Андрэ Нортон - Три руки для Скорпиона

Хозяин пещеры, видимо, уловил мои мысли, поскольку я не закрывалась ни от кого. Золан посмотрел прямо на меня.

— Им было продемонстрировано доказательство, что искать вас бесполезно.

Я вызвала одно из самых ярких воспоминаний, соединила его с даром — и представила себе то место, куда нас выбросили, словно мусор. Под обрывом лежала ровная земля, усыпанная щебнем. Поблизости не росло ни деревьев, ни кустов.

— Мешковина! — воскликнула Там, вскочив на ноги.

— Вот именно, мешковина, — согласно кивнул Золан. — Древолаз порвал зубами то, во что вы были закутаны. А сверху мешковина выглядит так, словно ее изодрали в клочья звери, затем не преминувшие сожрать вас троих.

Это было такое разумное предположение, что мы были вынуждены принять его. Однако была и еще одна правда, но о ней мы не стали говорить Золану: матушка и Дьюти должны были знать, что мы живы. Если бы наше телесное существование прекратилось, они бы сразу ощутили наш уход из жизни, ибо дары родственников составляют единое целое. Нет, они непременно должны чувствовать, что мы не мертвы.

С двух сторон меня коснулся посыл. Сестры разделяли мою надежду.

Впереди нас ожидали неуверенность, опасности и необходимость непоколебимо держаться вместе в странной земле, где нас окружало неведомое.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мы думали, что Золан, по обыкновению, быстро исчезнет. Но он этого не сделал. Он сел рядом с Древолазом, наклонился к зверю и несколько раз глубоко вдохнул.

— Ягоды ворекера, гросерное масло… А вы еще и целительницы вдобавок. — Это, скорее, был не вопрос, а утверждение или признание. — У вас разные дары.

— Поэтому каждая из нас особенно сильна в чем-то, — ответила я.

Золан вел себя так, что вызывал у нас большие раздумья. Я была уверена: благоразумнее всего вести себя с ним сдержанно.

— Моя сестра Сабина — опытная целительница, — сказала я, кивком указав на Бину. Я говорила спокойно, будто забыла о своей вспышке гнева. — А моя сестра Друсилла делает такие вышивки, что люди порой считают ее работы волшебством. Также она может взять в руки предмет и рассказать и о том, кто сотворил этот предмет, и о тех, кто им пользовался.

Заинтриговать Золана — вот что сейчас было лучше всего. Он, пожалуй, мог счесть мои слова беспочвенным хвастовством и недооценить меня.

— А ты?

— Будь у нас мечи или мушкеты, я бы тебе показала.

Я не солгала и не перехвалила себя.

Золан снова улыбнулся.

— Вряд ли бы я пожелал встретиться с любой из вас в гневе, как с оружием, так и без него.

Я немного успокоилась. Нужно было вынуждать его говорить, объяснять, даже наставлять. Лишних знаний быть не могло, и чем больше мы могли выведать о Потемках и их обитателях, тем лучше.

— А эти существа… — начала я первый из множества собственных вопросов, чтобы проверить, будет ли Золан и далее откровенен. — В Верхнем мире встречаются похожие на них, но они так малы, что их можно накрыть рукой. У зеленой твари, похожей на мешок, есть мелкое подобие. Эти существа плетут сети в темных углах наших башен. Мы называем их пауками, и, если захотеть, их можно раздавить двумя пальцами. Как же получается, что в знакомом нам мире такие существа малы и их не стоит опасаться, а здесь это чудища, без труда способные убить человека?

— Этого я не знаю, — медленно покачав головой, проговорил Золан. — Ваша жизнь наверху так же странна для меня, как для вас — Потемки. Как я уже говорил, тут много опасностей и всегда нужно быть начеку.

Бина встала, подошла к Древолазу и легонько прикоснулась к его носу кончиком пальца.

— У него жар. Скажи мне вот что, Золан. Этот летун — он только ранит когтями или они еще и ядовиты? Если яд все же есть, какое мы можем использовать противоядие? Я твоими припасами пользовалась, отбирая их по запаху и по наитию. Не следовало ли сделать иной выбор?

— У некоторых здешних тварей ядовиты зубы и когти, — ответил Золан. — Но ургл, которого ты называешь летуном, не таков. Будь я на твоем месте, то использовал бы те самые травы, что ты отобрала.

Наверное, слова Золана приободрили Бину, но она задала еще один вопрос.

— Божества, древние правители, изображения добродетелей — или духи Тьмы? — спросила она, указав на сидящие скульптуры.

Золан ответил ей не сразу. Похоже, он подбирал подходящие слова.

— Леди Сабина из рода Скорпи, есть некоторые вещи, о которых не говорят. Скажу так: в какой-то мере они — часть жизни Потемок, даже при том, что они изготовлены из обожженной глины.

— Если я чем-то обидела тебя, — поспешно проговорила Бина, — прошу простить меня.

Да, когда путь к истине внезапно перекрывают, то лишь потому, что впереди какая-то тайна. Видимо, пока не стоило допытываться.

— Какова жизнь наверху? — сменив тему разговора, спросил Золан.

Мог ли он совершенно ничего не знать о том, что происходит в Гурлионе?

Мы начали с истории, рассказали о войнах, о правителях — слабых и могущественных, поведали о беспрерывных страданиях приграничных земель. Мы не прерывали друг друга, каждая взяла на себя часть рассказа. У нас не было причин утаивать от Золана подробности бурной жизни в Верхнем мире. Похоже, каждая из нас решила: «Пусть лучше он узнает о том, что наверху живут вооруженные мужчины, готовые к любой опасности».

Наконец Золан встал и отправился к полкам с припасами. Он вернулся с кувшином, закрытым пробкой, четырьмя чашками и коробочкой с сушеными фруктами. Раздав нам чашки, он налил в них вина из кувшина и сел.

— Вот как… — задумчиво проговорил он, пригубив вино. — Похоже, живущие наверху ведают не больше покоя, чем мы здесь, А тот отшельник, который, как вы сказали, явился к королю: какова его роль?

Мы рассказали. Силла поведала о правилах, установленных Избранным для его последователей, и о том, как эти правила касались женщин, Бина прибавила к этому доказательство и рассказала об Удо, который попрал все приличия. А я рассказала, как Удо потребовал, чтобы похитители отдали нас ему для каких-то его целей.

— Говорят, отшельник явился из этих горных краев, — сказала я и тем самым поделилась с Золаном одним из самых стойких слухов. При этом я не спускала глаз с обитателя пещеры. Но если Золан что-то и знал об отшельнике, нам он не сказал ничего и не подал виду. Также он ни словом не обмолвился об Удо Избранном. Он сидел тихо и смотрел не на нас, а вдаль. Казалось, он погружен в раздумья.

Когда наконец вопросы с обеих сторон закончились, Золан поднялся.

— Вы хотите вернуться в свою страну, хотя она истерзана сражениями?