Сиалана - Потерянный осколок

Предрассветный туман окутал дорогу, что много столетий пролегала через лес. Единственная возможность не попасть в трясину, держаться ее (дороги). По дороге, усыпанной песком и камнем, стремительно скакали два всадника. Путь их лежал к восточной заставе.

Дикий вой раздавался набатом в лесной глуши. Беловолосый маг нервно вздрогнул. Нет, он не боялся умереть, иногда он даже желал этого в глубине души, но сейчас его волнение было направленно на спутницу. Ее судьба волновала его гораздо больше, чем должна была. Когда воин успел настолько привязаться к этой женщине, что стал жить ею? Жить ради нее.

— Дай мне выйти, и я уничтожу всех наших врагов, — раздался голос в голове мага, — тебе нечего будет бояться.

— Я не боюсь.

— Правда? А я чую твой страх, выпусти меня, — слегка раздраженно потребовал голос.

— Я страшусь не за себя.

— За нее? — с отвращение выплюнул голос, — не смеши меня. Она не что иное как пресмыкающееся, у наших ног.

— Она спасла нас.

— И как же? — зло бросил голос, он терял терпение. Слишком долго не мог воин взять контроль. Сейчас он жаждал этого больше всего.

— Не знаю, но ты пробудился благодаря ей. И мы в долгу за свою спасенную жизнь.

— Она никогда не спасала нас, — взревел запертый воин, — я бы убил всех, кто попытался бы хоть взглянуть не так на нас.

— Она не дала нам умереть от безысходности, — спокойно ответил маг, — мы были в глубоком сне, мы умирали внутри своего тела, медленно и мучительно. Она пробудила нас. Мы начинаем вспоминать.

— Нет! Она ничто. Она не существует. Я убью ее…

— И убьешь нас, — перебил маг, — мы погибнем без нее. Мы погибнем от тоски по ней.

Воин замолчал. Он давно чувствовал связь, что тянулась от девчонки к ним. Тогда, в лесу, он впервые сомневался в правильности своего решения. Он желал убить ее и ненавидел себя за нерешительность. Ее глаза были полны непонимания и надежды. Никогда его жертвы не теплили надежду. В их глазах он видел обреченность. Так почему та немочь смогла одним взглядом уничтожить всю его стальную, взращенную на лишениях, волю? Почему он хотел оправдать ее надежду? Почему он знал, что разожмет хватку на ее шее? Власть этого существа над ними вызывала жгучую ненависть к ней и себе. Воин горел этим чувством и ждал их следующей встречи, где его воля победит ее. Он знал, что врет сам себе, но никогда не признается в этом.

— Спаси ее.

— Нет! — яростно взвыл воин.

— У нас нет выбора, она дорога нам, если не поторопишься, все будет потеряно. Я отпускаю тебя.

— Наконец-то!

— Она в опасности! — испуганно закричал маг.

— Кто посмел? — рык вырвался из горла обредшего контроль воина, — Они уже мертвы! Разорву!

От этого рева, взбрыкнула кобыла и сбросила воина. Кашир грациозно извернулся в полете и приземлился на ноги. Не теряя ни минуты, он ринулся в сторону, где от рук степных орков медленно, но верно погибало его проклятье и его спасение.

Глава 7

Никогда не жалейте розовых и пушистых!

Жизнь — это юмор. Иногда черный, иногда белый, а иногда плоский.

Вот уже пять дней, как мы слоняемся по степи. Ну почему у меня все через одно место? Вот как я не заметила, что свернула не туда? Ума не приложу. В результате ищем другой путь, который упорно не хочет находиться. У нас на хвосте злющий эльф, лучший воин Хрустальных лесов, и парочка оборотней с наемником неизвестного назначения. Думается мне, сверни мы правильно, уже мучительно раскаивались бы в этом. Только по этой причине я все еще ищу другой ход.

— Ванька, я есть хочу-у-у-у…

— Остановимся и сварим кашу?

— Ненавижу кашу, умру, если еще хоть ложку придется проглотить!

Вам интересно, почему у меня сформировалось столь сильное негативное чувство к бедной каше? Да потому что мешки с овощами, хлебом, мясом и сливовицей на груженной вещами лошади остались. Какой идиот предложил облегчить мою лошадь? Знаю, то огонек клыкастый, оборотень его покусай…э-э-э… упырик погрызи. Из-за этой «гениальной» идеи я вынуждена пятые сутки давиться кашей неизвестного происхождения, без соли, без перца и без масла. Темень! Я убью оборотня! Одна радость, когда навешали мешки с продовольствием и оружие на бедную животинку, места для одежды наших пушистых не осталось, и ее на Палю взвалили. Надеюсь, эти изверги околеют нагишом в степях. В противном случае обмен не равноценен. Как же кушать хочется.

— Ванюша, может ты создашь какую колбаску, а? — щенячьими глазками смотрю на него.

— А как?

— Из воздуха.

— Я не умею

Не подействовали телячьи нежности. Да уж, умильная мордашка, это козырь Малыша. Мне далеко до него. Практики не хватает.

— Все, если через пол дня не найдем чего поесть, я перейду на подножный корм.

— Это как?

— Встану на четвереньки и вместе с Палей буду жрать сочную травку, мням. Она намного привлекательнее каши, — кобыла аж с шага сбилась. Конкуренции боится что ли? Ну так вполне обоснованно. Все сожру! Паля, кстати, сразу после преобразования маньяка в Малыша к нам явилась. Где пряталась эта трусливая предательница, не знаю, но рожа больно довольная была. Не меньше чем поле ромашек прикончила, заедая стресс.

Предаваясь унылым мыслям, мы подъехали к перекрестку. И куда дальше? Всего ван и меня охватило отчаяние. Я закричала во все горло. Плохо дело. Кто-то умрет, и этот кто-то по левую сторону от нас. Я его чувствую. Решено, едим налево!

— Ты как?

— Нормально, поехали туда. Там умирающий наш, — и я тронула коня.

Около вата мы ехали по узкой дороге, кое-где сужающейся до тропки, и тогда мы пристраивались друг за другом цепочкой. Впереди виднелось небольшое озеро и странная фигура на его берегу. Непонятное существо сидело, опустив ноги в воду. И все бы ничего, но это нечто было розововолосым. Как такое возможно? Длинные, до талии, розовые волосы! Упиться и не жить!

— Э-э-э-э… это что? — растерялся маг. Я разнообразием речи в тот момент мало отличалась от Вана.

— Ну-у-у-у… э-э-э… простите… э-э-э… дух?

Незнакомец повернул голову и грустно посмотрел на меня своими абсолютно розовыми глазами.

— Э-э-э… призрак? — он покачал головой, — маг, жертва неудавшегося эксперимента, эксцентричный некромант?

Он печально вздохнул.

— Не трудитесь, не угадаете.

— А вдруг… хотя чего это я? Ван, поехали, хватит нам и одного ненормального в нашей развеселой компании.

— Они так же сказали, — безразлично произнесло нечто.

Мне не интересно, мы едем дальше. Любопытству нет, силе воли да-да-да! Да упырь с ней, с силой, которая воли.