Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ

— И не пытайся меня отговорить, не выйдет, — буркнул Симна. — Ладно, я свое обещание выполнил, теперь твоя очередь. И так как я рассказал все подробно, то надеюсь, и ты не ограничишься фразой «Иду на север»!

Эхомба тяжело вздохнул. Спору нет, характер у этого северянина легкий и отходчивый, однако приставуч он, как репей!..

Пастух набрался сил и терпеливо объяснил свои цели и намерения, закончив тем, что идет на север, дабы отыскать корабль, на котором можно было бы пересечь океан в западном направлении.

За все время Симна ни разу не перебил товарища, только иногда кивал, словно подтверждая, что слышит. Когда же Эхомба завершил повествование, криво и даже несколько глумливо усмехнулся.

— Та же самая история!

Он подошел ближе и, понизив голос, словно в джунглях его могли подслушать, спросил:

— А по правде? Ты ведь тоже ищешь сокровища, разве не так? Все только об этом и думают. Или кто-то поручил тебе секретное дело, наверное, какой-нибудь колдун. Или нет, скорее, банкир. Вот ты прикидываешься пастухом, наряд напялил соответствующий, раздобыл где-то копье, которым только детей пугать. Наверняка речь идет о куче золота, иначе бы ты не пустился во все тяжкие… Признайся, Этиоль, что ты ищешь? Доверься старине Симне!

Пастух не обратил на его слова внимания — по-прежнему шел и шел. К тому моменту они уже осилили перевал и теперь спускались по ровному и пологому склону. Лес заметно поредел, поубавилось кустарника, гуще стала трава, суше земля.

— Все, что я рассказал, правда. И вся правда. Больше ничего нет.

Симна коротко хохотнул.

— Так я тебе и поверил! Ты — один из лучших вралей, каких я только встречал в своей жизни. Взгляни на меня, Этиоль. Скажи, разве я похож на человека, который не в состоянии разобрать, где правда, а где ложь? Так что надуть меня тебе не удастся.

— Это точно, — согласился Этиоль. Он даже не посмотрел в сторону северянина, шаг его был все так же ровен и широк. — Тебя не проведешь. Ты все насквозь видишь.

Симна, гордый собой, удовлетворенно хмыкнул, поиграл плечами, вскинул голову.

— То-то и оно, от меня правду не скроешь… Ну хорошо, сдаюсь, вот так с ходу догадаться не могу. Давай с трех раз. Тебе известно место, где затонуло торговое судно, груженное редким и дорогим товаром? Молчишь? Ладно… Значит, ты встречаешь караван с пряностями, возвращающийся из далекого Наринху. Тоже нет? А как насчет логова пиратов, где спрятаны награбленные сокровища или, например, клада, охраняемого духом мертвой королевы?

— Что-то в этом роде, — сухо бросил Этиоль. Холмы впереди постепенно сглаживались, и пастух облегченно вздохнул — надоело постоянно карабкаться.

— Ну и ладно, будь по-твоему! — обиделся Симна. — Скрывай правду, помалкивай! Придет час, и ты все выложишь.

Эхомба удивленно взглянул на него.

— Выложу? Разве ты идешь со мной? Ты ведь намерен найти Дамуру-сесе!

— Дамура не убежит! — махнул рукой северянин. — Если она существует, то вполне может подождать и еще немного. По правде говоря, приятель, юг — понятие расплывчатое и допускает разные направления. А ты, как я погляжу, точно знаешь, куда направляешься.

— Не сказал бы…

— В любом случае точнее, чем я. Так что радуйся, я могу составить тебе компанию. — Симна отодвинул полу кожаной куртки и показал на рукоять длинного кривого кинжала, затем тронул ножны за спиной, в которых покоился меч. — Ты не думай, что я пустомеля. Мне, например, ничего не стоит справиться с полудюжиной молодцев. Могу удовлетворить трех женщин зараз, голыми руками придушить дракона, осушить бочонок в таверне и скакать весь день и всю ночь, при этом я умею спать в седле. Я отличный рассказчик и знаю сотни баек. А кроме того, я никогда не подведу в трудную минуту. Этиоль не смог сдержать улыбку.

— Если ты владеешь мечом так же ловко, как и языком, то готов поверить, что ты страшен в бою. Однако, приятель, я просто не нуждаюсь в компании.

— А-а, — грустно протянул Симна. Впрочем, этот человек не был способен долго пребывать в печали. Уже через мгновение он встрепенулся. — Значит, не хочешь делиться сокровищем?

Пастух закатил глаза.

— Точно, не хочу делиться сокровищем.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться. Я рассчитываю лишь на честно заработанное. Так что вполне могу идти рядом с тобой. Хотя бы некоторое время.

— Я не могу запретить тебе «идти рядом», — мрачно произнес Эхомба. — Ты как малярия: порой она отступает, но всегда возвращается, и тогда человеку становится плохо.

Симна ускорил шаги.

— Ты зря пытаешься меня ублажить, скотовод, — я невосприимчив к лести… И все-таки о твоем сокровище. Что мы ищем: золото, драгоценности, произведения искусства?

К вечеру Эхомба был готов проткнуть копьем этого болтуна, чтобы только избавиться от него. Симна ибн Синд говорил без умолку, словно трещотка, словно толпа женщин на ежегодном празднике инициализации. В конце концов Этиоль сравнил спутника с молодым бычком, выпущенным погулять в стадо. Скоро он уже не понимал, что тот говорит, что рассказывает: звуки его голоса напоминали жужжание трутня.

Эхомба даже решил сбежать, когда Симна заснет. Долго мучился перед ночевкой, затем решил, что так поступать неучтиво. Следовало найти какой-то более приемлемый способ избавиться от навязчивого попутчика. А пока придется терпеть, хотя подобная перспектива не внушала ему особой радости.

Ладно, рано или поздно Симне наскучит тащиться по диким местам без всяких признаков сокровища, и в один прекрасный день он тихо исчезнет по собственной воле.

XII

Расчет оказался верен. Но не в том, что касалось Симны, а в отношении характера местности, который менялся на глазах. Холмы все заметнее понижались, джунгли редели — теперь лес был насквозь пронизан солнечным светом, лиан стало меньше, почва подсохла. Даже подлесок не походил на непролазную чащу. Молодые деревца росли реже, они были крупнее и выше своих собратьев, сгрудившихся в диких нехоженых местах, которые Этиоль со своим спутником оставил позади. Исчезли и скалистые гребни — карабкаться на них жители равнины терпеть не могли.

То ли дело степь — ровная, без конца и края, открывшаяся перед ними с последнего более или менее высокого бугра, на который путники взобрались к полудню третьего дня.

Ни единого скального выступа, холмика, даже деревца или кустарниковых зарослей, как в саванне, за которые можно было бы зацепиться взглядом, не было видно. Солнечный свет ложился ровно, без слепящих бликов, создаваемых открытыми водоемами, нигде не мерещилась излучина реки, озерная впадина или россыпь овражных провалов. Только трава, трава, трава…