Макс Фрай - Вавилонский голландец

Гретель понимала не все, что-то всплывало у нее в голове, как воздушные пузыри, когда вниз уходят дайверы, но тут же и лопалось, и она решила отложить воспоминания на потом.

– Ты понимаешь, почему, увидев эти шестигранные тоннели, он закричал: «Беру!»? – поинтересовалась мисс Джонсон, как бы слегка небрежно. Но Гретель сегодня трудно было обмануть, она поставила следующую мысленную отметку.

– Нет, а почему? – Вроде бы ее вопрос прозвучал тоже достаточно невинно.

– Ну, понимаешь, – разъяснила библиотекарша, – ведь в этих тоннелях очень удобно сделать полки вдоль стен, место совсем не пропадает… – Она все ждала какой-то реакции и смотрела на Гретель чуть пристальнее.

Гретель выдержала взгляд.

– Действительно! Как замечательно придумано! – А в голове крутилась и билась какая-то мысль, совсем уже близкая.

– На верхней палубе была большая кают-компания, салон, много места просто на палубе, в общем, вопрос с кораблем решился, – продолжила мисс Джонсон. – Но были и другие, даже важнее. Например, на каких языках брать книги. Ты знаешь, что в мире пять тысяч языков?

Гретель ошарашенно помотала головой, эта цифра как-то не укладывалась в сознании.

– И что, взять по десятку книг на каждом? Это абсурд, разумеется. Но выяснилась простая и замечательная вещь… – Тут мисс Джонсон довольно улыбнулась, ее глаза блеснули, как у фокусника после удачного трюка. – Оказалось, что в истории человечества было не так много народов-мореплавателей. Скандинавы, испанцы, португальцы, голландцы, англичане и французы. Ну, были еще и другие. Эллины, например, или римляне, но это было совсем давно. Арабы и китайцы, они много плавали в Индийском и Тихом океане.

Гретель сообразила:

– И эти языки?..

– Да, во всех приморских городах мира говорят на этих языках, – подтвердила мисс Джонсон с торжеством. – Оставался еще и главный вопрос: какие именно книги брать с собой?

Она снова отпила из глиняной чашки и продолжила:

– Оказывается, в мире выходят миллионы книг! И, к сожалению, большая их часть – полная ерунда. Они быстро умирают, и их трупы продолжают забивать склады, магазины и библиотеки. А есть книги настоящие, но ни один человек в мире не прочитал все. Есть замечательные детские книги, без которых ни один мальчик не вырастет настоящим мужчиной, а девочка – настоящей женщиной. Да, часто это одни и те же книги, – улыбнулась библиотекарша на вопросительный взгляд Гретель. – Есть книги, которые надо перечитывать с детства и до старости, каждые несколько лет. Есть замечательные учебники, и лучше, если ребенок наткнется на них еще до того, как будет проходить их в школе: хороший учебник надо читать самому, не спеша. Есть книги о человеческой жизни, которые можно прочитать марсианину, и он все поймет про нас. А есть книги странные, которые раздражают и тревожат, и люди читают их столетиями, обсуждают, все хотят понять смысл. И в каждом столетии находят новый смысл, а старый иногда забывают. Некоторые книги прочитали, может быть, несколько десятков человек, но они, книги эти, изменили мир.

Гретель думала о том, как выглядят миллионы книг. Она не очень хорошо могла представить такое количество и вообразила себе длинную анфиладу таких же комнат, как библиотека мисс Джонсон, уходящую вдаль, сколько хватает глаза.

– Есть еще такая теория, – продолжала мисс Джонсон, – что для каждого человека есть одна главная, его книга. Если он прочитает ее, он изменится навсегда. – Она сделала паузу.

Становилось совсем жарко даже здесь, в тени, и Гретель уже довольно давно казалось, что слова старой женщины не доходят снаружи, а звучат прямо у нее в мозгу, как будто внутренний голос, и она даже знает, что будет сказано через секунду. Так что она послушно, почти против своей воли спросила:

– А кем он станет?

– Тем, кем он должен быть, – отвечала библиотекарша раздельно и с ударением.

– Разве это… подождите! – Гретель волновалась и не могла объяснить, наконец выпалила: – Разве у человека только один вариант?

– Это всего лишь теория, милая моя девочка. Ее придумали старые мудрые люди, может быть, правда, слишком усталые.

– Ну хорошо, пускай даже так. А как тогда узнать, что это за книга? Она ведь не для всех одна и та же?

– Некоторые считают, что одна, и готовы убить тех, кто верит в другие книги, – невесело усмехнулась мисс Джонсон, отставила наконец чашку и выпрямилась, села поровнее. – Говорят, что на корабле-библиотеке собраны все главные книги. Другие, конечно, тоже, но главные – все. Человек, о котором я рассказываю, очень долго сам думал над этой проблемой и собрал несколько замечательных ученых. Они поселились почти на год на одном из островов здесь неподалеку, тайно, и работали вместе. Им удалось найти алгоритм поиска. Алгоритм, – пояснила она, – это просто способ, правило. Если начать со всех вообще книг и следовать этому правилу, можно сократить число книг до нескольких тысяч. Ну, десяти, пятнадцати тысяч, не больше. Они все будут очень неплохи, и все главные книги будут там. Сколько их – неизвестно, говорят, что от ста до пятисот.

Да, это была отличная работа, – задумчиво продолжила мисс Джонсон. – И нелегкая. Говорят, что было закуплено и выпито двенадцать мешков отборного ямайского кофе, выкурена сотня ящиков доминиканских сигар, а готовили и прибирали исключительно старые дородные негритянки. – Тут мисс Джонсон вдруг прыснула, как девчонка, и они обе расхохотались. Голова у Гретель немного прояснилась, и стало как-то вдруг легко и радостно. Она наконец сменила позу – нога, оказывается, ужасно затекла и теперь кололась мурашками. Мисс Джонсон встала не спеша и предложила: – Не вернуться ли нам в библиотеку, там попрохладнее?

Они шли по извилистой гравийной дорожке, хрустя камешками, Гретель осторожно ступала на затекшую ногу, а когда мурашки прошли, спросила:

– А как же все-таки найти главную книгу? Ведь прочитать все десять тысяч томов вряд ли успеешь…

– Знаешь, – отвечала мисс Джонсон рассудительно, – я не верю в эту теорию. Но в любом случае – вреда от того, что будешь читать хорошие книги, не будет, правда ведь? Но некоторые верят и продолжают работать, там, на корабле.

– Те же самые, знаменитые ученые?

– Нет, они бы не справились и за всю жизнь. И потом, их ждали дома и в их университетах – нельзя же совсем исчезнуть из жизни? – Тут она бросила быстрый взгляд на Гретель.

Гретель, однако, этого не заметила, потому что в голове назойливо, где-то сзади, где не видно, как будто зажужжал москит – а что он хотел сказать, было непонятно. Опять пришлось оставить мысленную отметку.

– На корабле работают их ученики, люди помоложе, – продолжала мисс Джонсон. – Кто проводит там месяц, кто несколько, кто и годы – это уж у кого как получится. По доброй воле они от этой работы не отказываются, только если уж совсем загонят в угол обстоятельства. И потом, вот еще что важно…