Вадим Крабов - Заговор богов

— Все это очень дорого. Оплата одних только магов, вынужденных постоянно качать каналы, влетит казне в солидную сумму. Ордены заломят цену. Так вот, по сравнению с этим, — этруск указал на морской горизонт, как бы ставя точку. — Дороги в пятне, которых не так много, перекрыть гораздо дешевле. Та что караван из Кальвариона провести будет весьма проблематично.

Рус задумался. Крутил мысль и так, и эдак, и вынужден был согласиться с Домларом. Раз решили блокировать Тир, то перекроют со всех сторон. Ну, за исключением «ям».

— Сколько людей осталось в Карагире? — неожиданно спросил Рус.

— Только обслуга порта без семей. Примерно тысяча. Большинство жителей ушло — боятся нападения.

— Не переживай, Рус, голод пока не предвидится. Город портовый, запасы остались. В Кагантополе, где наша основная база, тоже.

— А там откуда? — удивился Рус, по ходу вопроса уже и сам догадываясь о том, как заполнялись Кагантопольские подвалы — баловством в пятне. Домлар промолчал.

Этруски не могли обходиться без войны. По территории Тира всех пропускали свободно — согласно «Трактату о проходе в Эндогорское пятно через земли вольного княжества Тир», но за границей княжества малыми группами (чтобы было честно!) устраивали засады на чужие армейские подразделения. Все стороны договора об этом знали и военные негласно поддерживали подобную ситуацию, которая щипала нервы. Чего нельзя было сказать о канцеляриях глав государств: возмущенные ноты затопили секретариат Пиренгула, кому был формально подчинен этрусский корпус.

— Прости, Домлар, о Кагантополе я понял. А в Карагире этруски чем тешатся?

Друг, усмехнувшись, объяснил:

— Мы нашли выход. В порту грузчики есть, здоровые парни. Они и сами рады были подраться. Только нам пришлось схитрить: подходить к ним полностью разоруженными. Сам знаешь правило, записанное в Завещании: «как есть — так есть». Потом волей-неволей сдружились.

— Ну вы, ребята… из любого положения выкрутитесь!

— Нам есть у кого учиться, — сказал Домлар, коротко глянув на Руса.

— Нет, вы сообразительней. Я даже не представляю с какой стороны к этой блокаде подступиться.

— Придумаешь. Я в тебя верю. Мы все в тебя верим. Может, поедим? Надо пользоваться моментом, пока голода нет.

— А ты, Домлар, шутник! Знаешь хорошее заведение?

— Поехали. — и взял с места в карьер. Его серый единорог радостно протрубил.

Дела в банковском бизнесе шли ни шатко, ни валко. Вроде и сотрудники нашлись и охранники объясняли всем любопытствующим, что ограбить заведение невозможно, что маг всегда настороже и в крайнем случае деньги всегда провалятся в «яму», а все равно свои кровные люди нести не торопились. После многочисленных просьб местных управляющих, Адыгей (многие раскусили, что именно он, а не Бехруз является главой всего предприятия), посовещавшись с Русом, разрешил переименование. Банки превратились в банальные, а значит привычные людям меняльные конторы. Только была у них приятная особенность, сразу оцененная немногочисленными клиентами: при обналичивании векселей комиссия не взималась. Адыгей скрипел зубами, укоряя Руса упущенной выгодой, но бывший этрусский принц был непреклонен и более того, велел готовить премиальные доли за продление сроков векселей, выпущенных самой меняльной конторой.

Кстати, сентиментальный «степной волк» прочитал творение месхитинца Агриппы. Где плакал, где смеялся — переживал страшно и понял главное: о «ночном князе», ловко обрубившем ночь, о пасынке своенравного бога Френома, о настоящем или не очень реальном сыне этрусского царя, он не знает ровным счетом ничего.

«Предки и Боги рассудят. Моя задача — помогать. И не подводить того, кто меня спас», — примерно так подумал Адыгей, прочитав последние строки поэмы-повествования «Приключения Руса, принца Этрусии на просвещенных землях».

Это, впрочем, не мешало ему спорить с тем же «спасителем». Например, о выплатах клиентам наличных, то есть обратного выкупа особых векселей, которые Рус назвал акциями. Причем сумма человеку выплачивалась всегда больше номинала.

— Да пойми, Адыгей, это — показ шарика под пиалой при игре в угадайку. Пока да, мы лохам всегда подыгрываем.

— Знаю я, как заманивать, князь. Я только в конце не пойму: каким образом мы пустую пиалу им предъявим? Это же караул кричать начнут. — Адыгей еще умолчал о том, что ему крайне жалко Русовских денег, которые приходилось выплачивать. Теоритически он понимал, что скоро вклады начнут перекрывать друг друга и тогда деньги появятся как бы ниоткуда. Задумка правильная. Но временная. В условиях отдаленного малолюдного Гириканского царства годна только для отработки схемы.

Однажды бывший наводчик, разбирающийся в людской жадности лучше, чем блоха в собаках, очень удивился:

— Зачем вывески?! Зачем зазывалы?!

— Ну-у, чтобы все узнали, — растерялся Рус.

— Ты что, князь? Сразу видно, что не зарабатывал ты на жизнь торговым занятием, — под конец речи Адыгей замялся: кто он, а кто Рус? Но увидев ободряющий взгляд начальника, продолжил. — Это на балаганы, ярмарки, да комедии зазывать надо. Вывески ярче делать. Туда народ идет развлекаться, несерьезно идет. А чтобы серьезно пошел; с деньгами, с решением их приумножить или рискнуть, как Предки али Боги позволят, тогда надо «тайно» нужным людям шептать, да обещать «замолвить словечко», а иначе, мол, не допустят тебя до… акции. Ну и слово, Рус!

— Вот и займись этим, — сразу решил князь. — Надоедает мне уже свои деньги платить.

Месяца через два дело вышло на самоокупаемость, а буквально через декаду стало приносить прибыль. Адыгей и сам удивился, что лично ему хватило сходить к нужным людям, купцам средней руки, всего пару раз, а дальше они сами стали поручаться за товарищей. Потом Адыгею пришлось поговорить с местными «серьезными людьми» и честно заплатить им виру… теми же акциями, которые они чуть ли с руками не оторвали. А далее он воочию увидел подтверждение основной легенды, «разработки золотых рудников в Гириканском пятне»: свеженькие монеты весом ровно гекту с гербом царства Эледриалии на реверсе (солнце, встающее над лесом) и профилем Вульфурия Первого на аверсе. Литье и чеканка были укреплены узорами с Силой Эледриаса. Адыгей прекрасно знал, что это «замануха для лохов и желательно покрупнее», но увидев монетку — чуть не поверил. Откуда эти гекты брал Рус — даже не спрашивал, но все жители новоиспеченного царства утверждали, что эти деньги печатают у них, под Священным холмом.

И вот уже почти два года в городе Гиркатласе действовали аж четыре меняльные конторы «Три толстяка» куда не иссякала очередь. Акцизной лихорадкой оказались охвачены и заложенная-перезаложенная казна Гирикана, и богатые люди из соседних стран, по слухам, близкие к государственным финансам местных князей. Так долго эта, как назвал Рус свое предприятие пирамида, могла действовать исключительно из-за низкой доли: