Дарья Волкова - Гении места или Занимательная география (СИ)

Вновь обретенные ноги подвели, и он упал на колени. Ладонями в мокрый снег, лбом едва не ударившись в деревянный забор, за которым лаем захлебывалась собака. Неужели он дома?!

Поднимался он с трудом, держась все за тот же забор. А встав, понял. Забор не тот, собака не та. Не его дом. А Тигра. Открывшаяся дверь и вышедшая на крыльцо пожилая женщина подтвердили эту догадку.

- Чего надо? – поинтересовались у него недружелюбно, не отходя от двери.

- Здравствуйте, Акулина... Игнатьевна, – воспоминания давались тяжело, будто голова чужая. И имя квартирной хозяйки брата пришлось выскребать оттуда, из глубин памяти, с огромным усилием.

Та прищурилась, шагнула с крыльца.

- Да замолкни, ирод! – прикрикнула на пса. – Ты кто такой будешь, мил человек? – И, подойдя еще ближе: – Батюшки-светы, Фарид! Ты, что ли?!

- Я, – он все так же держался на доску забора. – Пустите?

- Заходи уж, – Акулина Игнатьевна подошла к калитке, откинула щеколду.

- А Тагир где? На работе? – он прошел внутрь двора, но отпускать забор было боязно – что-то в ногах никакой уверенности.

Акулина буркнула что-то столь недружелюбное и невразумительное, что он мигом забыл о своей слабости. И вспомнил о страхе.

- Что с ним?!

- А я-то думала, вы порядочные люди. И ты, и братец твой. Такой мужик был... серьезный, хозяйственный. Непьющий, – тут Акулина Игнатьевна совершенно по-мужицки сплюнула себе под ноги. – И туда же! Стыд-то какой! И что люди скажут?

- Что с ним?! – он заорал, и тут же вслед за ним подала голос собака.

- А ну цыц! – одернула пса хозяйка. – И ты на меня глотку не дери – молод еще. А брат твой...

- Что?!

- Пьет уж который день. Валяется без памяти, всю горницу мне изгадил, прости, Господи!

- Как?!

- А бес его разбери, как! И где только водку проклятую берет, не пойму – встать же на ноги не может толком. А, может, и не водку пьет. А эти, каких их... наркотики, вот!

- Мне нужно его видеть!

- Было б на что смотреть-то, – брезгливо поджала губы квартирная хозяйка, отступая в сторону. – Хоть совсем его забирай. Подвел он меня, сильно подвел... А такой человек с виду был приличный...

В комнате пахнет остро и неприятно. Что-то за спиной ворчит Акулина. А Фарид не видит ничего, кроме лица брата на подушке. Запавшие глаза закрыты, ввалившиеся щеки затянуты темной щетиной. Словно постарел за тот год, что не виделись, лет на десять, если не больше.

- Тагир...

Ответа нет.

- Оставьте нас одних!

- С чего это ты в моем дому раскомандовался?

- Пожалуйста...

- Ладно, пойду, чайник поставлю, – хмуро соглашается Акулина. – А все одно – не узнает он никого! Допился до белой горячки, паразит. Меня не узнал, даже драться пытался. Да только где ему – на ногах не стоит. А я все равно, – сердито засопела, – теперь топор рядом с кроватью на ночь кладу.

Фарид вздрагивает от этих простых слов. И того, чем они гипотетически могут обернуться.

А потом, оставшись наедине с братом, садится на корточки рядом с кроватью.

- Тигр, пожалуйста, ответь мне. Тигр, этоя, Ридли. Пожалуйста. Услышь меня. Тигр... Тагир... Черт побери, брат, услышь меня!!!

