честь! — не удержалась Лилит. — Первый министр Ада пришел за игрушкой для повелителя. Первый министр может гордиться новой миссией!

— Нет, Лилит, нет. Открой, не тяни время.

Какая разница! Не открыть — он мигнет сопровождающим, и полуразбитая дверь просто слетит с петель. Она пожала плечами и отперла, готовясь к тому, что вместо Агареса ворвутся какие-нибудь громилы и сразу ее скрутят.

Но нет, Агарес оказался один. Вошел, закрыл дверь, прислонился к ней. В руке он держал сверток с одеждами.

— Тебе пора покинуть это место, Лилит.

— Почему?

— Государю надоело возиться с тобой. А я не смогу служить ему, если твоя кожа повиснет там… над троном.

Лилит усмехнулась.

— О себе думаешь? Тебе не понравится, если я повисну там и буду бросать на тебя неласковые взгляды… А иных трудно будет ожидать.

— Извини, Лилит, я не это имел в виду. Да, мне это не понравится. Да, чувствуя эти взгляды, я не смогу служить так, как мог бы. Но, хоть у меня нет любви к государю и его привычкам, я признаю его регентом. До возвращения Люцифера.

— Надежда не угасла?

— Не угасла.

— Ну да… И если он вернется, а я буду жива, то тот, кто помог мне выжить… — Она кивнула. — Что ж, понимаю и принимаю.

Агарес протянул ей сверток с одеждой.

— Когда государь пошлет за тобой в следующий раз, я скажу ему, что ты больна и просишь дать время на выздоровление. Полагаю, он этому только обрадуется… Для тебя уже снаряжен караван — разумеется, тайно — для сопровождения в любую точку Ада, какую ты выберешь. Караван — в твоем полном распоряжении, и, куда ты направишься, я знать не желаю. Ну а если все раскроется… Постараюсь тебя не предать… насколько смогу.

— Очень благородно. Постараюсь запомнить. На случай, если вернется Люцифер.

— Благодарю.

Лилит развернула тяжелый, попахивающий дымком плащ с капюшоном. Агарес повернулся, чтобы выйти.

— Еще одно, первый министр… Почему ты решил, что я не выдам тебя Мухе?

— Я видел твоего малыша. Случайно. Видел, как он взлетел от двери. Я проходил в тот момент по галерее. Чистое совпадение… Конечно, сразу понял, что это — призыв о помощи.

— Шпиона на галерее посадил, — усмехнулась она. Но тут же совершенно серьезно добавила: — Спасибо, Агарес.

Он коротко поклонился и вышел.

Лилит опустила плащ на пол и принялась спешно собирать остатки своего имущества. Обломки жизни в Дисе.

Оставив уже все уловки, Хани перебегал в аркаде от колонны к колонне, направляясь, как он считал, в направлении центрального купола. Аркада эта, одна из дюжины, перекрытая высоким арками, в верхнем своем ярусе размещала множество всяких правительственных контор, соединенных галереями, и внизу мало кого можно было встретить. Закрепленные на колоннах светильники освещали проход ярко, но и тени здесь, особенно за колоннами, тоже хватало. И все же Хани каждый момент ожидал, что его обнаружат.

В аркаду влился строй легионеров-копейщиков — они затопали в том же направлении, что и Хани. Грохот обутых в костяную обувь ног словно заполнил все вокруг. Стальной взгляд каждого легионера сверлил затылок идущего впереди, и Хани их не опасался: он знал, что обыкновенные солдаты к самостоятельному мышлению не способны. Но вот за центурионами Хани следил внимательно. Десяти футов ростом, с двумя руками-мечами, каждый из них с гордостью носил две выпуклые нагрудные пластины из отполированной кости — высоко ценимые символы их положения. Цепкими глазами они обшаривали все вокруг, и это не имело ничего общего с безразличием солдат. На лицах центурионов было по два рта — один для речи, другой для еды. Это были низшие демоны, но все же довольно тонко устроенные. Всякая душа знала, центурионы обладали немалым разумом. Простым командным глифом они могли превратить безмозглую марширующую пехоту в орудие. В данном случае — для уничтожения Хани. Он не мог не сравнивать их с демонами-надсмотрщиками, к взгляду которых так привык. И он знал, что ярость демонов-воинов несравненно выше.

Хани не заметил, как офицер поднял тревогу, не увидел и командного глифа. Но, как только услышал окрик, понесся со всех ног. За ним тяжело загрохотали костяные сапоги солдат. Легионеры в каменной броне — не такие уж резвые бегуны, и Хани не терял надежды оторваться от них. Ни разу еще за все время пребывания в Аду он не бегал и поначалу спотыкался, но скоро вошел во вкус, ощутил даже азарт. Только бы не попался какой-нибудь летун! Пока он не видел впереди никаких командных глифов — возможно, центурион решил, что одну душу поймает и сам. Хани сильно надеялся, что в этот раз центурион совершил ошибку.