Василий Сахаров - Колесо Войны
Меня услышали. Нерех и Квист разразились криками, как правило, матерными. Воины пришли в себя. И один за другим влетали на лесную тропу. Я уходил предпоследним. Бросил последний взгляд на полянку, где нам так и не удалось отдохнуть, увидел, что оленеводов уже не меньше сорока всадников, и они гонятся за нами, а шаманы (козлы!), подстегивают их выкриками. Но хрен они нас догонят. Позади был Нерех, который кинул под мощное старое дерево слева от себя гранату и, нагоняя меня, стал нахлестывать свою полукровную кобылку.
Мысленно я повел отсчет. Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Взрыв! Меня и скачущего следом Нереха обдало тугой ударной волной. С деревьев на нас обрушился снег, а в кольчугу ударилось несколько острых щепок, одна из которых вонзилась моему жеребцу в круп, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать его под контролем.
- Потерпи дружок! - я похлопал коня по шее, и направил его дальше по тропе. После чего посмотрел на Нереха, и увидел, что он как-то слишком бледен. - Что с тобой сержант?
Десятник сглотнул и просипел:
- Нога! Что-то под колено попало! Наверное, крупный сучок откололся!
- До привала дотянешь?
- Да!
- Хорошо! Продержись десять минут!
Нерех молча кивнул. Упавшее позади нас дерево более или менее надежно перегородило тропу. Сколько-то времени мы отыграли. И через десять минут, удалившись от поляны на два километра, мы были вынуждены спуститься на землю. Дальше тропа сужалась, петляла из стороны в сторону, а ветки нависали над снежным покровом всего в полутора метрах. И чтобы не выколоть себе глаза, нам пришлось двигаться пешком. Здесь же оказали помощь Нереху, которого пришлось напоить целебным эликсиром и перекинуть через седло. И прежде чем мы продолжили свое путешествие, сержант Квист посмотрел на темно-свинцовые облака над головой, и сказал:
- Будет буря, господин граф. С утра все тихо было, а сейчас что-то непонятное творится. По всем приметам день должен был быть спокойным, а тут что-то серьезное. Раз! И непогода собирается. Так не бывает.
- Это север сержант. Кто его знает, возможно, тут законы природы несколько иные.
- Может быть, вы и правы, господин граф. Но все равно это странно.
Сказав это, Квист занял место в строю, и мы опять встали на тропу. А спустя всего пять минут началась мощная буря. Странная, в этом бывалый сержант и следопыт был полностью прав, и я с ним согласился. Потому что перед нами все чисто, даже снег перестал идти, и мы движемся на соединение с отрядом, словно на прогулку вышли. А вот позади форменный ураган. Мощный ветер, который дул непонятно откуда, со всех сторон одновременно, собрал в единую массу все облака вокруг и обрушил вниз, как раз в то место, где находились северяне, шквал из снега, который, не долетая до земли, превращался в вихри, крушил кустарник и ломал деревья. Ярость и напор природных сил на трех-четырех квадратных километрах. Это сильно! И мои дружинники, видя буйство стихии, на время позабыли или отодвинули в памяти ужасную смерть друзей, и над тропой разнеслись веселые шутки относительно того, как туго сейчас приходится северянам. А Квист кинул на меня уважительный взгляд, и громко, так чтобы его все слышали, произнес:
- Боги и духи предков любят нашего графа, и помогают ему. Такому человеку можно служить. Правильно я говорю, мужики!?
Как и ожидалось, его слова одобрили все:
- Да!
- Слава нашему графу!
- Смерть врагам!
- Да здравствует род Ройхо!
Пришлось прервать воинов, хотя, похвалы были приятны, этого не скроешь:
- Тихо! Вот доберемся домой, тогда и будете меня славить! А пока шире шаг!
Ураган позади нас продолжался. Из него вынырнул Рольф Южмариг, и от него я узнал, что нанхасам, в самом деле, нелегко. А старый шаман, к которому все дикари и Вервель Семикар обращались как Риаль Катур, потрясал кулаками и, повернувшись к лесу, требовал от какой-то Отири прекратить бурю и не мешать ему.
