Михаил Михайлов - Невероятный мир

На самом сохранившемся пеньке я закрепил револьвер. В двадцати пяти метрах поставил мишень — два щита из досок толщиной сантиметра по три. Поставил друг за дружкой на расстоянии ладони. Сам встал в пяти метрах за револьвером, сжимая в ладони тонкую бечевку, привязанную вторым концом за спусковой крючок. Совершать глупость и пытаться с руки сделать первый выстрел? Боже упаси, я еще не настолько выжил из ума.

В моем родном мире в пору становления арбалетов как нового и мощного оружия было правило: делать первый выстрел должен раб или наименее полезный работник. Очень часто тетива рвалась и отсекала пальцы или выбивала глаза. У меня такого помощника не было, да и не смог бы я заставить живого человека рисковать собой. Вот и сжимал сейчас в руках тонкую колючую веревочку.

Вздохнув и выдохнув, я медленно потянул бечевку. Грохнул выстрел, револьвер окутался дымом. После выстрела я с полминуты не трогался с места, опасаясь, что могут сработать остальные заряды в барабане. На мое счастье, все обошлось. В порядке был и револьвер — ничего из деталей не перекосило, барабан не выпал, ствол не болтался. Убедившись, что оружие с честью выдержало первый выстрел, я пошел осматривать мишень.

Пробоину нашел сразу же. Небольшая дырочка с кучей острых щепок на тыльной стороне щита. И точно такая же во втором. Свинцовый шарик пробил обе мишени из толстых досок и улетел куда-то в лес. Вот только точность… отверстие располагалось почти в самом верху, хотя наводил револьвер чуть пониже центра. Учитывая размер мишени почти в человеческий рост, такое расхождение весьма существенно. Хотя могло сказаться и то, что выстрел производился не с руки. И дерганье за бечевку могло сместить ствол револьвера. Ладно, следующие выстрелы помогут выявить нюансы. Вернувшись к пеньку, я поправил револьвер, взвел курок и отошел назад, сжимая бечевку…

Я отстрелял два барабана с безопасного расстояния и не выявил в оружии повреждений. Убедившись, что стрельба из моей придумки более-менее безопасна для стрелка, я разрядил еще три барабана с руки. Настрелявшись, чуть оглохнув и надышавшись дыма до ощущения кислоты во рту, я подвел итоги.

Мой револьвер с десяти метров спокойно дырявил стальную кирасу и деревянную доску, на которой та болталась. Причем на спинной пластине получалась заметная вмятина. Кожаную кирасу пробивало на тридцати метрах и с обеих сторон, включая доску. Вот только на такой дистанции из десяти выстрелов лишь четыре попали в цель. Оптимальным расстоянием было пятнадцать — двадцать метров. Тут я уложил пять из шести пуль почти туда, куда и целился. Весьма неплохо для самоделки и единственного экземпляра. Первый блин комом не вышел назло знаменитой поговорке.

Далее, кристаллики «огненного камня» выдерживали два или три выстрела, после чего рассыпались в пыль. Наверное, именно поэтому их редко используют в оружейном деле. Эти отходы вещества, которые я использовал в качестве капсюлей, стоят дешево. А кусочек «огненного камня» величиной с лесной орех уже оценивается в несколько серебряных монет. Порадовало, что искр и горячих газов почти и не было. Отверстия в каморах барабана я замазывал густым соком одного растения, вроде смолы, но он не горюч, не пропускает влагу и в меру густой, чтобы держать пулю в каморе и вылетать через ствол при выстреле. Правда, копоти остается столько, что чистить револьвер придется очень часто. А то очередной свинцовый шарик попросту застрянет в канале ствола. И не только шарик. Я успел заказать у одного оружейника пули определенной формы и размера. Таких всего семь было, и четыре я истратил во время тренировки. Кучность и бронебойное действие у этих спецснарядов были выше всяческих похвал. Жаль, что дорого выходят, да и большую часть пришлось самостоятельно отливать и ровнять напильником.

Именно чисткой я и занялся, когда устал от стрельбы. Разобрал револьвер, разложил детали на куске холста и стал снимать копоть и гарь с металла. Заодно проскочила мысль, что такой нагар вполне может оставаться не только из-за смолы. В равной мере копоть может образовываться и от применения черного пороха. Ведь эта смесь не идет ни в какое сравнение с бездымным порохом, который применяется во всех боеприпасах для стрелкового оружия в моем мире. Тот сгорает почти полностью, оставляя нагара совсем чуть-чуть. М-да, а о таком порохе тут и слыхом не слыхивали. Хотя если подумать хорошенько, то… точно, во время своего похода по мастерам я в одной алхимической лавке видел смесь с названием алхимический порох. Надо будет поточнее узнать, что это за вещь. За свою цену (намного дороже черного пороха) этот порошок просто обязан быть во столько же раз лучше. Вернусь и обязательно загляну в ту лавку… на днях.

ГЛАВА 11

Я настолько увлекся чисткой оружия, что когда на меня сверху легла тень и тут же сошла, то я не сразу обратил на нее внимание. Только спустя пару секунд спохватился и поднял голову вверх.

— Подземные боги и демоны, — в традициях одного знакомого гнома выругался я, увидев в небе низколетящий дирижабль без флагов и опознавательных знаков. — Этот-то откуда тут?

Дирижабль был раза в три с половиной крупнее моей «Искры», с темно-синей «колбасой», орехового цвета бортами и голубым днищем.

Экипаж корабля меня не заметил, да и мудрено это сделать в густой траве. Тем более при виде корабля я распластался на земле и постарался укрыться среди густых стеблей. Да еще и оружие чистил под кронами деревьев, чтобы не сильно солнышко пекло.

Через минуту, снизившись еще больше и едва не касаясь днищем макушек деревьев, дирижабль скрылся за лесом. Судя по всему, он просто сделал посадку на такой же поляне, что я выбрал под тир. Была там такая с другой стороны леса. Но зачем? Любопытство немедленно проснулось и потребовало проследить за кораблем. Осторожность возражала, но как-то неуверенно…

Через пару минут, заново снарядив револьвер и одевшись в железо с ног до головы, я быстрым шагом передвигался среди деревьев. Кираса и набедренники не особенно располагали к скоростным перемещениям, так что прошло минут десять, прежде чем я вышел из леса. Мне еще повезло, что тут не было той чащобы, по которой мы с Дариком передвигались после десантирования с «Восхитительной антилопы».

Увиденный ранее дирижабль стоял в центре поляны. И был он не в единственном числе. Еще один корабль, крупнее этого, приткнулся на краю ущелья. Неподалеку от первого дирижабля стояли люди. Две группы, отличающиеся друг от друга как одеждой, так и поведением. Четверо из первой носили тяжелые кирасы и были вооружены палашами и короткими мушкетами. Вторая была многочисленнее, десять человек в холщовых штанах, жилетках, полосатых безрукавках или вовсе с голым торсом. Из оружия они имели при себе короткие абордажные сабли, по одному или паре пистолей за поясом. Судя по тому, как кирасиры нервно сжимали мушкеты, а безрубашечники размахивали руками, разговор шел не в самом дружелюбном русле. И самое главное — старшим у кирасиров был Глав.