Алёна Кручко - Менталисты и Тайная Канцелярия

— А что не поймет, о том догадается, — задумчиво повторил граф фор Циррент. Спохватился: — А что, Ланкен, газеты уже принесли?

— «Столичный вестник» и «Еженедельные объявления» я отнес в кабинет. Придворный листок после праздников еще не выходил.

— Спасибо, Ланкен.

— Мне учить ее дальше?

— Непременно учить! Это может оказаться очень интересным. И, к слову, Ланкен. У тебя было достаточно времени приглядеться, что ты о ней думаешь?

Ланкен помолчал немного.

— Почему-то мне кажется, что там, у себя, она была несчастна, и что на самом деле она не слишком хочет возвращаться. Я думаю, что есть смысл пристроить ее к делу. Это довольно редкий сорт женщин, которым всегда будет мало одного только домашнего очага. Она похожа на барышню Цинни, вы заметили?

— Да, — кивнул граф, — заметил. Мне не раз приходила мысль, что с Цинни они бы столковались легко.

Они помолчали немного, и Ланкен вдруг добавил:

— Но она катастрофически не умеет носить платья.

Граф рассмеялся, вспомнив непередаваемо несчастное выражение лица барыни Жени, в очередной раз запутавшейся в подоле домашнего платья:

— Страшно представить, что с ней будет, если нарядить ее в бальное! И обольщать не умеет тоже, даже не пытается. Больше похожа на мальчишку, чем на девицу.

«Но это может оказаться полезным», — мелькнула смутная пока мысль.

— Что ж, спасибо, Ланкен. Я буду в кабинете, пусть обед подадут туда. Если появится Фенно-Дераль, впускай без доклада.

То ли Грент сработал на упреждение, то ли столичные газетчики предпочли в Перелом праздновать, а не гоняться за сенсациями, но о найденном в Чародейном саду трупе ни «Вестник», ни «Объявления» не написали. Главным событием недели обе газеты называли отъезд на южное побережье Клалии с сыном, упоминались также резкие слова магистра Страунгера об ограничительном эдикте и не менее резкий ответ его величества. Покушение на молодого фор Гронтеша попасть в новости не успело. Что ж, в следующих номерах отыграются, бедняге Реннару стоит ждать больших статей с анализом всех его прошлых дуэлей, интрижек, неосторожных слов и косых взглядов.

Грент пришел, когда фор Циррент покончил с обедом и газетами. Сообщил с порога:

— У меня пусто. Тем стражником может оказаться кто угодно. В страже подходящих людей десятка два-три, среди придворных еще с десяток, плюс маги, обслуга и возможные наемники со стороны. Безнадежно.

Граф кивнул гостю на кресло, разлил вино.

— Я говорил сегодня с принцем Ларком. Просил усилить охрану. Объяснил, какова вероятность, что он сейчас в самом центре опасной интриги.

— Дайте угадаю, — Грент устало откинулся на спинку кресла. — Его высочество обещал, что к раненому не пролетит и муха, а насчет собственной безопасности предпочел не паниковать зря?

— Примерно так. Сказал, что верит своей гвардии, что нет никакого смысла убивать его именно сейчас и что мы с вами — два старых параноика.

— В последнем он прав.

— Должен же хоть кто-то…

Начальник полиции и начальник Тайной Канцелярии рассмеялись, выпили по бокалу вина.

— Теперь о магах, — начал Фенно-Дераль. — Не сказал бы, что там тоже полный тупик, но вашей гостье вряд ли стоит надеяться на скорое возвращение. И на возвращение вообще. Я взял в разработку служку, о котором вы говорили. Долго колоть не пришлось, бедняга, кажется, мечтал о возможности выговориться.

— И?

— Вам понравится, Варрен. Это такая, знаете ли, сияющая иллюстрация человеческой глупости… — виконт невесело усмехнулся, покачал головой. — Некий ритуал в Чародейном саду действительно имел место, и проводил его Страунгер лично, собственной наиученейшей персоной. Дальше начинаются неожиданности. Ни вашей девицы, ни дьявола, о котором болтают в университете, ни кого-либо еще господин магистр и думать не думал сюда тащить. Он, представьте, и не знает о столь неожиданном результате собственного эксперимента. Предполагалось, что ритуал пробьет канал в то самое гипотетическое «замирье», в котором скапливаются запасы магической энергии, и направит оную энергию в хранилище гильдии.

— Что ж, канал он, очевидно, пробил…

— Да, и почувствовал, как в этот канал уходит его собственная энергия. Причем уходит, как в прорву, обвально и неконтролируемо. Вместо ожидаемой дармовщинки. Страунгер запаниковал и сбросил свой край канала на первого же человека, случайно оказавшегося рядом.

— Вот так просто?

— Да, вот так просто, — виконт потер бровь и скривился. — Полагаю, именно это послужило причиной словоохотливости бедняги подмастерья: он стоял рядом, развернись Страунгер чуть сильнее, и лежать бы в нашем морге именно ему. Он, разумеется, всегда знал, что господин магистр ни в медяк ломаный его не ставит, но когда твою жизнь едва не сбросили, как битую карту…

На несколько мгновений в кабинете повисла тишина.

— Прекрасно, — вздохнул граф. — Что ж, по крайней мере, неведомый чужой мир и его страшное оружие, сметающее с лица земли целые города, мы можем исключить из наших раскладов. Слава богу. Значит, обыкновенная жадность, недовольство ограничительным эдиктом… Возможно, энергию планировалось тут же пустить в дело, учитывая странные сроки отъезда Клалии. Если так, нас можно поздравить, мы прошляпили попытку государственного переворота. Два старых параноика.

— Да уж, — мрачно согласился Грент. — И то, что мы сейчас так много знаем, не наша заслуга, а всего лишь невероятное везение. Счастливое стечение обстоятельств. Барышня, подмастерье этот…

— Вы, разумеется, поработали с ним на предмет дальнейшего сотрудничества?

— Конечно. Он был не слишком рад: трусоват малый. Но согласился. Говорит, Страунгер с того самого дня не просыхает, а книгу с описанием ритуала велел сжечь.

— Что?!

— Вот то самое, — зло ухмыльнулся Грент. — Сияющие вершины глупости. Не сам сжег, а приказал подмастерью. Так что оная книга теперь у меня, при желании можете ознакомиться. Личность убитого выяснили, маг из глухой провинции, приехал в столицу пробиваться в жизни. Ну, вы понимаете, невероятный талант, помноженный на столь же невероятные амбиции… Дома не ждут, здесь близких друзей завести не успел, так что хватиться его некому. А девица ваша вне подозрений, неучтенный побочный эффект, и знаем о ней мы с вами и… кто еще?

— Ланкен и доктор Заккенталь. За Ланкена, разумеется, я ручаюсь, с доктором надо будет поработать, но, думаю, там все будет просто. — Граф кивнул на стол, где поверх бумаг лежало досье на толстячка-лекаря. — У него старушка-мать, необычайно милая жена и три красавицы-дочери, в которых он души не чает.