Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

Дорога, по которой двинется армия под началом Клемента, идет по большей части ровно, колеблясь направо и налево только по необходимости, когда нужно обогнуть слишком дремучий лес, топкое болото или каменистое нагорье, выдвинутое подземным толчком из пылающих глубин.

Я пересек королевство на такой скорости, чтобы успевать видеть, что армия встретит на пути, а когда впереди раскинулась ровная степь, заросшая сочной травой, я повертел головой в поисках дороги, ибо, как догадываюсь, здесь граница с Ламбертинией, и то опасное место, что заходит краешком и в Шателлен, как раз передо мной.

Некоторое время я вертел головой, совсем как буриданов осел, а потом уже как валаамова ослица упрекнул этого жалкого труса: неужели в самом деле говорил Найтингейлу правду? И в самом деле тени своей шарахаюсь?

Да за тысячи лет со времен великих войн любая зараза повымерла, мутанты передохли, так как у них, как у мулов, практически не бывает потомства, и здесь правят не чудовища, а всего лишь слухи о них.

Я сказал дрогнувшим голосом:

— Бобик… Ничего не чуешь?.. Я тоже… А ты, Зайчик?.. Ну, ты вообще у нас прямо сэр Растер. Тогда осторожненько прем напрямик… Но прем на цыпочках.

Зайчик не совсем понял, как это переть на цыпочках, но все–таки пошел осторожно, поглядывая по сторонам с недоумением, пару раз нагнулся на ходу и сорвал верхушки сочной травы.

Бобик снова ринулся вперед, но часто останавливался и смотрел с вопросом: идем или сворачиваем?

— Идем, — ответил я обреченно. — Мы же первопроходцы? Если и армию здесь проведем, о таком будут говорить больше, чем о победе над Ламбертинией!

Бобик мотнул головой, соглашаясь, он всегда согласен, идеальный компаньон, Зайчик тоже идет без всякой настороженности, а я, как ни старался уловить какие–то флюиды, тоже ничего не чувствовал.

Хотя, конечно, не все можно ощутить даже при моей повышенной сенситивности…

Иногда Бобик подпрыгивает, что–то ловит в воздухе, мое сердце всякий раз обрывается в пропасть. Понятно, после Великих Войн Магов рождалось много мутантов, большинство благополучно помирало сразу, но часть выживали и становились ужасающими чудовищами, хуже того — в некоторых случаях давали еще более ужасающее потомство.

Как я понимаю, выжившая в своих катакомбах церковь искала пути защиты «чистого» человечества, одной из таких разработок и был лук Арианта, чьи стрелы особенно точно и смертоносно разили все, в чем человеческий генокод оказался нарушен.

Все мутировавшие организмы назывались общим словом «нечисть», народ понимает только простые слова и понятия, и потому несчастные, виноватые лишь в том, что родились такими и не могут не быть каннибалами или вампирами, были объявлены порождениями дьявола, а таких нужно истреблять и уничтожать с чистой совестью и без сострадания.

Появились паладины, ревностные защитники человечества от быстро плодящихся тварей, часть из которых просто мутировавшие животные, а часть — бывшие люди, почти потерявшие связь с теми, кем были раньше.

У паладинов было свойство, то ли выработанное, то ли привитое в церкви, что позволяло и позволяет доныне чуять нечисть издали и в любом облике, а еще у них чрезвычайно сильна защита от их влияния.

Хотя, увы, не такая уж совершенная, хотелось бы помощнее что–то.

Впереди сгустился воздух, так бывает над чем–то накаленным, теплые струи становятся видимыми, словно прозрачная вода, что устремляется кверху.

Я торопливо придержал Зайчика, Бобик сам уловил мой неслышимый приказ и замер, глядя то на меня, то на это явление.

Хорошо бы просто мираж, хотя не те широты. Тогда непростой мираж, я подобное уже встречал. То ли трехмерное граффити, то ли объемные чертежи будущих построек, которые так и не воплотили.

Но здесь, если присмотреться, видна стена, что существовала в реальности, следы от зубов времени остались, но в то же время что за фокус, когда от умершего или погибшего здания тоже остается призрак, как от человека?

Или же это призрак здания выполняет схожие функции, как и призрак человека, то есть предостерегает, что–то просит, отпугивает от некого тайного места?..

Я стиснул челюсти и послал Зайчика вперед. Он послушался без колебаний, хоть он так же может попереть и на каменную стену, уверенный, что прошибет.

Призрачная стена даже не дрогнула, но мы прошли насквозь, я ощутил лишь резкий холод, обожгло только на миг, а дальше оказались внутри этого исполинского здания, тоже призрачного, сквозь стены видны дальние горы, темная полоска леса…

Бобик вбежал следом, понюхал, оглянулся на меня, на морде удивление: ну что тут особенного?

Я соскочил на землю и пошел вперед, держа Зайчика в поводу. Странное ощущение, ступаю вроде бы на корявую землю, но под ногами чувствую ровный и гладкий пол.

Нагнулся на ходу, да, подошвы почти не соприкасаются с почвой. Да еще проще смотреть на Бобика и арбогастра: у одного лапы упираются в нечто прочное и прозрачное в полудюйме от земли, а у арбогастра даже искорки выскакивают из–под копыт, хотя идет вроде бы по траве… точнее, по чему–то незримому над травой.

Некоторое время вот так двигались с натянутыми до предела нервами, ничего не происходит, начал было расслаблять зажатую грудную клетку, затем желудок подскочил к горлу, со всех сторон вверх помчались призрачные световые линии, и буквально через секунду тяжесть вернулась.

Нахлынуло дикое и пугающее ощущение, что я на огромной глубине, даже уши заложило. Но все призрачное, только сквозь далекие стены вижу теперь слои земли, на память приходят слова вроде «мезозой», «палеозой», «криптозой», но если бы сам понимал, что значат помимо того, что находятся где–то очень глубоко, даже глубже, чем Геркуланум и Помпея…

Зайчик пару раз тревожно встряхнул ушами, но успокоился, а Бобик даже малость порычал и подыбил шерсть, но тоже затих и посмотрел на меня с вопросом в глазах.

— Не боись, — сказал я дрожащим голосом. — За вас обоих потрясусь… Здесь никто не видит, не стыдно, а вы ж свои, не выдадите.

Помню, двое знатоков говорили, что население всех северных королевств и чуть ли не всего человечества произошло от двух мужчин и одной женщины, что уцелели во время всеистребительной Войны Магов. Тогда еще как–то воспользовался этим слухом, мол, я не местный, я из того далекого времени, когда мы вот были хозяевами…

Помещение выглядит странно, призрачные стены почти не видны, и ощущение такое, что мы трое внезапно рухнули на дно исполинского котлована.

— Ребята, — сказал я дрожащим голосом, больше для того, чтобы услышать себя, — вперед не суйтесь… Это всего лишь призрачный мир… Что, мы не видели ни разу?.. Ну ладно, не видели… Ну и что? Вот увидели…