Кирилл Еськов - Последний кольценосец

Некоторое время он обдумывал вариант с использованием планера, который, как он помнил, оставил в Дол-Гулдуре Шарья-Рана (именно отсюда мордорцы совершали раньше эпизодические облеты Лориена). Ну, долетит он (пускай не он сам, а некто, смыслящий в пилотировании) по воздуху до эльфийской столицы и сумеет приземлиться там на какую-нибудь полянку; ну, украдет или захватит с боем Зеркало (допустим на минутку и такое): а дальше что? Как его оттуда вытащить? Планерной катапульты там нет (откуда ей взяться), да и кто приводил бы ее в действие? К тому же нет на свете такого планера, чтобы поднял груз в десять центнеров. Да, с этого конца тоже ничего не выходит... Попробовать захватить в плен кого-нибудь из эльфийских командиров и заставить его провести их отряд через ловушки Зачарованного леса? Тот наверняка наведет их прямиком на засаду: если то, что он узнал об обитателях Лориена, правда, эльф наверняка предпочтет смерть предательству...

Не обошел он вниманием и записи, найденные ими среди вещей Элоара. То были по большей части хозяйственные путевые заметки; единственным же содержательным текстом оказалось неотправленное письмо, начинающееся словами «Милая матушка!» и адресованное «Леди Эорнис, клофоэли Владычицы». Почти половину его занимало замечательное по своей художественной выразительности описание долины реки Нимродэль — с этим местом у них с матерью, похоже, были связаны какие-то особо теплые воспоминания (вообще чувствовалось, что память о рощах, достающих до самого неба мэллорнов, где в изумрудной траве прячутся россыпи золотых эланоров, служила эльфу душевной опорой среди ненавистных мордорских песков). Элоар также тревожился, верны ли слухи о размолвке его кузины Линоэль с женихом, досадовал на своего старшего брата Эландара — зачем тот «пробуждает несбыточные надежды в душах своих подопечных из Гондора и Умбара», радовался за мать — ведь именно ей в этом году выпала высокая честь организовывать летний Праздник танцующих светлячков... Ну и прочая ерунда — в том же духе. Что семейство Элоара входит в самую что ни на есть лориенскую элиту (эльфийскому званию «клофоэль», как он знал из разъяснении Шарья-Раны, трудно найти точный аналог — не то фрейлина, не то королевский советник) — так они догадывались об этом и раньше. Что эльфы осуществляют тайное проникновение в самые разные государства Средиземья, а ведает этой деятельностью, в числе прочих, некто Эландар — это наверняка небезынтересно для тамошних властей и контрразведывательных служб, но к их собственной миссии отношения явно не имеет... Одним словом — тут тоже полный голяк.

Халаддин мучился так весь день, полночи провел у костра за крепчайшим чаем и, так ничего и не придумав, разбудил Цэрлэга и завалился спать — утро вечера мудренее. Надо сказать, что, поглядев с вечера на спокойно и основательно готовящихся к походу товарищей, он твердо положил себе: расшибиться в лепешку, но придумать хотя бы какое-нибудь промежуточное решение. Даже он понимал: армия, стоящая день за днем в ожидании, без ясного приказа, разлагается в полный кисель.

Спал он в ту ночь скверно, несколько раз просыпался и по-настоящему забылся лишь с рассветом. Он увидел чудесный цирк-шапито и себя — сбежавшего с уроков втроклашку с оттопыренными ушами и пальцами, липкими от сахарной ваты. Вот он с замершим сердцем следит за немыслимо прекрасной девушкой в белоснежной накидке, отрешенно идущей над темною бездной по тончайшему золотому лучу; он никогда раньше не видел, чтобы канатоходец при этом еще и жонглировал тремя большими шарами — как же это возможно? «Но что это?!! Да ведь это же Соня! Не-е-ет!!! Остановите ее — это совершенно не ее дело, она не умеет!.. Да-да, я понимаю — ее уже не вернуть: назад — еще страшнее... Да-да, если она не испугается, с нею ничего не случится — это древняя магия... Ну конечно же, магия: ведь шары, которыми она жонглирует — это не что иное, как палантиры! Все три Видящих камня, до которых можно добраться в этой части Средиземья, — это мы сами разыскали их и отдали ей... Интересно, если у нас с Соней будет по палантиру, можно ли передать через него прикосновение?..»

С этой мыслью он и проснулся; оказалось — давно уже утро. Над костром уютно булькает котелок — Цэрлэг наловил силками несколько кекликов, — а Тангорн любовно возится со своим обожаемым Снотворным. Именно солнечный луч, отраженный лезвием меча, и разбудил Халаддина: трогать доктора товарищи явно не собирались — хотели, чтобы тот выспался вволю. Проводив глазами стремительный блик, пробежавший дугою по камням на теневой стороне распадка, он грустно подумал: вот кто без проблем достиг бы дворца Владычицы Галадриэль — солнечный зайчик!..

...Ослепительная вспышка осветила все закоулки его измученного мозга, когда две эти мысли — последняя мысль сна и первая по пробуждении, — разлетаясь навеки, по чудесной случайности соприкоснулись кончиками крыльев. Вот вам и решение — послать при помощи палантира солнечный зайчик... Подобные прозрения снисходили на него далеко не впервые (например, когда он догадался — и доказал, — что сигнал, идущий по нервному волокну, имеет не химическую, а электрическую природу) — и все же каждый раз в этом есть некая волшебная новизна, как во встрече с любимой... Любое творчество имеет две составляющие: миг озарения, а затем кропотливая техническая работа (иной раз — на годы), конечная цель которой — сделать то, что открылось тебе, доступным для остальных людей. Природа озарения едина — хоть в поэзии, хоть в расследовании преступлений, откуда оно берется — неведомо никому (ясно лишь, что не из логики); само же это мгновение, когда ты — пусть даже на неуловимо краткое время! — становишься вровень с самим Единым, и есть то единственное, ради чего по-настоящему стоит жить...

— Господа! — объявил он, подходя к костру. — Похоже, я сумел-таки сложить нашу головоломку; ну, пускай не всю, но существенную ее часть. Суть идеи проста: мы, вместо того чтобы нести Зеркало к Ородруину, перенесем Ородруин к Зеркалу.

Цэрлэг, с замершей на полпути ко рту ложкой бульона, бросил опасливый взгляд на барона: командир-то наш, похоже, того... повредился на почве чрезмерных умственных усилий... Тангорн же, вежливо приподняв бровь, предложил доктору для начала положить себе кекликов — пока те не остыли, а уж потом ознакомить общество со своими экстравагантными гипотезами.

— Да какие, к дьяволу, кеклики! Вы только послушайте! Кроме Зеркала, бывают еще другие магические кристаллы — палантиры. Один у нас есть — ну, по крайней мере мы можем его забрать когда захотим...

Он излагал все, что ему известно о свойствах Видящих камней, поражаясь тому, с какой точностью его не обременные особыми научными и магическими познаниями спутники извлекают из этого вороха информации существенные — с их точки зрения — детали. Все стали абсолютно серьезны: начиналась работа.