Кто такая Отири я знал. Это ламия, которая сопровождала род Океанских Ястребов во время миграции от самого Форкума. И, по словам Мака Ойкерена, она была прекрасна, сильна, жестока и непредсказуема. Но если она здесь, то почему ведьма остановила продвижение нанхасов? Вопрос из вопросов. Дилемма. Пока что неразрешимая. Ведь по идее, ламия должна была помочь северянам и верховному шаману Катуру, а выручает нас. С чего бы это?
"Да-а-а, - подумал я, вглядываясь в лес вокруг нас. - Что происходит, непонятно. Но вещи творятся необъяснимые, по крайней мере, пока, и это факт. А значит, надо быть настороже вдвойне. Хотя куда уже!? И так смотрим в оба глаза, и каждой тени шугаемся, так что будь что будет. Появится ведьма, придется биться. А нет, так и не надо. Мне знакомство с Отири не нужно. Да и вообще, здесь ли она? Может быть, старый шаман мозгом тронулся, и теперь орет в метель, что ему в голову взбредет".
Вторя моим мыслям, в лесу раздался шум, словно кто-то громко засмеялся и почти сразу замолчал. Воины нацелили на звук арбалеты, а я приготовил "Черную Петлю". Но опасности не было. Мы пошли дальше, и к вечеру достигли развалин поселка, где нас ждали товарищи, которые готовились к бою с погоней. Однако тревожная ночь минула, а враги так и не появились. Буря позади нас продолжалась почти до самого утра, так что, наверное, северяне были не в состоянии продолжить преследование. Ну, нам их и не жалко, а даже наоборот, мы были рады, что нанхасам досталось, и наш отряд смог продолжить свое возвращение домой.
Глава 9.
Северные Пустоши. 08.12.1405.
Поджав под себя ноги, верховный шаман рода Океанских Ястребов старый Риаль Катур, сидел в небольшом теплом шатре, прислушивался к завыванию ветра за полотнищем и ждал прихода ламии Отири, приближение которой он чувствовал. Тело мудрого и много повидавшего на своем жизненном пути чародея было расслаблено. Его глаза были полуприкрыты. А из-за света тусклого магического светильника изрезанное глубокими морщинами лицо казалось маской. И, глядя на него со стороны, можно было подумать, что старик отдыхает и вот-вот заснет. Но это было не так. В душе Риаль Катур был напряжен словно тугая струна, а его разум искал ответ на один вопрос. Почему ведьма остановила его отряд и не дала ему уничтожить наглых остверов? Но ответа он так и не нашел. Один вариант сменял другой, а толку не было.
"Может быть, ламия просто шалит? - спрашивал себя Катур, и тут же сам отвечал: - Вряд ли. Отири уже тридцать два года, и хотя она вечное дитя природы, которое живет по своим законам, период детства у нее уже закончился. Тогда, возможно, сказывается ее личная неприязнь ко мне, Риалю Катуру? Тоже сомнительно. Я всегда поддерживал ламию, ни в чем ей не препятствовал, помогал в обрядах, щедро делился эликсирами и артефактами, и предельно честно отвечал на любые ее вопросы. А если предположить, что ведьма намеревается лично уничтожить имперцев? Хм! Ламия в состоянии сделать это. Однако для нее войны людей и борьба между народами это всего лишь забава и игра. Если она захочет, то сыграет в нее, а посчитает, что это скучно, просто посмотрит на все происходящее со стороны. Да-а-а! Трудно объяснить поступки существа, в крови которого течет кровь богини и демона. Однако, ответ необходим, слишком он важен, потому что ламия обладает огромной силой и запасом знаний, которые получает из памяти своей крови, и в войне против южан на нее делался расчет как на тысячу воинов или два десятка хороших шаманов. Ну и, кроме того, хоть ламия и не признает свое родство с людьми, не оглашая этого, верховный чародей Океанских Ястребов считал ее своей родственницей. Ибо отцом Отири был его старший брат ста двадцатилетний Юша Катур, который остался на берегах Форкума вместе с той, кто семьдесят пять лет назад выбрала его в спутники жизни".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});