Он долго и упорно зовет Тагира – вслух и ментально. Безрезультатно. Брат не отзывается, не отвечает на сжимавшие его ладонь пальцы брата, не реагирует на прикосновения к лицу. Что с ним?! Дышит, но так рвано, испарина на лбу. И вдруг вспоминается рассказ Софи о матери Мо. Это то же самое? И реакция Магомеда становится сразу такой понятной, и сейчас Фарид сам бы так же... Знать бы, кого убивать. Точнее, знать бы, как это сделать.

- Фарид, пойдем чай пить! – окликает его Акулина Игнатьевна.

- Я сейчас, – откликается он, лишь бы что-то ответить. Да какой ему сейчас чай.

Решение только одно, он не имеет права обманывать себя. Странно, что люди, которых он совсем не знал еще пару дней назад, теперь стали его единственной опорой, теми, у кого он рассчитывал найти помощь. Он понятия не имел, как они могут помочь ему. Он не представлял, как туда попадет. Но раз смог переместится сюда – значит, обязан суметь вернуться туда, к ребятам. К Мише, к Мо, к Мике с Линой, к Соне. Они – все, что у него есть на данный момент. Они – последняя надежда его и Тагира.

Фарид вздохнул, поднялся на ноги. Подошел к окну, но глаза его не видели толком ничего из того, чтобы было за стеклом. Надо вернуться. Надо вернуться. Надо вернуться. И не одному, а с Тигром. Но как это сделать? При воспоминании о том, что пережил, не смог унять противную дрожь, тряхнувшую его от губ до кончиков пальцев. Малодушие взяло вверх. Не делать ничего. Пойти, попить чаю с Акулиной. Отдохнуть, набраться сил. А потом, может быть, потом...

Он обернулся и посмотрел на бледное, осунувшееся лицо брата. И понял отчетливо – счет идет на последние часы у Тигра. А у самого Фарида нет времени на чай и малодушие.

Вздохнул, усилием воли заталкивая на дно памяти воспоминания – туго выворачивающие и до хруста давящие. Нет, это все неправда, морок. Вот же он, жив, здоров. Просто он от неопытности позволил взять ЭТОМУ над собой верх. Проявил слабость. Но теперь у него нет права на слабость. Он должен, обязан доставить Тигра туда, к ребятам. Они что-нибудь придумают. И кроме них, у Фарида сейчас никого нет.

Подошел к кровати, подсунул руки под шею и спину брата. Напрягся, но Тигр оказался неожиданно легче, чем он ожидал, и им удалось с первой попытки встать. Стоял, впрочем, только Фарид – брат просто висел над ним своим почти двумя метрами. Было трудно, но Фарид отчего-то пребывал в уверенности, что это надо делать стоя. Закрыл глаза, не зная толком, что сейчас предпринять, кроме одного: ему надо туда, в Обитель Михаила, где собрались все, кто сейчас был его миром, его Вселенной, его спасением. Его и брата.

Голос словно ждал его, но Фарид не дал ему ни единого шанса втянуть себя в морок боли. И не дожидаясь настойчивого “Куда?” со всей силой и яркостью представил себе Мишу, стоящего там, на ТОЙ поляне, и смотрящего на него. Не знал, на что среагирует эта штука – на кифэйя, его Обитель или сильнейшее желание самого Фарида. Но на что-то эта падла должна среагировать!

После. Михаил, Мо, Мика, Лина, София, Фарид и Тагир.

Ему не стали задавать вопросов о том, где он был, как очутился там, а потом – здесь, и кто это с ним. Что-то было понятно и так, остальное сейчас не важно. Критически важным было только одно: у них на руках тот, кому нужна помощь. Словно раненый боец в отряде. Эта ассоциация казалась, как ни странно, уместной.

Идти Тагир не может, совершенно. Пришлось нести по двое. Менялись по очереди парами – Мика с Мо, Миша с Фаридом. Соня с Линой хоть и вызывались, но надо ж было реально смотреть на вещи – Тагир очень тяжел. “Весит, как настоящий тигр”, – попытался пошутить Мо, чтобы хоть как-то сгладить гнетущее молчание, но ему никто не ответил.