Вера Камша - Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб

Руппи поправил шляпу, в последний раз оглянулся на Мартина и пошел по утрамбованной множеством копыт земле, от которой отреклись даже одуванчики. Вот и площадь. На всякий случай положить руку на эфес и замедлить шаг… Впереди вновь что-то шевельнулось. Вспыхнул огонек. Фигура в плаще с капюшоном держит потайной фонарь, чуть дальше, у сараев, стоит кто-то еще, выше первого и как будто худее. Света хватает лишь на то, чтобы вырвать у ночи силуэты, с дороги не увидишь даже отблесков.

Высокая, такая знакомая фигура, еще более знакомо придерживая шпагу, делает шаг вперед. Все в порядке!

2

Ледяной с Дицем шли медленно, старательно обходя всякий хлам, и все-таки Олаф споткнулся – он и до раны видел в темноте не слишком хорошо. Руппи невольно ускорил шаги, почти побежал к своему адмиралу. Звякнуло, весело блеснул предвесенний снег, заржал убитый по зиме зильбер… Лейтенант обернулся и чуть не налетел на полуразвалившуюся бочку, которую не успел разглядеть. Вот ведь пакость! Преграда плевая, обойти – дело секунды, но рядом еще и камни с кольцами. Привязывать скот.

– Будет весело, очень весело! – Радостный звенящий голосок рассекает тишину. – Тебе понравится… Ты поймешь, сейчас ты все поймешь…

Смех за спиной. Звон. Порыв ветра. Диц хватается за шпагу, Олаф – за голову. Оба замирают. Адмирал с премьер-лейтенантом молчат, молчит и Руппи. Странно и резко кричит невозможная в горной ночи чайка, мимо проносится что-то темное. Летучая мышь? Шляпа! Чья? Издевательский свист ветра подхватывает чужое оханье и сдавленную ругань, мгновенно переходя в вой. Грабители? В Шеке?! Даже не смешно…

На зубах скрипит пыль, какие-то деревяшки грохают о забор, вновь орет непонятная чайка.

– Засада!!! Хельмут, уводи Ледяного! Живо!!!

Фельсенбург прыгает к стене, прикрывая левой рукой глаза от пыльного вихря, а правой выхватывая шпагу. Потому что люди за спиной никак не могут быть друзьями! Кто добыча? Олаф? Они все?! И где Мартин?! Неужели…

Тяжелое тело с неистовой силой врезается в камень слева… Всего в паре шагов. Треск костей пробился даже сквозь завывания разъяренного ветра.

– Чего ты ждешь? Танцуй… Танцуй же!

Сколько их? Не разглядеть… Не меньше четырех… Синие сполохи прорезают темноту, пробегают по гибкому призрачному столбу, что кружит меж рычащих раскоряченных фигур. Некогда любоваться, к бою! Клинок – вперед, быстрый взгляд через плечо… Пусто. Где Олаф?! Только б послушались, ушли, а с этими… С этими станцуем! Чаячьи крики, синие блики, ветер и схватка в ночи… Отскочить к скотному камню, не забывая рассекать шпагой тьму, кинжал в левую руку. Теперь он готов. Сбоку кто-то шевельнулся… Шевельнулись. Двое… Бегут на помощь. Проклятье!

– Уходите! Немедленно уходите!!!

Крылатая тень в ореоле синих искр проносится совсем рядом, бешеная звездная россыпь бьет по глазам, вскипают и тут же высыхают слезы. Порыв ветра сдирает с Олафа плащ, почему-то не погасший фонарь выхватывает двоих совершенно незнакомых людей.

Со шпагами в руках они бегут к Руппи. Это охота… Охота на Фельсенбурга, чтобы он не добрался до суда, чтобы он вообще замолчал! Ну уж нет! Горечь. Ярость. Память о зимней засаде и что-то еще, недоброе и лихое, подхватывает, обнимает, кружит, бросая в бой, как в танец. Они хотят его убить? Они что-то сделали с Олафом, заняли его место? Их много? Пусть! Это хорошо! Это весело и легко… Обман, чужие шпаги, предательства, что они против синей ночи, против весны, против танца? Звезды прорывают облака, пригоршнями сыплются вниз, тянут за собой лунные полосы… Ветер и звезды, ветер и звезды, ветер и звезды, звездная мгла!..

