Юлия Фирсанова - Работа для рыжих

— Ловко ты дуру успокоила, — цинично одобрил Киз, покусывая мимоходом сорванную травинку.

— Я лишь сказала ей то, что думала, — отозвалась с легким недоумением.

— Ты еще скажи, что никогда не врешь, — жестко усмехнулся киллер.

— Я всегда говорю то, что думаю и как думаю, а врать не люблю или просто не умею. Если понимаю, что правду говорить нельзя, тогда молчу, — откровенно ответила я брату Гиза.

— И до сих пор жива? Странно, — сильно удивился Киз.

— Телохранители у меня хорошие, — заулыбалась я и тут же замерла на месте, осененная идеей. Вот теперь все сходилось, вот теперь все получило логичное объяснение.

— Не-эт, не Мера дура, а я, — огласила не слишком приятный вердикт. — И как сразу не сообразила! Но еще не поздно!

— Эй! — окликнула первую попавшуюся селянку, чинно шествующую куда-то с огромной корзиной. — А где дом кузнеца?

Женщина смерила меня глубоко озадаченным взглядом и указала головой на ближайший забор из ровных, одно к другому, бревнышек:

— Так вот его подворье.

— Могла у меня спросить, Оса! — чуток обиделся Фаль, поерзав на плече, и тут же полюбопытствовал: — А зачем нам кузнец?

— Прости, дружок, совсем у меня из головы вылетело, что ты вечером на разведку по селу прошвырнулся, — повинилась я перед представителем сил дружественной авиации и толкнула калитку. — А что и зачем, сейчас увидишь!

Кузнец нашелся между домом, свинарником и кузней. Как и обещал жене, дядя в закатанных до колен штанах, с подвернутыми до локтей рукавами рубахи старательно заделывал дыру в заборе, судя по габаритам, образовавшуюся в результате соприкосновения тела, полного хмельной жидкостью, с физическим препятствием. Работал он так старательно, что не сразу заметил посетителей. Попросив своих телохранителей подождать чуть в стороне, подошла ближе.

— Доброе утро, — вежливо покашляла я. — Оторву вас от дела на пару минуток разговора?

— Что, лошадок перековать надобно? — отложив могучий молоток (забыла, как называются такие штуки, которыми в землю опоры вбивают), благожелательно уточнил мужчина.

От вчерашнего горького пьяницы и буяна этот вполне себе трезвый, вежливый человек отличался как небо от земли. Смотрел спокойно, как слон на тявкающую где-то в ногах мелкую моську. С учетом того, что моя макушка доставала ему до пояса, имел право.

— Нет, я по личному вопросу, — отказалась от предложения и, поскольку возражений не последовало, продолжила: — Я насчет Меры.

— А что с ней? Случилось что? — озадаченно или даже обеспокоенно сдвинул брови богатырь.

— Убивается не меньше тебя по Иррзе, виноватой себя считает, — начала объяснять я.

— Она-то с чего? Это ж я поздно супружницу притащил к лекарке, думал, обойдется, отдышится. А оно эвон как обернулось, — горько вздохнул кузнец и подергал себя за кудлатую бороду. — Мера-то всегда на помощь щедра была, вон сборами чайными нас с Иррзой баловала. Бывало, намахаешься в кузне, а в кувшин с травяной водой прут каленый опустишь, изопьешь — и усталость словно птица крылом снимет. И поясницу мне когда скрючило, тут же прибежала, жиром сыгачьим растерла, пуще Иррзы хлопотала, за два дня с лавки подняла.

Подробный рассказ о благодеяниях пухленькой медички лишь поставил последнюю точку в моих выводах, потому дальше я продолжила уже почти открытым текстом:

— Мера себя винит оттого, что нравишься ты ей, всегда нравился. И теперь, как Иррза померла, целительница тебя сторониться будет, себя наказывая. Ты мужчина достойный, подумай, может, у тебя запас сборов травяных к концу подошел и надо бы зайти за добавкой или вот спину опять прихватило? Думаю, Иррза твоя такие действия одобрила бы.

— Эмм. — Кузнец открыл и закрыл рот, переваривая услышанное. Похоже, сегодня в селе выдался день буддийских мантр, а я и не знала, а то тоже что-нибудь припомнила бы, чтобы не отрываться от коллектива. Как там, кажется, «ом-мане-падме-хум»? Точно! В следующий раз буду в ответ цитировать!

Не дожидаясь лишних расспросов (все, что нужно, уже было сказано, теперь пусть сами разбираются), я кивнула кузнецу и ушла со двора. Попритихший Фаль и не раскрывшие ртов телохранители-киллеры последовали за мной.

Оставленные на хозяйстве трактирщица со товарищи позаботились о завтраке для спасителей от нашествия призраков. Каша-размазня, конечно, никогда не была моим любимым блюдом, тем паче вездесущая овсянка. Ну откуда она еще и тут взялась? Может, Гар Справедливый в минуту крайнего раздражения приволок ее с Вальдина в качестве кары для особо злостных преступников? Однако голод победил извечную неприязнь. Художественно украсив блюдо местным вареньем из сизянки (эдакая лилово-синяя абстракция на сером фоне), я взялась за еду. Фаль принялся рьяно помогать.

Мать семейства, Кейр с невестой и деверь уселись рядом. Вот правильный народ — трактирщики! Если мы вернулись спокойным шагом и без панических воплей на устах, стало быть, дело в шляпе, то есть все улажено. А значит, дорогих и единственных (не считая до сих пор дрыхнущего нотариуса) постояльцев надо накормить досыта, а потом уже выспрашивать подробности. Я сегодня была добрая, потому решила совместить приятное с полезным. То есть рассказ с завтраком. Когда разговариваешь, невкусная еда как-то быстрее и проще глотается. Кстати, сизянка сделала кашу действительно съедобной, хотя ничто (ну если только божественное чудо трансформации!) не могло обратить ее во вкуснятину. Испорченное дитя своего времени, люблю бутерброды всей душой, особенно с твердым сыром и копченой колбасой. Нет, от красной икры, конечно, тоже не откажусь, но все-таки колбаса и сыр привычнее. Словом, отправляя в рот ложку за ложкой, я отчиталась:

— Мера, бедолага, хотела Иррзу вызвать и извиниться, а подняла все кладбище разом. Пришлось призраков убрать, пока они по селу прогуляться не надумали, родственников навестить.

— Откуда ж в простой дудке такая сила взялась, чтобы духов зазывать? Раньше-то такого не водилось, — почесал щеку Кейр, удивленный странными свойствами предмета не меньше меня.

— А Гар его знает, — пожала я плечами. — Может, дело в мыслях и отпечатках эмоций, что впитались в дуделочку за эти дни? Все же истории с ней вокруг призраков крутились, вот намерение и воплотилось в жизнь. А может, мы каким-то образом ухитрились случайно превратить предмет в ки-ар, вложив в него силу, и сами того не заметили. Думаю, нам обязательно следует побеседовать с приятельницей здешнего менялы.

— Как же можно ки-ар случайно создать-то? — перестав подкладывать зятю кашу, удивленно ахнула старушка-трактирщица и всплеснула руками. — В Артефе искусству этому годами учатся, великое умение для того надобно, чтобы ары творить, не каждому дано!