– Ладно, потанцуем… Сейчас! Со всеми. Держитесь, твари!

Грубый стон переходит в придушенный хрип, лязгает о камень упавший клинок, кричит за спиной сумасшедшая чайка. Некогда оборачиваться, да и не нужно – он и так знает, что там – смерть и танец, чужая смерть, не твой танец, твой вот он, с этими двумя. Они украли чужие имена, они искали Руперта фок Фельсенбурга – они нашли. Он нашел…

Сталь в руке, на острие – звезда, они единое целое – Руппи и клинок, Руппи и звезда, а тех, позади, можно не опасаться. Они уже танцуют… В последний раз!

Пинком отправить навстречу более проворному «Дицу» комок из его же плаща, броситься наперерез «высокому». Создатель, это же не противник для хорошего бойца! Даже для приличного…

Неуклюжий, хоть и сильный удар впустую рассекает воздух, утягивая за собой руку. Сейчас… Нет! Не убивать, а то живых может и не остаться. Тогда не осталось… Шпага останавливает полет, замирает, бросается вниз, впиваясь в бедро опрометчивого обманщика. Короткий вопль. Хлещет кровь, звездное сиянье становится неистовым. А вот и она! Во всей красе.

Тогда был снег, сейчас – звезды, а ветер будет всегда… Крылатая, гибкая, она оставляет неуклюжих убийц, вскидывает руки, вынуждая отпрянуть выскочившего из-за падающего напарника «Дица». Этот шпагу держит уверенно, но против ветра он ничто. Обманщик пытается, как только что Руппи, прикрыть лицо рукой, пятится, вслепую рубя клинком перед собой. Это смешно, как же это смешно, но надо очнуться! Это танец, но это и бой… Это бой, но это и танец, и радость, и полет. Вместе с ветром, вместе со звездами, вместе с весной и с ней!

Отшвырнуть с дороги скорчившегося «высокого», подскочить к «Дицу» справа. Нет, это не Вальдес, это даже не Арно… Перехват вооруженной руки вышел на загляденье! Как и удар эфесом по лицу. Оглушенный «Диц» только начинал падать, а Руппи уже разворачивался к сидящему на земле раненому. Так и есть, тащит из-за пояса пистолет… Зараза! Рука со шпагой дергается, опережая мысль, будто сама по себе. Разбойник утыкается лицом в землю. На сей раз беззвучно.

3

Стихло все – и ветер, и схватка. Фонарь по-прежнему горит, светит из вырытого в облаках колодца и луна. Можно различить забор, камни, разбитые бочки и неподвижные груды, несколько минут назад бывшие людьми. Убийцами. Один, два, три… Восемь. Двое подманивали, остальные собирались зайти со спины. Где же они прятались? И что с Мартином?! Мама не может быть права, не может! Дядю застали врасплох, но это еще не смерть… Не обязательно смерть, может быть и рана, и удар по голове.

Руппи до рези в глазах вгляделся в ночь. Никого и ничего… Крикнуть? Неизвестно еще, кто услышит. Мартина нельзя бросать, а «Дица» – упускать. Лейтенант обошел распростертого обманщика так, чтобы не получить от него ногой, и взял за запястье. Жив… Пульс именно таков, как положено мерзавцу, получившему в челюсть. Добавить? Пожалуй… И к тракту, искать Мартина! Напрямик через площадь или вдоль сараев? Стрелять удобней по открытому пространству, пырнуть ножом – у стены. Облачный разрыв зарастает на глазах, обещая исчезнуть совсем, но ждать темноты и раздумывать некогда. И лучше все-таки напрямик.